Александр Холин - Последыш

А здесь никакой ночи не было, правда, солнца тоже не было, но свет охватывал и пронизывал всё окружающее пространство, как днём. Почему «как»? Это переливался красками, радующими глаз, светлый настоящий день, о каких давно мечтают на земле. Собственно, а где же она сейчас? Шура снова перевернулась в воде, подняла голову и наконец-то увидела берег.

Но туда надо было плыть! А Шуре так этого не хотелось. Здесь и вода выталкивает, не даст утонуть, и волны такие ласковые, нежные, шёлковые… но плыть, почему-то, всё равно надо!

Кому надо и зачем, Шура никак не могла понять, только, если «надо», то куда плыть? Потому что на бескрайнем берегу из белого песка виднелся огромный шар, переливавшийся зеленовато-голубыми пятнами, а чуть дальше – такой же, но играющий жёлто-оранжевой гаммой. Меж ними девушка выбирать ни один не стала, а поплыла прямо посередине. Вскоре она уже выходила из моря, словно выточенная из яшмы Афродита.

Действительно, тело девушки было обнажённым и золотилось заманчивым тёплым загаром.

– Ох, чего только не увидишь во сне! – подумала девушка. – Надо срочно проснуться, а то неизвестно что ещё может присниться.

В это мгновенье левый зеленовато-голубой шар раскололся на тысячу долек и из него показался человек. Мужчина. Тоже обнажён. Шура ничуть не испугалась. Более того, боялась поверить своим глазам: из расколовшегося шара к ней шёл Иннокентий Васильевич! Собственной персоной!

На какое-то мгновенье девушка оглянулась и увидела, что правый жёлто-оранжевый шар тоже раскололся и оттуда также вышел обнажённый мужчина, как две капли похожий на Иннокентия Васильевича!

Один из них был явно её любимым, ушедшим в иной мир. Но кто тогда второй?! Ведь мужчины похожи были друг на друга, как родные братья-двойняшки! Неужели, один – настоящий, второй – отражение Зазеркалья? Такая раздвоенность поразила Шуру в самое сердце. Меж тем мужчины подошли к ней справа и слева, не замечая друг друга, но замечая девушку, и оба заговорили с ней одновременно, стараясь, чтобы Саша обратила внимание именно на него и никак иначе.

– Чижик, я так рад, что ты нашла меня здесь! – шептал один.

– Чижик, как хорошо, что мы опять вместе! – вторил другой.

Потом оба принялись покрывать ласковыми поцелуями её загорелое тело, и Шуре под градом этих поцелуев совсем уже не хотелось просыпаться. Мужчины явно старались перещеголять один другого, не оставляя на теле девушки ни одного миллиметра не испытавшего поцелуй. Любовная игра казалась не только восхитительной, но безумной. Шура понимала, что ни одна женщина в мире сущих ещё не получала таких ласк и вряд ли получит, поэтому ей хотелось ещё и ещё! Она даже начала постанывать, не в силах отказаться от необычного дара Зазеркалья. А мужчины старались вовсю: один целовал её от пояса до кончиков пальцев на ногах, другой выше пояса и до мочек на ушах, осторожно покусывая их. Потом сладкая парочка поменялась территориями тела, и всё началось снова. Шура уже изнемогала от усталости и блаженства, но не могла произнести ни слова. Лишь в один короткий момент ей удалось простонать:

– Господи! Как же мне хорошо!

Но странное дело. Тут же оба двойняшки прекратили свои сексуальные домогательства и шарахнулись от Шуры, как два огромных пятнистых питона. Один – с зелёно-голубыми пятнами, другой – с жёлто-оранжевыми. Девушка не успела и глазом моргнуть, как змеюки исчезли каждая в своём шаре.

Видимо, действительно пора было просыпаться.

Открыв глаза, она снова увидела юношу в красном бархатном кафтане, колдовавшем вокруг стола со снедью. В руках у него было бронзовое кадило на трёх цепочках. На круглом столе по краю стояли двенадцать плоских металлических тарелок с фиалами, и юноша возле каждого места окуривал стол каждением, читая при этом какие-то молитвы или наговоры. Увидев, что Шура проснулась, он улыбнулся ей, но дело прерывать не стал. Только после очередного обхода вокруг стола он остановился возле одного из зеркал, повесил кадило на крючок, торчащий из стены, и подошёл к алькову.

– Ты, болярыня, зде Веденеей нарицаешься, вот и вменити глаголам своим.

– То есть, думай, о чём говоришь? – уточнила Шура. – Это, я полагаю, один из первых советов?

– Истинно так, – кивнул парень. – А то полиелеем жег не исправити, занеже не любят старичи из Прави возвернувшихся, премудрость прости.

– Я и не собираюсь никаким маслом огонь поливать, поэтому и сказала сразу, что совет надобен, – нахмурилась Шура. – В нашем мире существует такая информация, что у вас здесь можно понять, как показать человечеству путь развития, иначе люди землю могут просто погубить. А тогда и вы не выживете. Исчезнете вместе с нами.

– Знамо дело, – кивнул парень. – Обаче никака мреть скимена [44]не сомнёт. Надобно те к Волхову пожаловать, на то ты и Веденея. Хочеши?

Саша машинально кивнула, так как сидеть и дожидаться своей участи не имело смысла, а у волхвов можно узнать, в чём смысл существования или же научиться сотворять мир добрым и великим, как должно.

– Токмо преждь сотрапезничать надобно, – парень кивнул на стол. – Освещена снедь – добра исполнь.

Юноша первым подошёл к столу, принялся накладывать себе в плоское серебряное блюдо по кусочку от всякого угощения и кивком головы пригласил Шуру делать то же самое. Теперь девушка не заставила себя упрашивать, ибо прилично проголодалась во время шамбальских приключений. Впрочем, приключений никаких не было. Просто люди здесь так жили по своим законам и ради вновь прибывших не собирались нарушать свой жизненный уклад.

Шурочка решила попробовать всю предлагаемую пищу. Но вот только отрезать кусок большой гусеницы всё-таки не решилась. Неизвестно какая бабочка появляется из этого чуда природы и не повлияет ли она отрицательно на человеческий организм пришедшему из иного мира. Во всяком случае, осторожность не помешает. Зато все остальные кушанья оказались настолько хорошо и с умом приготовленными, что Шура искренне позавидовала жителям этого Зазеркалья, если, конечно, их постоянно угощают такими произведениями кулинарного искусства.

– А где здесь птицы, растения и есть ли деревья? – спросила у сотрапезника Шура, подцепив настоящую куропатку с мочёным горохом. – Я кроме ледяных стен ничего и не видела.

Парень посмотрел на гостью удивлёнными глазами и объяснил, что пищу сюда привозят из Рипейских лугов, что в этом городе не место всяким там кухням с приготовлениями пищи.

– Арктида зде, – парень ткнул пальцем в центр свастики, висевшей у Шуры на шее. – Арктида правит миром, а Правь – Арктидой. Посему старичи не любят гостенек и угощают гремучей трапезой.

Парень подошёл к одному из сундуков, откинул крышку, и перед глазами Шуры оказалась гора всякой всячины, будто сундуки только и существовали для складирования пищи. Но, если жаренные, варенные, пареные и печёные деликатесы забиваются в сундуки, то как они там не прокисают? Может быть, где-то на стороне у здешних жителей существуют кухни, но как пища доставляется сюда и как хранится? Ведь то, что удалось откушать Сашеньке, – просто чудо кулинарной науки!