Эр Ген - Где было синее море, там ныне тутовые рощи

"Я клянусь, что верну вас всех в цикл реинкарнации", — дал мысленную клятву Мэн Хао.

С тех пор прошло еще шестьсот лет. От людей, заставших перерождение мира Горы и Моря, практически никого не осталось. Помимо Сюй Цин, Мэн Хао и его родителей еще держались Ван Юцай, Толстяк, Дун Ху и Дух Пилюли. Чу Юйянь до сих пор проснулась. Остальные стали прахом, а семена их душ покоились в ледяной горе Мэн Хао.

Даже с кровью Мэн Хао в Сюй Цин едва теплилась жизнь. Родителей Мэн Хао поддерживало их слияние с бабочкой Горы и Моря. Дун Ху до сих пор не умер благодаря чудесной жемчужине. Дух Пилюли являлся воплощением целебной пилюли, поэтому мог прожить дольше остальных.

Первым не выдержал Ван Юцай. Когда его долголетие подошло к концу, он умер, громко смеясь. Мэн Хао в грудь как будто вонзили нож. Он поместил семечко души в гору изо льда и заплакал. Но еще больнее ему было после смерти... Толстяка. Они всю жизнь были братьями, вместе начали путь культивации. Их дружба началась в незапамятные времена. Сегодня она подошла к концу. Проклятье измотало Толстяка настолько, что на смертном одре лежал худощавый старик, чьи кости обтягивала пергаментная кожа. Ему пришлось похоронить всех своих жен, сыновей и дочерей. Лёжа в постели, он хотел рассмеяться, но у него не осталось сил даже на это.

— Проклятье... Мэн Хао ты уж задай жару Всевышнему... ты обязан победить. Когда ты снимешь проклятье и пошлешь меня в цикл реинкарнации, пожалуйста, сохрани мне воспоминания об этой жизни...

Толстяк из последних сил набрал в легкие воздуха и издал могучий крик, а потом обмяк и навеки закрыл глаза.

За этот год на лице Мэн Хао появилось много новых морщин. В отличие от мира Горы и Моря проклятье практически не затронуло планету Безбрежных Просторов. Некоторые погибли из-за кармической связи, но их было не так много, как в родном мире Мэн Хао. У тех, кого с Мэн Хао связывала карма, рано или поздно должно было закончиться долголетие. Благодаря своей невероятной культивации их жизни еще не подошли к концу, а если им удастся достичь трансцендентности, то проклятие потеряет над ними силу.

Никого... никого не осталось. Мэн Хао заметно постарел. Он молча вернулся на Девятую Гору и возник у кровати Сюй Цин. Она напоминала догорающую свечу.

— Почему ты просто... меня не отпустишь?.. — шепотом спросила она.

Услышав её слегка хриплый голос, Мэн Хао вздрогнул, но ничего не ответил. Он продолжал поить её своей кровью — единственное средство, которое поддерживало в ней жизнь.

Сюй Цин опять уснула. Мэн Хао с тяжестью на сердце недолго понаблюдал за спящей женой, а потом вышел из комнаты. Подняв голову к небу, он вновь попытался придумать способ продлить жизнь своим любимым и родным. Что-то лучше семечек души.

Триста лет спустя умер Дух Пилюли... Он превратился в посеревшую целебную пилюлю. Она стала его семечком души. Из глаз Мэн Хао потекли слёзы. На него нахлынули воспоминания о наставнике. Он осторожно положил целебную пилюлю в ледяную гору, проверил состояние Сюй Цин, а потом вернулся к поиску решения.

Двести лет спустя пришел час Дун Ху... Перед смертью он отдал жемчужину Мэн Хао и признался, что он напитывал её силой всю свою жизнь. Он готовил её для одного человека... для Мэн Хао.

Когда жемчужина зависла в воздухе из зеркала вылетел попугай. Ни попугай, ни холодец не появлялись последние несколько тысяч лет. Они видели, как Мэн Хао снедала печаль, но никак не могли помочь. Их сердца тоже постепенно одолевала грусть.

Попугай схватил жемчужину когтями и вставил в определенное место медного зеркала. Оба предмета тут же соединились воедино. Мэн Хао даже не посмотрел на яркую вспышку зеркала.

— Никого не осталось... — пробормотал он и вновь вернулся к размышлениям.

Прошло еще тысячелетие. С тех пор, как Мэн Хао получил власть над звездным небом, минуло уже семь тысяч лет. За это время он ни разу не показался на людях. Большинство забыло его имя, а те, кто помнил, начали подозревать… что Мэн Хао покинул звездное небо. Практически для всех незамеченной прошла цепочка необычных смертей, но некоторые, вроде Цзинь Юньшаня и остальных парагонов на планете Безбрежных Просторов, заметили странную закономерность.

Будучи неуверенными в причинах происходящего, они не решались озвучить свои подозрения вслух. Они сдерживали растущее честолюбие, продолжая выжидать.

На Девятой Горе Сюй Цин находилась при смерти. Даже с кровью Мэн Хао рано или поздно придет и её час. На самом деле она должна была умереть много лет назад. В этот момент Мэн Хао вспомнил о том, как патриарх Покровитель погрузился в состояние глубокого сна. У него появилась идея. Он совершил путешествие за пределы звездного неба Гор и Морей, а потом вернулся к Сюй Цин. Закрыв глаза, он долго простоял у кровати.

— Цин'эр, — тихо сказал он, — закрой глаза, засыпай... Ты скоро проснешься.

С этими словами он нежно надавил пальцем на её лоб. Она улыбнулась и закрыла глаза. Это была не смерть. Грудь Сюй Цин всё еще медленно вздымалась, пока Мэн Хао вдыхал в неё силу своей эссенции. В результате она вновь стала такой, какой была раньше. Не прошло и пары мгновений, как к ней вернулась прежняя красота.

В то же время Мэн Хао передался леденящий холод. Послышался хруст, как будто трескался лёд. Этот лёд полностью скрыл Сюй Цин, приняв форму запечатывающего гроба.

Этот метод отличался от стратегии с семенами души. В будущем он планировал вернуть их в цикл реинкарнации. Что до ледяного гроба, это лучшее, что пришло ему в голову за тысячи лет размышлений. К сожалению, для этого пришлось объединить множество естественных законов, дабы получить магию запечатывания Небес, к тому же её использование далось ему тяжело. Однако ему удалось... отделить её от проклятья!

Он использовал лёд, чтобы создать маленький мир размером с гроб. Спящий в этом гробу человек будет освобожден от эффекта проклятия. Этот способ он придумал, изучая собственную эссенцию Дао и скрытый внутри него мир. Он хотел забрать всех людей в мир внутри себя, чтобы отделить их от проклятия, но ему это не удалось. Он находился на царстве Предка, и всё же мир внутри был незавершенным.

Взглянув на Сюй Цин в ледяном гробу, он отправился в другое место Девятой Горы. На всём белом свете из всех, кого он любил, в живых остались только родители. Узнав про ледяную печать, отец с матерью ненадолго замолчали. Наконец они переглянулись и покачали головой.

Они не хотели такой жизни, предпочтя вместе дожить до самого конца. После стольких лет, после всего пережитого, смерть не казалась им чем-то ужасным. На их глазах Мэн Хао достиг абсолютной вершины. Они не испытывали сожалений.