Такаббир Кебади - Трон Знания. Книга 1

Адэр придвинул к себе сшитые листы — сведения о роде занятий и основных источниках доходов титулованных дворян. Пролистывая бумаги, мрачнел. Все без исключения вели деятельность за границей и приносили пользу, а соответственно, и прибыль кому угодно, но только не родине. Даже маркиз Ларе занимался в своей стране всего лишь благотворительностью.

Адэр выписал несколько имён, некоторые зачеркнул, сделал на полях пометки. Пробежал взглядом по строкам. В Совете должны сидеть люди, которые любят Порубежье с такой же страстью, с какой он его ненавидит. Только они, преданные народу, готовые на жертвы и способные на подвиги, смогут поднять отчизну с колен. В этом списке таких людей нет.

Адэр смял лист в кулаке и бросил в стену.

На пороге кабинета появился секретарь:

— Мой правитель! К вам маркиз Бархат.

В Градмире Гюст считался самым ярым поборником дворцового этикета. Но в замке, где единственным посетителем, гостем и собеседником был Вилар, доклад о каждом его приходе звучал как насмешка.

Адэр подпёр щёку кулаком:

— Достаточно молча открыть дверь перед маркизом.

Еле слышно вздохнув и тем самым выказав несогласие, Гюст сделал шаг в сторону и пропустил в кабинет Вилара.

Друг сел за стол, положил перед собой две потрёпанные папки и кивком указал на смятый лист в углу комнаты:

— Очередной Совет?

— Не хочу идти им на уступки.

— Они ещё ничего не просили.

— Попросят. Будь я на их месте, я не просил бы, а требовал. — Адэр затолкал сшитые листы в ящик стола. — Порубежская знать имеет такие привилегии, каких не имеет ни один дворянин в другой стране. Сомневаюсь, что они захотят с ними расстаться.

— Кто же им дал их?

— Великий.

Вилар недоверчиво покосился.

— Почти восемьдесят лет знатные дома боролись за престол Порубежья, — проговорил Адэр, — а при Могане о троне никто даже не заикнулся. Не догадываешься — почему?

Вилар пожал плечами и опустил голову. Догадывается.

Адэр подошёл к окну. Ветер гнал по пустоши пыль и песок, заметая дорогу. По небу неслись изодранные облака, отбрасывая на грязно-жёлтую землю уродливые тени. На горизонте никого, а пора хоть кому-то появиться.

— Что принёс?

— Сведения о результатах переписи населения.

Адэр повернулся к Вилару:

— Ты всё-таки их разыскал!

Друг похлопал ладонью по картонной обложке:

— Это перепись двадцатилетней давности, когда Порубежье стало колонией Тезара. — Опустил руку на вторую обложку. — А это спустя десять лет. Перепись больше не проводилась.

Адэр вернулся к столу, придвинул к себе папки, принялся листать лежащие в них бумаги.

— Ты знал, что в замке живёт летописец? — спросил Вилар.

— Кто?

— Настоящий летописец! Его комната находится в архиве.

— Что он пишет?

— Историю.

— История из подземелья… Странно…

— Да, странный субъект. Хромой, седой, бородатый, в плаще-балахоне до пят. Без единого слова дал папки и подсунул журнал, чтобы я расписался в их получении.

— Странно, — повторил Адэр, глядя в сводные таблицы. — Ты просматривал документы?

— Просматривал. Бегло. Кое-что меня насторожило.

Адэр положил перед собой два листа:

— Меня тоже. Смертность в Порубежье высокая, но рождаемость на порядок выше. Куда же за десять лет исчезли семь миллионов человек?

— Меня насторожило другое: куда исчезли целые народы? Я хотел посмотреть, сколько у Йола людей. Оказывается, в Порубежье нет ориентов. Но такого не может быть! Я сам их видел! А по документам двадцать лет назад ориенты были, а потом испарились. А вместе с ними испарились климы и ветоны. И кто, спрашивается, живёт в резервациях?

— Предположим, что в резервациях не проводили перепись. — Адэр заскользил пальцем по листу. — Ветонов три миллиона, климов миллион, ориентов пять тысяч. Вместе чуть больше четырёх миллионов. Где остальные? — Вновь пробежал взглядом по итоговым таблицам. — Подожди-ка…

Принялся лихорадочно пролистывать блокнот:

— Помощник наместника по какой-то формуле рассчитал… Так, нашёл… Сейчас около сорока двух миллионов. За последние десять лет ещё минус четыре…

Порубежье стремительно теряло людей. Войн и эпидемий не было, смертная казнь отменена. Неужели нелегальные эмигранты? Но даже во время междоусобиц жители страны не торопятся покидать свои владения — крайне сложно бросать нажитое тяжким трудом и отправляться туда, где ты никому не нужен.

Адэр откинулся на спинку кресла. С каждым документом возникало всё больше вопросов. Каждый новый день преподносил новые и далеко не приятные сюрпризы. От понимания, что в одиночку бедлам в государстве не осилить, пропадала охота в чём-то разбираться.

— Почему ты не попросишь помощи у отца? — поинтересовался Вилар.

— В чём ты видишь его помощь?

— В уничтожении лагеря преступников. У Крикса мало людей. Ориенты — обычные рыбаки. Никто не справится с этой задачей лучше, чем армия Великого.

— А в знак благодарности отдать Тезару новое месторождение? Этого не будет. Ни один камень сверх того, что он получает, в его казну не упадёт.

Адэр вложил бумаги в папки, придвинул родословные книги. Но, так и не открыв их, встал из-за стола и поднял смятый листок:

— Сформирую технический Совет. А там посмотрю, кого оставить, а кого заменить.

— Тоже выход, — согласился Вилар.

— Тебя назначу старшим советником.

— Не надо.

— Соображаешь. Тот, кто вёл за моей спиной разговоры о моей ссылке в Порубежье, не может занимать главенствующее место в моём Совете.

За стенами замка выл разыгравшийся ветер, по лестнице шуршал песок, шелестели листья кустарников, но Адэр всё же услышал звук двигателя — настолько он ждал его. Подскочив к окну, увидел вдали два автомобиля охраны. Один он отдал Криксу, второй отправил в замок Ларе, и если они возвращаются вместе, значит, для этого имеются серьёзные причины.

Адэр наблюдал, как машины летят по дороге, и мысленно подгонял их. Рядом встал Вилар. А он почему разволновался? Стоит бледный, глаза щурит, рука, сжимающая раму, дрожит. До сих пор переваривает фразу, оброненную минуту назад?

Машины затормозили перед лестницей. Из первой появился Крикс. По его неизменно суровому виду нельзя было понять, какие новости он привёз. Из второй выскочил водитель. Распахнул дверцы. Помог выбраться сначала Йола, затем Муну. Адэр скривился. Надо будет сказать ему, чтобы впредь не выслуживался перед плебеями.

А вот и Малика… Похудевшая, босая, в платье с чужого плеча, она выглядела вызывающе дерзкой и вольной, как степной ветер.

Адэр хотел уже отойти от окна, как из автомобиля вдруг выпорхнула незнакомка в белом накрахмаленном платье. Она до ужаса походила на любимую игрушку младшей племянницы — хрупкую фарфоровую куколку, — такая же белоснежная лента, вплетённая в белокурые волосы, такое же нежное личико, не тронутое солнцем, высокая грудь, тонкая талия и маленькие изящные руки, приподнимающие подол юбки. Девушка словно почувствовала, что её рассматривают. Подняла глаза — изумительно голубые, с поволокой — и, встретившись взглядом с Адэром, мило улыбнулась.