Майк Ли - Ущелье предателя

Провидица отпустила свою чашку. Она зависла в воздухе рядом с ней, её тонкая поверхность светилась изнутри. Сефир раскрыла другую ладонь, открыв взгляду три блестящих рунических камня. Они были основой искусства провидца, действуя, как своего рода линза, через которую они могли сосредотачивать свои знания и распутывать клубок судьбы. Когда она сконцентрировалась на камнях, они наполнились жизнью, поднявшись в воздух, словно листья, подхваченные порывом ветра.

— Двадцать пять пассов означают, что великая тень падёт на Абраиг ан'атас, — произнесла провидица. — Орки вернутся из Карадона в неслыханных количествах, под началом вождя более сильного и страшного чем все видимые ранее. Они опустошат миры человечества, а вслед за ними девственные миры, далее к галактическому югу, которые биель-танцы называют Туаг ан Гвил.

Шаниэль кивнула: — Драгоценности ночи, — сказала она. — Я хорошо знаю их. Из всех девственных миров, биель-танцы любят их больше всех. Они будут бороться до последнего вздоха, чтобы защитить их.

— И так и будет. Но даже доблести воинов Биель-Тана будет недостаточно, — ответила Сефир. — В трудную минуту они обратятся к древним узам чести, связывающим Биель-Тан и Алаиток, и призовут нас на помощь. И мы придём к ним. Мы опояшем себя орудиями войны, поднимем свои боевые машины и отправимся к своей погибели.

Рука Шаниэль стиснула камень души, который висел на цепочке на шее, почувствовав как холод пробирается в сердце. Даже Теутас помрачнел, чашка с вином слегка заколебалась в его руке.

— Война будет долгой и ужасной. Наша кровь зальёт девственные миры, но чем выше будут наши потери, тем упрямее станут наши лидеры. И, как только наши силы иссякнут, орки нападут на наш мир-корабль. И Алаиток будет гореть.

Теутас ахнул в шоке. Он совершенно потерял контроль над собой. Но, в этот раз, Шаниэль не могла винить его за это.

— Не может быть! — воскликнул он.

Сефир взглянула на молодого рейнджера. Выражение её лица было мрачным: — Я видела это Теутас. Сломанные купола и безжизненные тела, падающие в темноту. Огонь и кровь. Бесконечный цикл будет резонировать в такт крикам пытаемых и умирающих, пока, наконец, не разрушится от напряжения, — слёзы блестели в глазах провидицы. — Орки сделают логово из нашего мира-корабля. И в течение ста походов он останется им, пока, наконец, не будет уничтожен. Только тогда придёт конец войне, и наш народ обретёт покой.

Несколько секунд ни один из рейнджеров не мог произнести ни слова. Шаниэль боролась с приливом отчаяния. Наконец, она оттолкнула тёмные мысли в сторону и взяла себя в руки.

— Что можем мы сделать? — спокойно спросила она.

Провидица некоторое время пристально смотрела на её, прежде чем дать ответ: — Возможно ничего, — сказала она. — Орки столь импульсивны, что их линии судьбы слишком хаотичны, чтобы по ним можно было что–то предсказать. Я проследила за множеством нитей в поисках лучшего исхода, но всё безрезультатно. Как только начнётся война, все пути, в конечном счёте, ведут к нашему поражению.

— А до этого? — спросил Теутас. — Можем ли мы остановить ярость орков, прежде чем она начнётся?

Сефир покачала головой: — Я рассмотрела все возможности: от убийства орочьего военачальника, до превентивного нападения на Карадон, — произнесла она. — Всё бесполезно. Хуже того, они ускоряют вторжение орков в Абраиг ан'атас. — она вздохнула: — Мы не можем предотвратить это. Но, может быть, с вашей помощью, кое–кто другой сможет.

Теутас выпрямился, стряхнув с себя мрачные мысли: — Скажи нам, — попросил он. Его лицо горело решимостью.

Провидица изучила кружащиеся в воздухе рунные камни.

— Очень многие катастрофы начинаются с события, казалось бы, никак не связанного с ними, — сказала она. — Падение Алаитока начнётся на мире Ринна, всего несколько десятков циклов спустя. Орк, который возглавит поход и вытеснит архи-поджигателя Снагрода из Карадона, начнёт своё восхождение к власти после смерти человека-воина по имени Педро Кантор .

ВОЗВЫШАВШИЙСЯ зеленокожий был два с половиной метра в высоту и широким, словно бык грокс. Одетый в лоскутную броню, собранную из разнообразных стальных пластин, размахивающий массивным тесаком и огромным пистолетом с ленточным питанием, зажатым в узловатом кулаке, он рванулся в шторм битвы, наполненной дымом и автоматным огнём. Масс-реактивные снаряды проносились через убогий орочий лагерь, впиваясь в стены хижин, собранных из листов железа, и кучи мусора или поднимая фонтаны грязи и экскрементов из дымящихся выгребных ям. Зеленокожие находились в полнейшем ступоре, вызванном как тем, что неожиданная атака началась посреди ночи, так и собственной беспорядочной стрельбой. Линии зелёных и красных трассеров, проносившихся во всех направлениях, заполнили узкие улочки орочьего лагеря, рикошетируя от беспорядочно разбросанных мотоциклов и багги. Угли от разбросанных во множестве костров подожгли мусорные кучи, добавив дыма и хаоса.

Грубый орк вдохнул вонь горящего мусора и отработанного топлива. Его глаза-бусинки сузились, и зубастая улыбка появилась на изборождённой шрамами морде. Шальная пуля отрикошетила от пластины, прикрывавшей его левое плечо, и с воем унеслась во тьму. Наполнив лёгкие дымным воздухом, зеленокожий поднял своё оружие и зарычал.

— Ваааааааа…

Из дыма выступила фигура. Великан, одетый в броню тёмно-синего цвета и кованого золота. Крылатый череп из серебра, испещрённый яркими шрамами от укусов пули или ножа, украшал его броню, и золотые метки доблести были закреплены на его наплечниках и поножах. Лавровый венок, выполненный из тёмно-серого металла и поющий песнь славе, доблести и власти, выделялся на покрытом отметинами битв шлеме гиганта. Рваные ошмётки пергамента, закреплённые на плече и колене воина огромными восковыми печатями, трепыхались на ветру. Изодранный багровый табард висел у его бронированного пояса. Кулаки гиганта были окрашены в цвет крови. И правый, огромный и потрескивающий от наполнявших его энергий, был поднят в ожидании.

Педро Кантор — магистр ордена Багровых Кулаков — в один шаг достиг орка и нанёс ему сокрушительный удар силовым кулаком. Силовое поле кулака встретилось с плотью и костями орка, вызвав испепеляющую вспышку, и голова ксеноса отделилась от тела и унеслась в темноту.

— За Дорна и Императора! — взревел Кантор. Его боевой клич отразился от решётки шлема и пронёсся по вокс-сети боевого патруля. — Смерть ксеносам!

Гортанный рёв и хриплые, яростные, полные жажды кровопролития крики эхом вынеслись из тьмы ему в ответ. Подкованные сапоги стучали по бесплодной земле, когда орки неслись по заполненным мусором и обломками улицам своего лагеря на голос магистра. Через несколько мгновений они вынырнули из мрака, окружавшего Кантора — дюжина, может быть две, размахивающие разнообразным оружием: мясницкими ножами, топорами, монтировками и огромными разводными ключами и со всех сторон бросились на него. Они открыли огонь, наполнив пространство горячими потоками свинца. Их боевые кличи потрясли воздух, эхом отразившись от толстых керамитовых пластин его брони.