Андрей Каминский - Игра Ловца [СИ]

Ясмина задумалась, потом неохотно кивнула.

— Значит, договорились? — продолжил Джейме, — ты перенесешь меня в столицу?

— Ты не такой уж легкий, — возмутилась Ясмина, — я и пока сюда летела, чуть не надорвалась. Я могу найти тебе лошадь, но как только ты переплывешь озеро ехать будешь на ней. И, конечно, не в столицу — все пути к ней заняты армией ваших врагов.

— Что с моим войском? — угрюмо спросил Джейме.

— Кто погиб, кто в плену, — сказала Ясмина, — кому-то удалось удрать. Я видела, как на запад уходили всадники под знаменами с львом и вепрем.

— Лайл! — Джейме поначалу рассердился на вассала за это бегство, но тут же понял, что иного выхода у него не было. На Западе остались свежие силы, земли не тронутые войной… и еще красноглазая нелюдь присягнувшая его сестре на верность.

— Надеюсь, что Квиберн удержит столицу, — пробормотал Джейме, — или старая ведьма еще раз провернет тот же трюк, что и в Чаячьем городе.

— Тот кто имеет Тысячу Лиц не даст свою избранницу в обиду, — сказала Ясмина.

— У Серсеи всегда был один защитник, — сказал Джейме, — и он перед тобой. Я отправляюсьв Западные Земли, чтобы собрать там войско и выступить к Королевской Гавани.

— Я отправлюсь с тобой на Запад, — буркнула Ясмина, — но не обещаю, что вернусь обратно. Если ты сложишь голову в новом походе — я заберу себе ваш Утес.

— Договорились, — мрачно кивнул Джейме.

Ночь спустилась на Королевскую гавань, но город не спал. Лучники и арбалетчики заняли свои места у бойниц на городских стенах, тогда как воины, дежурившие возле исполинских скорпионов, охраняли все семь ворот столицы. Еще больше расчетов со скорпионами встали над Красным замком, у обгорелых развалин септы Бейлора и у Драконьего логова. Королевский флот перегородил устье Черноводной, готовясь к встрече с врагом. Тот не заставил себя долго ждать — в трехстах футах впереди стоял флот, шедший под черно-красным знаменем Таргариенов. Здесь же стояли галеи и когги осененные стягами с морским коньком Веларионов, красными крабами Селтигаров, меч-рыбой Бар-Эммонов и прочих лордов Узкого Моря. В бой они не вступали, словно ожидая чего-то. Точно также стояло в ожидании и подошедшее с севера войско лордов Раздвоенного Когтя: явно недостаточное для того, чтобы взять город штурмом, оно тем не менее, было вполне готово отбить любую вылазку. Для Империи, потерпевшей поражение в нескольких жестоких схватках, отрезанной от оставшихся верными ей войск, даже эта слабосильная армия стала грозным противником.

Столица ожидала нашестви с юга, севера или запада, но самый страшный враг пришел с востока.

Неожиданно в воздухе что-то блеснуло и в озаренных вспышкой тучах мелькнул крылатый силуэт. В этот же миг с вражеских кораблей взметнулись огненные снаряды с грохотом обрушившись на стены. Скорпионы ответили слаженным залпом, оказавшимся более успешным: несколько кораблей под стягом Таргариенов вспыхнули, еще несколько, серьезно поврежденных, пытались неуклюже уйти с линии огня. В тот же миг двинулся и Королевский флот, непрестанно обстреливавший смешавшиеся ряды противника.

В ночном небе вновь что-то полыхнуло — в разы сильнее, чем раньше, — и в следующий миг что-то огромное, объятое языками пламени, обрушилось в реку. Послышалось жуткое шипение, от воды поднялся пар, в мгновение ока превратившийся в густой туман. Непроницаемые белые клубы окутали южную стену и сам Красный замок.

А в следующий миг на город обрушился шквал огня.

Копья со скорпионов, выпущенные в темноте и тумане пролетели мимо цели, а множество стрел только бессильно щелкнули по чешуе Смауга. На этот раз его уязвимое место надежно прикрывал огромный рубин, вставленный в его драгоценную броню с помощью расплавленного золота. Второй раз выстрелить защитники города не успели — пламя Смауга испепелило и скорпионы и стоявших возле них людей. Следующий огненный шквал опалил башни Красного Замка, выжигая еще оставшихся там воинов, после чего дракон, круша хвостом стены, словно исполинским бичом, устремился в сторону моря. Капитаны Королевского флота, занятые сражением с флотом Рейнис, еще не успели сообразить, что происходит, когда их корабли заполыхали подожженные огнем Смауга. Уничтожив вражеский флот, дракон взмыл в усыпанное звездами небо и с его спины разнесся торжествующий смех: Рейнис ликовала, наблюдая за гибелью своих врагов. Словно вновь вернулись те славные времена, когда она, вместе с братом и сестрой, огнем и кровью выковывала из разрозненных, вечно враждующих, владений единое сильное государство.

Сегодня она повторит Завоевание!

Смауг думал не столь пафосно: сделав круг над, дракон вновь нырнул в окутавший столицу туман, пронесясь над северной стеной и прицельно выжигая скорпионы у Драконьих Ворот. На лучников он уже не тратил пламя — вскоре кости несчастных захрустели в его могучей пасти. Пожрав всех, кто не успел убраться со стены, дракон нырнул между домами, преследуя разбегающихся жителей, пожирая упавших и отстающих. А за его спиной уже полыхали здания, над которыми, временами, распускались причудливые, ядовито-зеленые «цветы» — это взрывались закладки «дикого огня», заложенные под Королевскую Гавань еще Безумным Королем.

Квиберн почти бежал по подземным коридорам, втягивая голову в плечи от разносящихся сверху ударов: дракон, судя по всему, решил окончательно сокрушить Красный Замок. Сверху сыпалась пыль и штукатурка, падали кирпичи и каменные глыбы — пару раз мейстер-расстрига только чудом избежал гибели. Этим чудом для него стал Гора: тяжело ступая по каменным ступеням, великан дважды спас своего создателя, удержав на руках обваливающийся потолок и подождав пока Квиберн пройдет вперед.

— Где тыыыы? — слышался сверху громогласный, явно нечеловеческий голос, — я тебя чую, человек. Выходи и ты умрешь быстро — если отдашь мне золото.

Вкрадчивый голос сменился раскатистым хохотом, от которого с потолка обвалилось еще несколько кирпичей. Но чем дольше уходили Квиберн и Гора, тем тише становился голос — даже Смаугу требовалось время, чтобы разнести Красный замок. Когда двое беглецов вошли в ритуальную комнату, шум от разбушевавшегося дракона был почти не слышен.

Кеция стояла позади статуи Душелова, старательно вычерчивая на стене сложный многоугольник. Рядом с ней на черном алтаре бессильно простерлась Серсея — обнаженная и недвижная. Лишь по слабо поднимающейся груди можно было понять, что королева еще жива. На ее, уже заметно выпиравшем, животе покоился черный многогранник, мерцавший кроваво-красными искрами. И, словно в ответ ему, линии начерченной Кецией фигуры наливались пока еще слабым фиолетовым свечением.