Светлана Багдерина - Путешествие в Шахристан

- 'Если тебе что-то очень нужно, но ты ничего для этого не делаешь, то значит тебе это не нужно', - не менее ворчливо процитировал какого-то мудреца граф Пётр.

- Сам придумал? - заинтересовался Никодим.

- Да нет, это Леонид - царь такой древний был... Или это другой, который книжки писал?.. Дионисий!

- Точно не я!

- Да нет, я не про то... Правда ли, я спросить хотел, что ты с Граненычем во время той осады наших повстанцев через книжки из узилища как-то водил? И даже самого царя-батюшку тоже? - припоминая события двухлетней давности, нахмурился граф Рассобачинский.

- Не из узилища, а из моей библиотеки. И не через книжки, а Путём Книги. Это такая особая форма перемещения, для которой книги нужны только как... Ладно, это всё не важно. Можно считать, что правда, Ваше сиятельство.

- Эх, вот бы сейчас сюда книжку! - почесал бороду Никодим. - Так нет, отняли всё, бусурмане...

- Не любую книжку, а только из моей библиотеки. На другие, увы, моё скромное волшебство почти не распространяется.

- 'Толстый', 'толстый'... - заворчал вдруг боярин Никодим, уже устроившийся на куче соломы. - Ну и что, что толстый. Зато у меня потаённых карманов не заметно - не обманул шах! Нате.

С этими словами он выудил откуда-то из бездонных складок шубы, подаренной шахом в день знакомства, тонкую книжицу в мягком переплете и увесистый кусок сыра. Сыр был изрядно сплющен, но обернут бумагой и вид имел вполне съедобный. Книжка же, против моего ожидания, оказалась не 'Геральдикой для начинающих' и не 'Очерками славной старины', а 'Описанием курортов заморских для благородных господ, с присовокуплением цен на усадьбы, в оных курортах к продаже предназначенные и со всем комфортом для жилья высокочтимых покупателей обставленные'.

- Второй год собирался в библиотеку вернуть. Сейчас, видно, время приспело. А из напитков сегодня только медовуха, не обессудьте, сокамернички...

Жестом кудесника, выступающего на бис, боярин передал певице извлеченную из сапога почти совершенно плоскую, но при этом вместительную флягу, источавшую запах мёда и трав.

- И когда же ты, благородие, успел всё это заныкать? - с восхищением спросил граф.

- Так на границе, когда мы с шахраем пили. Так что всё свежее, не сомневайся. Я, как знал, суши эти мерзкие брать не стал, они бы за это время стухли... да и в карман не лезли...

- Чаю, боярин, у тебя не токмо провизия по карманам имеется? - хитро прищурился Пётр Семёнович.

- Ну имеется, а какой сейчас с золота прок? Или ты стражу подкупить хочешь? Не знаю, поговори с этими зверомордыми... Только, думаю, вряд ли их подкупить получится, боятся они своего Абдурезака, сразу видно. Так что, ежели будешь переговоры с ними вести, аккуратнее про деньги намекай. А то, если они обыск мне на предмет денег устроят, без ужина останемся. Не есть же эти... биодобавки степные...

- Может ты и прав, боярин. А попытаться всё же стоит!

- Ты бы лучше лопату какую поискал... Подкопы у тебя дюже хорошо получаются! - вспомнил вдруг боярин, устраиваясь поудобнее на соломе и заворачиваясь в свою безразмерную шубу. - Так что, ежели найдёшь, то командуй! Я под твоим началом отсюдова завсегда копать готов... Только вот вздремну... часок...

Пока по подземелью разносился богатырский - даром что боярский - храп, а Рассобачинский делился ужином с Ля Ляфой и вполголоса обсуждал возможности побега, я, оказавшись от излишней для меня трапезы, приступил к изучению возможности эвакуации Путем Книги. Установить направление на Лукоморье не составило труда, да и проложить Путь Книги между нашим узилищем и царской библиотекой было минутным делом. Но расстояние! Даже двигаясь по абсолютно прямой траектории нужно было потратить не один месяц на то, чтобы дойти из этих диких мест в нашу столицу.

Смогу ли я ускорить наше передвижение? Смогу ли я прервать Путь Книги, дабы покинуть его, как только мы удалимся на безопасное расстояние от улюмцев? А если нет, то где мы будем спать и чем питаться на всём пути до Лукоморска?

А может быть... Призрачная надежда посетила меня, и я стал изучать все направления - не оказалась ли каким-нибудь чудом хотя бы ещё одна книга из моей библиотеки поблизости от нас, желательно на расстоянии дневного перехода?

Целая стопка моих книг обнаружилась почти сразу - в караулке, на столе у командира наших тюремщиков. Это были небольшие томики, отобранные у нас улюмцами при обыске. Но, увы, этот Путь Книги не был путем на свободу. Неужели нигде до самого Лукоморска больше не водится книг из библиотеки Его Величества! Хотя откуда им здесь взяться...

К моему огромному удивлению, нужная мне книга обнаружилась на расстоянии всего нескольких дневных переходов от нас - в Ширин-Алтыне, в некоем роскошном особняке, на изящной резьбы полке в уютно обставленной гостиной, в которой с прохладительными напитками сидела чета шахрайских аристократов: моложавый муж с бородкой клинышком и его томная супруга, в которой я без труда узнал....

Не сразу решился я сообщить графу о своей находке, но потом счёл, что дело обретения свободы важнее предрассудков. Но граф, выслушав меня и потемнев лицом, остался другого мнения. 'Да, стащил я эту книжку Хокупи Шинагами из твоей библиотеки, - не стал отпираться он. - Но ведь в моей типографии она и отпечатана! Только теперь всё это - дело прошлое, и о подарке том постыдном вспоминать не желаю. И ты забудь. А вот те книги, что в караулке, могут нам и пригодиться...'. После этого граф сжал флягу с недопитой медовухой, словно боевую лопату, и стал с горящими глазами и маниакальным упорством излагать план будущей ночной вылазки в караулку, сам себя поправляя и уточняя детали на ходу.

Ля Ляфа слушала Петра Семёновича с вниманием и видимым одобрением, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Но меня, признаюсь, столь воодушевившая графа идея приводила в страшное волнение. Не осмеливаясь признаться в том, я находил в плане десятки изъянов, каждый из которых мог стоить нам здоровья, а то и жизни. Но чем более изъянов я видел в плане графа, тем, парадоксальным образом, яснее осознавал, что кроме нас самих за нашу свободу бороться некому.

План, как казалось, был готов, а потому оставалось лишь дождаться ночи, когда и надлежало привести его в действие. А время ожидания лучше всего скрашивается разговорами. Польщённый вниманием графа, нашей очаровательной спутницы и даже проснувшегося боярина я пересказывал самые занимательные и вдохновляющие фрагменты из 'Истории светлых времён', когда нас насторожил странный шум, доносившийся из-за пределов узилища. Некие едва различимые вскрики удивления, топот множества ног, звуки чего-то гулкого и падающего нарастали и приближались.

'Мы их очень, очень хорошо кормили' - услышали мы, наконец, жалобно-испуганное из-за двери, после чего она открылась и в камере моментально стало тесно, поскольку в неё почти одновременно ввалились несколько шахрайских солдат в полном обмундировании, Нибельмес-ага в одежде улюмского виноторговца (точь-в-точь Надир, виденный нами на ярмарке!), уже знакомый нам шахрайский сотник (видимо, его отряд снова был прикомандирован к Нибельмесу?), лукоморский сотник Герасим (откуда?) и методично пинаемый им незнакомый улюмец (за что?).