Расселл Джонс - Выше головы!

Сработала дверь — я увидел, как испуганно расширись глаза Леди Кетаки. Да, сейчас! Меня отключат — и всё кончится. «А куда они денутся? Попробуют оттащить? Пусть попробуют!»

Я хмыкнул, предвкушая конец, но вместо этого перед глазами наступила тьма, и я потерял сознание.

— Как ты сам признался в начале нашего разговора, ты ожидал, что тебя отключат ещё там, в комнате у камрада Кетаки. И как я понимаю, если бы не шейнер камрада Туччи, пришлось бы так поступить… Но почему она сама тебя не отключила? Ещё тогда?

Я пожал плечами. Я-то знал ответ, но Цзайчжи Саласару его знать не полагалось.

Позже, в «камере» Отдела Безопасности, я неоднократно обдумал произошедшее. Вильма Туччи не случайно принесла с собой усыпляющее оружие, которое считалось «штатным» средством защиты для сотрудников СПМ и психотерапевтов, имеющих дело с тяжело больными людьми. Шейнер мог вырубить за доли секунды — и Главу Станции спасли, не прибегая к моей кнопке.

Спамерша ожидала чего-то в этом роде. И сообщение о том, что я прочитал секретное сообщение, пришло к ней одновременно с Главной Станции. Может быть, они даже успели переговорить. «Что теперь делать?» — «Я тебя предупреждала!»

А потом, когда прозвучала тревога, Туччи была среди тех, кто ворвался в комнату Главы. И она среагировала первой, применив древний усыпитель. Подозрительная готовность к чрезвычайным ситуациям!

Хотел бы я знать, сообщила ли она о своих опасениях и прогнозах на закрытом судебном заседании, который решал мою судьбу? Или продолжала и дальше прикрывать подругу? Да какая разница! Что бы там ни прозвучало, решение было принято с существенным перевесом голосом: отключение. Исполнителем-добровольцем станет камрад Кетаки. Она сама вызвалась, и хотя это выглядело нехорошо, кто-то должен был это сделать. Кто-то должен нести ответственность. И потом жить дальше. Наверное…

— Ты не думал, что она, как и все остальные жители «Тильды», не хочет твоей смерти? Никто не хочет тебя отключать? И что она это делает только потому, что она…

— Глава Станции, и её избрали для выполнения таких вот неприятных поручений, — продолжил я с некоторой издевкой. — Такая должность, верно? Бремя власти…

— Как будто ты ей мстишь, — пробормотал Саласар.

Я усмехнулся. А может, подкинуть ему сюжет? Рассказать, как оно было на самом деле, как мне лгали, как подстраивали ситуацию, чтобы держать меня подальше от тайной информации? От правды, если быть точнее. Чтобы он понял, что я имею право на месть. И что именно Лидия Кетаки должна отключить меня, чтобы замкнуть круг и закончить проект по созданию искусственного человека, который никому не нужен!

Но ему этого знать не полагалось. Обойдёмся без сенсаций. Хватит и того, что будет.

— Разве ты не должен быть ей благодарен? — не сдавался журналист. — Зачем навешивать на неё такое? Ты понимаешь, как ей будет трудно после этого? Любому человеку будет трудно!

Похоже, он решил «сделать доброе дело»: отговорить меня. Как будто я не понимал, как ей будет трудно! Трудно, грустно, тяжело, печально… А мне будет никак . И поэтому я не мог её пожалеть.

— А что, вам всем будет легче, если я сам себя отключу? — с усмешкой поинтересовался я.

— Да, — Саласар не уловил моей иронии. — Это будет милосердно по отношению…

— А может, вообще укольчик?

Он смутился, осознав, что разговор повернул куда-то не туда:

— Думаю, если ты попросишь, твою просьбу примут с пониманием!

«Вот она, настоящая милость», — подумал я, ощущая горечь и досаду от того, что не могу бросить ему ответ, который срывался с языка. — «А нашим этого не позволили! Они просили укол, но никто даже слушать их не захотел!»

Ну, мне, как «гражданину станции», могли разрешить любую форму ухода . Если бы я захотел. Но я хотел вполне определённого действа.

— Хватит. Мы закончили. Я больше не буду отвечать на твои вопросы.

— Значит, ты настаиваешь на своём? Хочешь, чтобы камрад Кетаки занималась… этим?!

Я кивнул, а потом запрокинул голову и демонстративно закрыл глаза. Слушал, как Саласар сопит с обидой, как ищет, какой бы ещё аргумент применить… Забавно: когда-то он возражал против моей кандидатуры. «Смазливый помощник», — вот, что ему не нравилось. Беспокоился, как это будет выглядеть, что подумают. А вышло всё по-другому…

За дверью вновь послышался странный шум. «Галлюцинации? Очень интересный эффект!» Похоже, я так долго вслушивался в тишину, что она начала отвечать мне!

Или это предчувствие? Интуиция? И уже, действительно, всё ?

Дверь распахнулась — и в комнату ввалился человек, чьё появление означало, что я буду жить.

— Всё на мази, — ухмыльнулся Макс Райнер. — Они приняли наши голоса. Да попробовали бы не принять! Я бы им!.. Короче, я тебя забираю.

Все это время я старался не думать о нём — это было слишком ненадёжно. Как чудо. Я был уверен, что у него ничего не получится, и решил заранее себя не обнадёживать. А он всё-таки сумел…

— Эй, ты как? — переспросил он, потому что я продолжал сидеть с запрокинутой головой и закрытыми глазами.

— Хорошо, — я улыбнулся и хотел добавить, что я благодарен ему, но он уже исчез.

— Ну, что же, поздравляю! — как ни в чём не бывало, Цзайчжи Саласар поднялся со стула и сложил спинку, давая камиллу сигнал, что можно убирать. — Это неожиданно, но… Но так, наверное, и должно всё заканчиваться! Тэферы — они такие!

Он нёс какую-то ерунду. И он был искренне обрадован и одновременно смущён, ведь его «последнее интервью», как оказалось, вовсе не последнее… Но радость перевешивала.

— Теперь я тоже тэфер, — отозвался я.

— Не сомневаюсь, что тебе понравится! — он показал мне свою шапочку — оливковую с чёрными полосами и шафранной оторочкой. — Там очень по-особенному!

— Я тоже так думаю, — меня хватило только на усталую усмешку.

Итак, я буду жить. Это главное.

А всё остальное? А больше ничего и не было.

— Никто не совершенен. Каждый имеет право на ошибку, — сказала Грета Эспин, покачиваясь по своему обыкновению на стуле.

Подросшие котята Рыжий и Серый следили за движениями пружинящих ножек, синхронно кивая лобастыми головами. Камиллу пришлось изменить конструкцию, чтобы стул выдержал такое нестандартное использование. И это была не самая сложная задача, которую он был вынужден решать, приноравливаясь к привычкам тэферов. Например, Рейнер прилагал неоправданно много усилий, когда закрывал дверцу буфета. Каждый раз я ждал, что он её оторвёт! Но обходилось.