Эр Ген - Где было синее море, там ныне тутовые рощи

***

На одном парящем континенте стояла очень странная погода. По легенде, много эпох назад, здесь находился огромный цветок, чей внутреннее пространство разделялось на мир огня и пламени. В конце концов здесь вновь появился новый мир, только сезонов было всего два. Полгода здесь царила зима, а потом ещё шесть месяцев сильный зной. Такой климат повлиял на живших здесь людей. Большинство из них культивировали магию, связанную со льдом и пламенем.

В центре этого мира стояла гора. Один её склон сковывал лёд, на другом полыхали языки пламени, но на вершине царила вечная весна. Там в позе лотоса сидел молодой человек с не по возрасту мудрыми глаза. Звали его Шуй Дунлю. Так он назвал себя сам, при рождении ему дали другое имя. Однажды он просто сказал остальным, что его истинное имя... Шуй Дунлю.

Он был учеником крохотной секты, но вместо занятий культивацией предпочитал наблюдать за горизонтом с этой горы. Казалось, он ждал кого-то. Люди спрашивали, кого именно он ждёт. Его ответ был неизменен.

— Я жду старого друга. Он скоро отправится в путь, но перед уходом заглянет попрощаться.

Дни сменяли друг друга. С одной стороны всегда дул холодный ветер, с другой валил жар. Однажды его глаза ярко сверкнули, и он улыбнулся.

— Сколько лет прошло, эх, сколько лет.

Стоило ему это сказать, как перед ним возникли Мэн Хао и Сюй Цин. С улыбкой Мэн Хао сложил ладони и низко поклонился. Этим поклоном он выразил глубокое уважение и свою благодарность Шуй Дунлю за помощь в снятии проклятия.

Шуй Дунлю засмеялся. Незамутнённым, радостным смехом.

— Счастливейшие моменты в жизни — это встречи со старыми друзьями, — сказал он, — я уже заглянул в твою судьбу, поэтому могу сказать... твоё путешествие во вселенную приведёт тебя к неописуемой славе. Что до этого места, не тревожься, я останусь и пригляжу за ним.

— Премного благодарен, почтенный, — сказал Мэн Хао.

В том, что Шуй Дунлю вернул себе воспоминания, не было ничего удивительного. Шуй Дунлю был настоящей легендой. Будь то Девять Печатей или часть души, пришедшая из глубин времён, когда дело касалось мира Горы и Моря он был привязан к нему так же, как и Мэн Хао.

Сюй Цин присела в реверансе. Она тоже восхищалась и уважала Шуй Дунлю. Улыбнувшись, он посмотрел на Мэн Хао, а потом на Сюй Цин и наконец на попугая.

Несмотря на кажущуюся юность, в его голосе чувствовалась непередаваемая древность и печать многих веков.

— Этот попугай... прибыл из того же места, что и Всевышний. Он забыл своё прошлое, запечатал его. Возьми его с собой во вселенную. Ты достиг самой высокой точки, но как-то давно один человек сказал... Дао — безгранично.

Шуй Дунлю с улыбкой покачал головой. Поднявшись на ноги, он отвернулся и зашагал прочь. Прочь в Небеса, в пустоту, далеко-далеко...

Попугай поёжился и погрузился в себя. Похоже, он пытался что-то вспомнить, но ему никак не удавалось ухватиться за одно размытое воспоминание. Из этого состояния его вырвали слова Мэн Хао.

— Не забивай себе голову, — успокоил он, — позже я помогу найти тебе эти потерянные путеводные нити.

В одном уголке звёздного неба Гор и Морей находилась планета. Если присмотреться к ней повнимательнее, то становилось понятно, что она сильно напоминала старую планету Южные Небеса из мира Горы и Моря.

Когда Мэн Хао и Сюй Цин прибыли туда, по телу Мэн Хао пробежала дрожь. На свете осталось не так уж много вещей, которые бы могли заставить поёжиться человека с его культивацией. Эта планета отличалась от остальных. Она была очень важной. На ней реинкарнировали отец с матерью.

В прошлом они перевоплотились в бабочке и несли на своих плечах тяжесть целого мира практиков Горы и Моря. Они проспали множество эпох и вошли в цикл реинкарнации после снятия проклятия. Ничто не могло сломить их беззаветную любовь к Мэн Хао...

Через крупный город на одном из континентов пролегала река. Благодаря проходившему через него имперскому тракту в городе процветала торговля.

Уличный гул был особенно сильным в юго-восточной части города, где на фоне невысоких домов особенно выделялась семиэтажная пагода. На площади перед ней толпился народ. Из толпы раздавался радостный смех. Со всех концов города к площади сбегались взволнованные молодые люди.

— Вы слышали? Великий благотворитель Мэн сегодня выдаёт замуж одну из своих дочерей! Слышал она настоящая красавица! Её руки просила сам принц, но глава клана Мэн Баньчэн отказал ему. Богатство великого благотворителя Мэн может потягаться с казной целой империи! Он может входить в запретный дворец когда пожелает. Единственная причина, почему он всё ещё живёт здесь, нежелание покидать дом своего рода...

— Скорее! Когда я услышал о том, какую церемонию они запланировали, то подумал, что это чья-то глупая шутка! Всё решит судьба, а не семейное положение. Тот, кто поймает шёлковый мячик, возьмёт в жёны дочь клана Мэн!

Все присутствующие были взволнованы. Что интересно, в толпе перед семиэтажной пагодой можно было увидеть немало принцев, мужей благородных кровей и известных учёных империи смертных. Они напряжённо смотрели на последний этаж пагоды.

На вершине семиэтажной пагоды стояла девушка, чьё лицо закрывала вуаль. Но даже с площади было понятно, что она была настоящей красавицей. Её глаза затягивали в себя, как омуты, неосторожных путников. Сейчас она отстранённо смотрела вниз.

Она сама не понимала почему, но её не покидало ощущение, будто там внизу стоял очень важный для неё человек. По непонятной причине ей казалось, будто это был муж из её прошлой жизни. В прошлой жизни они были бабочкой. После попадания в цикл реинкарнации они искали друг друга.

Из пагоды раздался голос Мэн Баньчэна:

— Муж моей дочери будет выбран, не опираясь на положение и статус. Его выберет сама судьба. Тот, кто поймает шёлковый мячик, станет её мужем.

Сказал это пожилой Мэн Баньчэн без особой охоты. Эта идея показалась ему довольно глупой, поэтому сперва он был категорически против, но его дочь ни в какую не хотела уступать.

Толпа внизу одобрительно загудела. Мимо площади проходил учёный, который журил своего ученика за разгильдяйство. Изначально он хотел покинуть город, но по вине ученика экипаж уехал без них, и теперь им предстояло искать в городе ночлег.

Поначалу учёный даже не обратил внимание на переполох, вызванный будущей помолвкой, как вдруг ему в лицо ударил порыв ветра. Увидев забитую народом площадь, он поднял глаза на девушку. Купаясь в солнечном свете, она с вершины пагоды смотрела прямо на него. Их взгляды встретились... так друг на друга смотрели люди, которые могли выдержать всё...