Эр Ген - Где было синее море, там ныне тутовые рощи

Этот взгляд словно был из прошлой жизни... Этот взгляд мог растревожить душу...

Так друг на друга могли смотреть только два человека, соединённых судьбой в прошлой жизни.

Учёный увидел туманный образ высокой башни. Он стоял на её вершине рядом с молодой женщиной. Он видел, как они стали бабочкой и устремились в звёздное небо, как они вместе постарели, всегда поддерживали друг друга, сколько бы ни прошло жизней... Перед его взором предстала последняя картина: как они, обнявшись, вошли в цикл реинкарнации.

Звуки голосов и крики стихли, учёный словно перестал быть частью этого мира. В этом новом мире был только он и девушка на вершине пагоды, чьё лицо навеки было запечатано в его сердце.

Учёный поёжился. Причём не только он. Как только их взгляды пересеклись, девушка тоже вздрогнула, а потом её глаза засияли. Голос в голове говорил, что её просьба таким странным способом выбрать жениха и причина всех сделанных ей выборов в течение жизни был ради того, чтобы встретить этого человека... этого учёного!

С улыбкой она изо всех сил размахнулась и бросила шёлковый мячик. Разноцветный шарик по красивой дуге взмыл в воздух.

Из толпы за всем наблюдали Мэн Хао и Сюй Цин. На губах Мэн Хао играла лёгкая улыбка, в его сердце царил покой. Девушка, разумеется, была его матерью, а учёный — отцом.

При виде всего этого у него в груди потеплело. Когда мячик начал падать вниз, он заметил холодно улыбавшегося практика в толпе. Тот пытался повлиять на мячик, чтобы тот приземлился ему в руки. Этот практик понятия не имел, кого он только что оскорбил...

Мэн Хао помрачнел. В его глазах этот проступок был страшнее бездумной резни невинных людей. Короткое движение пальцем, и мячик вновь полетел к учёному. В следующий миг он упал ему в руки.

Учёный поражённо перевёл взгляд с мячика на девушку на последнем этаже пагоды. Та с застенчивой улыбкой пригнула голову и нырнула внутрь. Его быстро окружили слуги клана Мэн. Почтительно поклонившись ему, они повели его к пагоде под завистливые взгляды людей в толпе. Многие мечтали занять его место и стать частью клана Мэн, женившись на одной из их дочерей.

Лицо Мэн Хао смягчилось. Несколько дней спустя сыграли свадьбу. Клан закатил свадебный пир на весь город. Мэн Хао и Сюй Цин были среди гостей. Немного странно было оказаться на свадьбе собственных родителей, но он всё равно был счастлив за них. Они подготовили молодожёнам подарок — настенный свиток. На нём была изящно выведена надпись.

"Вечного счастья во всех жизнях".

Несколько дней спустя Мэн Хао и Сюй Цин ушли, оставив родителям вечное благословение.

Практика, который пытался заполучить шёлковый мячик себе, встретил плохой конец. Он оскорбил Мэн Хао, владыку звёздного неба. Для Мэн Хао его попытка изменить предначертанное была во много раз хуже уничтожения секты или целого мира.

Практик исчез бесследно. Он был стёрт с лица земли вместе с воспоминаниями о нём в умах людей, которые его знали. Словно такой человек вообще не рождался в звёздном небе. С нынешним статусом Мэн Хао никогда бы не стал опускаться до такого, но этот безымянный практик позарился на самое дорогое его сердцу. До самого конца этот человек не подозревал, какую страшную участь на себя навлёк.

Перед уходом Мэн Хао отвёл Сюй Цин в рыбацкую деревушку. Там он нашёл рыбака, который забрасывал большую сеть в реку. В искрящихся водах реки сновало немало рыбы, поэтому рыбак и удивился, выловив из реки всего лишь бутыль из тыквы-горлянки. Он с любопытством покрутил его в руках, гадая, как бутыль оказался на дне реки. Судя по состоянию, сосуд был совсем новым, к тому же его горлышко плотно закрывала пробка. Рыбак уже хотел раскупорить находку, но тут заметил Мэн Хао и Сюй Цин.

— Вы ведь господин Чжоу из клана Чжоу, верно? — с улыбкой спросил Мэн Хао, словно обращался к старому знакомому. — Я бы хотел купить у вас этот бутыль, что скажете?

Мужчина слегка опешил, когда незнакомец обратился к нему по фамилии. Взглянув ещё раз на бутыль, он широко улыбнулся.

— Это обычный бутыль из тыквы. Такая штука ничего не стоит. Если хочешь, можешь его забрать.

С этими словами он протянул бутыль. Мэн Хао взял его и покачал головой. Его глаза странно блеснули. Сюй Цин рядом вопросительно смотрела на мужа. Рыбак, похоже, был старым другом Мэн Хао, вот только она знала всех его друзей и этого мужчины среди них не было. Она впервые его видела.

— Я настаиваю, как насчёт десяти серебряных монет? По рукам?

На его раскрытой ладони поблёскивали десять серебряных кругляшей. У рыбака глаза на лоб полезли. Он начал подозревать, что у незнакомца было не всё в порядке с головой. Сделав глубокий вдох, он смущённо взял деньги.

— Эм, как бы... — почесав затылок, рыбак пытался подобрать подходящие слова.

— Всё в порядке, господин Чжоу.

Мэн Хао вложил в мозолистую руку рыбака ещё три серебряных монеты.

— Вот ещё три сребреника. Много лет назад я задолжал клану Чжоу небольшую сумму. Долг платежом красен, так ведь говорят?

Рыбак только и мог, что поражённо хлопать глазами, но Мэн Хао не закончил.

— Вот, ещё немного целебных пилюль. Достаточно растворить их в кипящей воде и выпить полученный отвар. Это принесёт клану Чжоу процветание на многие поколения вперёд. Желаю вам здоровья и удачи. Это процент с трёх сребреников, взятых в долг много эпох назад.

Когда Мэн Хао передал серебро и целебные пилюли рыбаку, с его плеч словно свалился тяжкий груз. Даже его культивация ещё ближе подобралась к прорыву. Как будто карма, тянувшаяся с незапамятных времён, наконец была разрешена.

Мэн Хао от души рассмеялся и с бутылем в одной руке и ладонью Сюй Цин в другой шагнул вперёд. Этот шаг перенёс его к Небесам, в бескрайнее звёздное небо.

Сюй Цин вопросительно выгнула бровь и с любопытством спросила:

— Кто это был?

— Когда ты забрала меня в мир культивации, я был учёным, — с улыбкой сказал Мэн Хао, — в то время я был должен старосте Чжоу из уезда Юньцзе три серебряных монеты... Спустя бесчисленное множество эпох мне наконец удалось вернуть долг вместе с процентами!

Сюй Цин недоверчиво на него покосилась, а потом засмеялась. Наконец она с интересом посмотрела на бутыль из тыквы-горлянки.

— Много лет назад этот самый бутыль я бросил с горы Дацин, — ответил на невысказанный вопрос Мэн Хао. — Можно сказать, круг замкнулся. Раз я вернул его, то вполне могу вложить в него записку с моими новыми устремлениями и бросить его во вселенную.

Его глаза горели как никогда ярко. Казалось, Мэн Хао смотрел куда-то очень далеко. При виде застенчивой улыбки мужа Сюй Цин не удержалась и опять рассмеялась. Она уже представляла себе... как Мэн Хао во время странствий по вселенной... с застенчивой улыбкой будет брать с людей долговые расписки.