Ярослава Осокина - Истории Джека

Офелия на секунду прикрыла глаза и несколько театральным жестом прижала кончики пальцев ко лбу.

— Каждый раз… каждый раз, когда я сюда попадаю… этот ваш балаган утомляет меня неимоверно. В детском саду малышам проще объяснить, чем вам… Джек, прекрати играть с телефоном… Я хочу, чтобы вы оба поняли: вы наказаны. И это наказание, на мой взгляд, еще чересчур легкое. Вы оба… позорите других магов, ваша топорная работа на Литейном тупике стоила всем немало сил и нервов.

Где-то после первой фразы Джек привычно отключился от льющихся рулад Офелии, достал телефон и посмотрел, кто вызывал его… вздрогнул скорее не от замечания дамы, а от того, что подтвердились его опасения.

Покосился на Энцу: та с выражением откровенного ужаса на лице не отрываясь смотрела на Офелию, и глаза девушки медленно стекленели.

Джек фыркнул про себя: на незнакомых еще с ней людей Офелия всегда производила такое впечатление, когда еще пару дней после ходишь с осознанием того, что виноват во всех человеческих бедах и самое правильное, что надо сделать, это побыстрее утопиться и желательно так, чтобы никого потом не травмировать своим неблагожелательным видом. Энце будет тяжко, она и так горазда сама себе накручивать… тут Офелия нашла себе верную жертву.

На их счастье помощник Офелии, который приехал с ней и тихо ждал в углу на стуле, очень вежливо прервал ее, напомнив о следующей встрече. Дама отбыла, позвякивая браслетами, попрощавшись только с Яковом, хотя Джек весьма радушно желал ей доброго пути и здравия.

— Ну что, мы свободны? — бодро спросил Джек.

— Погоди еще, — проскрипел Яков. — У меня осталась пара вопросов. Во-первых, хочу подробнее узнать о твоем способе забора энергии, Энца. Во-вторых, расскажите, каким образом вы двое вызвали огонь? Техники не обнаружили и следа необходимого для этого заклинания, ну и о стихийном огне нечего и говорить.

— Так мы… зажигалкой, — робко ответила Энца. — У Джека как раз барахлила, я подкрутила мощность на максимум и мы на нее… кислородом. То есть я воздушным клинком рассеяла. Ну, чтоб жуков поджечь.

Яков пару секунд смотрел на них поверх очков, и глаза его были почти такие же квадратные как и оправы. Потом он оперся лбом о руку и вздохнул. Энца не поняла, а Джек увидел, как начальник скрывает усмешку.

Смешно ему. Сам бы попробовал на их месте.

Яков повздыхал еще, успокаиваясь. Отер крошечные слезы от сдержанного смеха согнутым пальцем.

— Ну, это ладно. Вы у меня, конечно, молодцы, что тут сказать…

— Молодцы? — поразилась Энца. — Но… выговор и вот…

— Офелия всегда чересчур строга, — отмахнулся Яков. — По факту все издержки покроются из городского бюджета, потому что Комитет выставил это дело как геройский поступок. Два простых патрульных низшего ранга в одиночку справились со сложнейшим делом, спасли целый квартал, а может и весь центр. Вы этого, конечно, не слышали, если что. Это педагогическая тайна, чтобы не зазнавались.

— Но… нас-то наказали, — отозвалась Энца.

— Не так уж сильно, верно? Выговор и перевод. К тому же вы действительно нагородили много такого, что не делают даже младшие студенты Академии. Джек нарушил свой гейс, что само по себе чревато временной потерей лицензии. Пока всё спустили на тормозах, но в следующий раз…

Энца вздохнула, а Джек уже достал сигарету, собираясь уходить.

— Ну, если больше наказывать не будут, я все-таки пойду, — сообщил он.

— Нет, Джек, — проскрипел Яков. — Мне уже прислали сообщение, что ты не отвечаешь на вызовы тестировщиков, а они тебя сегодня ждут.

Джек помрачнел, а Энца подумала, что это верно те самые звонки были, которые во время разбирательства он отклонял.

— Хорошо. О технике напишешь мне краткий отчет, — обратился к Энце Яков, — и пришлешь на почту. А пока идите уже.

— Есть планы? — спросил Джек, когда они уходили из приемной Якова.

Энца покачала головой.

— Хочешь посмотреть на лаборатории?

— Это куда тебя вызвали? А что ты там делаешь?

— Собственно, работаю там. Свинкой.

Девушка удивленно нахмурилась.

— А они что, ставят эксперименты на тебе?

— Ага, — отозвался Джек.

Больше он ничего не говорил, а Энца постеснялась спрашивать.

Через узкий черный коридор они вышли на улицу, потом по вымощенному серыми плитами дворику прошли к длинному шестиэтажному корпусу. Безликая бетонная коробка без всяких изысков и украшений, решетки на первых двух этажах, зеркальные стекла на последнем.

Джек мрачнел с каждой минутой, широко шагал, засунув руки в карманы и мусоля незажженную сигарету во рту.

— Это Птичий павильон, — неохотно пояснил он. — Тут всегда были лаборатории, но в шестидесятых старое здание снесло взрывом. У них в принципе постоянно что-то происходит, то пожар, то замыкание, то наводнение. Смотри в оба, короче.

Энца поставила себе на заметку узнать потом, как павильон выглядел раньше. Наверняка что-то более интересное, чем сейчас.

Красивые здания Энца тоже любила, и не раз думала о том, что не сложись ее жизнь таким образом, то пошла бы учиться на архитектора. Жаль, что с середины прошлого века магам запрещено заниматься архитектурой. «Хотя вон в Азии таких запретов нет, и в Новом свете… но у них свои ограничения, может и похуже наших будут», — думала Энца, перепрыгивая через каждую вторую плиту дворика.

В Новом свете так и вовсе постоянные стычки между гражданскими и магами, где-то спокойно живут, а где-то воюют не переставая. Говорят, что в Азии теневые кланы магов подмяли под себя правительство, а несогласные люди партизанят, жестоко вырезая целые семьи, где рождаются маги.

В соседнем Остзейде магов сильно не жаловали — территория стабильная, защиты почти не требовалось. На зверства, происходящие там, остальные страны Старого света смотрели сквозь пальцы, хоть и не одобряли. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорится.

Задумавшись, Энца несколько раз чуть не упала, споткнувшись. Плиты становились все выщербленнее. Глубокие царапины, подпалины и сколы щедро усыпали каменную поверхность. Самая глубокая трещина змеилась от пояса рун вокруг здания до бетонного крыльца.

Пока Джек разговаривал с дежурным на проходной, Энца разглядывала план эвакуации на стене, пытаясь представить, что там такое расположено. Но план был весьма условен: помещения были маркированы только цифрами, без пояснений, так что было непонятно, что где находится. Были и обширные помещения, и маленькие кабинеты, соединенные запутанными переходами и коридорами.

Рядом в рамке висел еще схема: на желтоватом листе, обгоревшем с одного края, здание других очертаний, более причудливых, с круглыми выступами по углам, двумя крыльями позади и овальным холлом. Судя по всему, то самое, старое здание.