Константин Соловьёв - Нантская история

— Выходит, первый лазутчик, этот Геномер…

— Он был не более, чем приманкой, святой отец. Он проскользнул в ваш дом с поручением похитить что-либо, изображая из себя уличного воришку. Людям, которые замыслили ваше похищение, хотелось убедиться в том, что вы действительно настолько безоружны, насколько это выглядит. Ведь в вашем доме могли оказаться ловушки, датчики, иные неприятные сюрпризы… Нужен был пробный камень, им-то и послужил Геномер. Но графская затея, мастерски задуманная, с самого начала встретилась с рядом мелких, но досадных ошибок. Во-первых, наш Геномер, видимо, разволновавшись от порученного ему дела, растерялся и схватил первое, что попалось ему под руку. А именно известный нам манипул. Эта самая мелкая ошибка стала и самой неприятной впоследствии. Ведь именно благодаря ей я взялась за это дело. И в итоге наделала в нем столько глупостей, что запутала его совершенно. Ну да все мы крепки задним умом… Во-вторых, стражники капитана Ламберта оказались не в меру поспешны. Нет, сам капитан Ламберт с самого начала был в курсе. Я не знаю, какую именно роль он выполнял, курировал всю затею или же прислуживал кому-то повыше. Вряд ли он правая рука графа, хотя и такое может быть. Чем непримечательнее должность, тем проще за ней укрыться — аксиома шпионского дела.

— Тогда я, наверно, магистр тайных дел самого Императора… — пробормотал Ламберт себе под нос. Я не собирались с ним спорить. По крайней мере, сейчас.

— Его ребята оказались лучше, чем он рассчитывал. Им удалось схватить мелкого приспешника с поличным, пусть и не без жертв. Конечно, он мог бы приказать им отпустить его, но это было бы недопустимым, потому что сразу вызвало бы подозрения. Не так часто капитан стражи приказывает освободить преступника до суда, начались бы пересуды. А их и так уже хватало. Впрочем, эту ошибку он быстро исправил. Просто приказав пыточных дел мастеру не жалеть сил. Геномер, конечно, прошел соответствующую подготовку, но вдруг его язык развязался бы некстати… Поэтому гидравлическая дыба быстро заставила его умолкнуть. Это сошло отлично — сколько преступников складывает голову под пытками?..

— Я оказался даже хитрее, — улыбнулся Ламберт, — Потому что на следующий день я пришел сюда, и выложил вам и Бальдульфу все, что знал. Согласитесь, с моей стороны это было настоящее коварство.

— Нелогично, — кивнул отец Гидеон, — Он бы не стал болтать языком почем зря.

— О, вы слишком низкого мнения о нашем бароне. Он куда умнее, чем хочет выглядеть. Надо сказать, это легко ему удается. Я сейчас объясню это. Клаудо, вина! Ничто так не вызывает жажду, как эти разоблачения…

— Слушаю вас, госпожа Альберка. Моему самолюбию будет приятно, если я окажусь еще хитрее, чем думаю.

— Итак… — я перевела дыхание, сделав глоток, — После первого провала капитан Ламберт был несколько обескуражен. Ошибка была мелкой, но в ней было столько нелепостей, что он не без оснований предполагал, что кто-то может за нее уцепиться. Честно говоря, он перестарался, этому городу плевать на такие вещи, но он, видимо, перфекционист по своей натуре. Он решил провести тест. Рассказать постороннему человеку историю в таком виде, в каком она была известна среди стражи, чтобы оценить реакцию незамыленного свежего взгляда. Достаточно умное решение, на самом деле. Он не хотел оставлять после себя ошибок, за которые граф отправит его самого на дыбу. Почему именно Бальдульф? О, очень просто. Они с Бальдульфом служили вместе не один год, и капитан Ламберт знал, что может на него рассчитывать. Бальдульф искренне уважал своего префектуса и, конечно, не выдал бы его, если бы история показалась ему мутной. Но ему не показалась. Тест был пройден на «отлично». Как и положено типичному стражнику, Бальдульф решил, что мы имеем дело с сумасшедшим воришкой. Здесь была допущена вторая ошибка — он не знал, что встретит меня.

Ламберт шевельнулся. Ствол пистолета в руках Бальдульфа мгновенно качнулся в сторону, следя за его головой. Но капитан лишь взял со стола оливку и бросил ее в рот.

— Занятно, — сказал он, прожевав, — В этом есть смысл.

— Рада, что вы это признали. Но дальше будет еще интереснее. Следующий прокол был куда серьезнее — исполнитель, посланный чтобы похитить отца Гидеона, не справился с задачей. Конечно, у него с собой было снотворное или что-то в этом роде, но услышав, что на улице всполошилась стража, он понял, что не сможет выполнить свою задачу. Убить отца Гидеона он не имел права. Поэтому он предпочел свести счеты с жизнью, бросив под ноги термо-гранату. После этого начались проблемы. Сам отец Гидеон был слишком рассеян и добродушен чтобы предполагать заговор, кроме того, как и все клирики, он считал, что Господь прикрывает его своей дланью. Но тут некстати явилась я. О, путать карты другим — мое любимое развлечение, в котором я немало преуспела. Я заявилась без приглашения и, ведомая своим нетрезвым воображением, развернула перед отцом Гидеоном, уже немного струхнувшим, страшную картину Темного культа, который поставил целью добраться до него. Это, конечно, был полный бред, но, к несчастью, я умею быть убедительной. Впрочем, погубив вашу затею, я внезапно оказала вам неоценимую помощь. Догадываетесь? Ну да, я предложила дать убежище отцу Гидеону в нашем доме. Это помогло ему убраться от всевидящих глаз Церкви. Туда, где ваша власть была не в пример ощутимее.

Ламберт слушал внимательно, немного наклонив голову. Броневые пластины, из которых состояло его лицо, были лишены какого-либо выражения кроме легкого вежливого любопытства. С таким же лицом капитан Ламберт мог слушать об урожае проса в западных графствах.

«Ты хитер, — сказала я ему мысленно, — Ты до чертиков хитрый зверь, капитан, и твоя маскировка безупречна. Твоей единственной настоящей ошибкой была я».

— Таким образом отец Гидеон оказался в руках Ламберта. Дом на окраине города, где живут старый, бросивший службу, стражник, и его парализованная воспитанница. Даже если он сгорит, на него не обратят внимания. Но, обжегшись на предыдущих ошибках, Ламберт теперь не стремился действовать, напротив, следующий удар он решил подготовить тщательнее и вернее. Для этого у него были все возможности — ведь мы сами приняли его в круг и посвящали во все тонкости расследования. Он охотно помогал нам идти по следу никогда не существовавшего Темного культа, мягко подталкивая нас в этом направлении. Он не спешил, предпочитая держать руку на пульсе вместо того чтобы рубить с плеча. Вдруг нам взбрело бы в голову сообщить о наших открытиях епископу?.. При мысли о Темных культах тот бы подскочил на своей преосвященной заднице, и вокруг отца Гидеона закрутилось бы столько всего, что устранить его было бы уже невозможно. Поэтому на некоторое время он сосредоточился на пассивных действиях. Например, он ловко заложил зажигательную гранату в нутро Геномера. Он думал, что это позволит избавиться от меня, не правда ли, капитан? Конечно, я постоянно несла всякий вздор и воевала с несуществующими культами, как с ветряными мельницами, но он уже успел понять, что моя странно устроенная голова совершенно непредсказуема и слишком скора на решения. Все выглядело бы естественно — неосторожное вскрытие адепта, огненная ловушка, и одна маленькая парализованная девчонка наконец прекращает мозолить глаза на этом свете.