Расселл Джонс - Выше головы!

Они представить не могли, что это не ошибка! И я их понимал. На «Тильде» была похожая ситуация с убийцей: проще поверить, что это болезнь, над которой человек не властен, фобия, чем что-то другое, более осмысленное. Вместо несчастного, который «не ведает, что творит», мы имели дело с настоящим злодеем, прекрасно осознающим своё поведение.

Син Чхве называл это «погрешностями справедливости». Если верить в добрые помыслы и прощать, велик шанс пропустить преступника. Но лучше пропустить и принять на себя последствия, чем лишать людей шансов на исправление. Так что не стоило винить судей с «Мирьям» — они руководствовались принципом, который давал надежду всем оступившимся. Никто не будет сразу отказываться от человека. В конце концов, людей не так много, чтобы проводить строгую отбраковку!

— Годик проработает на вахте, осмотрится, подумает хорошенько над тем, куда влезла, а потом вернётся, — подытожила «ведьма». — С камрадом Цзян как раз всё просто. Что с остальными будем делать?

Слово «ржавь» зависло в воздухе. Кто готов произнести его?

Я покосился на Ирвина Прайса. Журналист стоял (или сидел?) в самом низу зала, застыв, словно статуя — только смотрел и слушал. Надо полагать, это у него получалось легче, чем у обычного человека.

— А что со второй? — поинтересовался администраторский судья. — Нана, да? Камрад Фицджеральд. Она тоже отказалась от своих слов. Потом, после, но всё равно подтвердила факт дачи ложных показаний. Это тоже год…

— Тогда мы берём её, — Рейнер даже привстал. — Её-то — можно?

Туччи выдержала драматическую паузу.

— Я не возражаю.

Тэфер картинно прижал ладонь к груди, выражая признательность.

— Семьи у неё нет, — продолжала спамерша. — Друзья… Ну, такие друзья, как камрад Зив, до добра не доводят. Забирайте! У вас там весело. Ей должно понравиться.

— Ну, значит, решили, — кивнул старый судья и посмотрел сначала на молодого, потом — на «ведьму». — Одна к шахтёрам, другая к тэферам, а третья…

— «Ржавь».

Во время обсуждения Ирма с Таней, сидевшие на первом ряду рядом со мной, молчали — мне даже показалось, что они были обижены на что-то. А может быть, прекрасно знали, чем всё закончится. И ждали своей очереди.

— Общественность хочет крови? — поинтересовалась Туччи как бы между прочим.

— Именно! Общественность хочет, — подтвердила Ирма, со значением проговаривая каждое слово.

У Туччи был наготове следующий вопрос:

— А общественность готова, что по станции будет ходить отверженный?

— Общественность готова обеспечить наказание преступнику.

Было странно наблюдать за их словесной дуэлью. Я догадывался, что социальная активность Ирмы, совмещённая с родительством, вызывает пристальный интерес спамеров и семейных консультантов, но вряд ли рыжую валькирию пугали обвинения в некомпетентности! Кажется, она по-своему забавлялась оказываемым вниманием. Знала ли об этом Туччи? Должна была знать.

— Надеетесь, что она выберет процедуру? — спросила глава Восточного СПМ, наклонившись к активистке.

Ирма рассмеялась, как будто услышала ожидаемый ответ:

— Она? Процедуру? Никогда! Она живучая, как кошка! И никогда не откажется попытаться ещё раз. Относит «ржавь», перекрасит бошку — и снова будет сверкать!

Вильма Туччи рассмеялась в ответ — только смех её прозвучал невесело.

— И какой смысл в наказании, если вы точно знаете, что на неё это не подействует?

— А тот смысл, что все здесь, — Ирма окинула рукой скромное помещение малого судебного зала, но понятно было, что она указывает на всю станцию. — Все будут знать, какая она на самом деле.

— И это убережёт остальных, — продолжала спамерша.

— Угу.

— И ситуация не сможет повториться.

— Да. Ржавь остаётся в профиле. Её не спрячешь!

— Тогда у меня нет возражений.

Если это был экзамен , то Ирма его сдала.

— А что скажут представители Проекта и Внешних Работ? — администраторский судья обменялся взглядами с Рейнером и Черновой. — Готовы её взять?

— Спасибо большое, я не люблю лжецов! — фыркнул тэфер.

— Сомневаюсь, что её присутствие облегчит нам работу, — ответила шахтёрша. — У нас всё очень серьёзно в том, что связано с отношениями . Игры нам не нужны.

Я едва успел заметить улыбку, промелькнувшую на грубом лице Ирвина, совсем не предназначенном для улыбок. Воспоминание из прошлой жизни геологоразведчика?

— Подтверждаю отказ и аргументы, — кивнула «ведьма». — Предлагаю лишение в правах второй степени. Срок — две недели. По истечении назначенного срока и заключения психологической экспертизы будет назначено повторное заседание. Будем решать, что с ней делать дальше.

— Всё равно же к нам… — еле слышно пробормотал Сикора.

Таня резко обернулась и посмотрела на него, как будто он сказал что-то оскорбительное. Туччи, сидевшая с краю во втором ряду, тут же принялась наблюдать за ними двумя — как за хомячками в клетке! Но ничего не произошло: тэфер молчал и на взгляды не реагировал.

— Согласен, — отозвался постоянный судья, а его коллега повторил эхом:

— Согласен…

— Судебное заседание объявляется закрытым, — сообщил, вставая, секретарь. — Камрады, благодарю за участие!

Хотя заседание суда было окончено, мы не сразу разбежались — пересели поужинать в небольшую столовую, где заботливый секретарь заранее зарезервировал места. Столовая оказалась элитной, «ограниченного выбора», и половина мест была, как водится, по абонементу. «Интересно, нас пустили добровольно или пришлось задействовать судейский статус?» — подумал я и решил, что всё-таки обошлось без притеснений. Да и репутация популярного повара не была лишней. Новость о разоблачении лжесвидетелей уже облетела сектор: нас приветствовали не только соседи по залу, но даже прохожие — от улицы едальню отделял прозрачный материал стен, и режима «ширмы» у него не имелось.

Прозрачность это была весьма затейливой: витраж из разноцветных «стёкол», перемежающийся вставками из крошечных экранов, на которых, в свою очередь, транслировались исторические витражи, гобелены, резной орнамент и всё в таком духе. Внутреннее убранство имитировало старинный подвал: тяжёлые балки над головой, паркет и грубая каменная кладка. И запах жареного мяса с пряностями… Познакомиться с таким местом уж точно будет не лишним!

Только Ирма нас покинула — понятно, ради кого. Зато её заменили двое других моих знакомых — и я не знал, кого хотел видеть меньше.

— У меня к тебе серьёзный разговор, — с места в карьер начал Хёугэн, присаживаясь слева от меня.

— Инспектор, а может это обождать? — нервно поинтересовался Йохан, занявший стул справа; свои длиннющие ноги он вытянул, и мне пришлось поменять позу, чтобы не упереться в него коленями. — Нам есть о чём поболтать с Рэем!