Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

Он усмехнулся с печалью:

— Все просто. Волков кто-то отвлек в другом месте, мне невероятно повезло. С причала я топал куда глаза глядят, через много часов вышел к дороге. Подобрали войники, приняв за умалишенного. До выяснения личности попал к цариссе Аграфене, только что потерявшей одного мужа. Чем-то зацепил. Поняв, кто я, она нарушила запрет и взяла к себе. В окраинной деревне был жар, это вроде нашего гриппа. Умирали люди. Феня записала меня деревенским из больной деревни и взяла в мужья. Здесь допустимы браки невзирая на сословия.

Я кивнул: уже знаю.

— Никто не рискнул проверять, — продолжил собеседник. — Она была примерно моего возраста, но болела. Ее съедало изнутри. Сохла на глазах. Менее чем за год она сначала перестала быть цариссой, потом не смогла передвигаться самостоятельно. Вскоре умерла. А я уже прижился в школе. Оброс знаниями, легко выучил тексты, научился ладить с местными. Марфа, Фенина дочка, без разговоров оставила меня здесь. Зачем семье лишний рот, не способный постоять за себя?

Все стало на места. И звучный титул, и что просто жив. Он же для местных тоже черт.

— Расскажите про воздушный шар, — вновь попросил я.

Вопрос, с которого все началось. На этот раз дядя Люсик не отмолчался.

— В процессе изготовления. Делается втайне. Разные деревни поставляют куски. Готовое храню в тайнике под полом. Кстати, оттуда можно выйти за забор — это для информации. Для полета шар нужно сшить, собрать, сделать корзину и решить вопрос с топливом для нагрева — чтобы грело, мало весило и не спалило шар. Пока вопросы подвисли в воздухе. Мне бы сюда технической литературы…

Или простенький поисковичок, хотел я добавить. Промолчал.

На душе помрачнело. Не все так гладко, как рисовалось. Но лучше, чем ничего. Раз уж не улететь быстро, будем изучать мир и думать, как сделать это медленно, но насколько возможно быстрее.

— Не все понимаю об этом мире, — признался я. — Возглавляет страну Верховная царица. Цариссы — феодалки-вассалы. Это как в Европе король и бароны или на Руси князья и Великий князь. В общем ясно, но. Каков размер княжеств? Мне они показались карликовыми, за день пару пройти можно.

Дядя Люсик развел руками.

— Я мало где был, но пару за день — преувеличение. За день царисса на коне должна из башни добраться до крайней деревни, которую должна защитить — так точнее. Причем, бывает, что между царствами лежат огромные пустоши и дремучие леса.

— Цариссы живут в башнях? Почему не в замках?

— Две причины. Нельзя и незачем. Вокруг башен нельзя строить стены и возводить любые другие укрепления, это воспримут как вызов власти Верховной царицы и установленному Аллой равновесию. Едва работы начнутся, придут царберы и вырежут осмелившуюся семью под корень.

— Понял, почему нельзя. Почему незачем?

— Кто будет строить для возможной соперницы? Вотчины постоянно меняются, тасуются, как карты в колоде. Царисса с семьей сегодня здесь, завтра там.

— Можете нарисовать карту местности?

— Только то, что знаю, а это мало.

Припасенным для чего-то угольком он принялся чертить прямо по строганной столешнице. Обрисовалась огромная дуга, похожая на улыбку в полный рот.

— Представь огромный круг. Допустим, это царство Верховной царицы. — Уголек скакнул в нижнюю точку дуги-улыбки и обозначил острые зубы. — Внизу горы, где никто не выживает, потому туда не ходят. С трех других сторон, — рука проделала полный неровный круг, выходящий далеко за пределы стола, — постоянно извиваясь, страну опоясывает так называемая Большая вода — непреодолимая широкая река. Предгорья называются кладбищем. Туда по возможности свозят тела убитых и умерших для кровожадного погребения. Внизу в центре — Святой причал. Местным внушили, что от причала душа надежнее попадает к Алле. Поэтому волки… надо ж, уже забыл слово собаки… там развелись в чудовищном количестве.

— Их не могут перебить?

— Не нужно. Волки — санитары земли. Не как у нас, а в социальном плане. Нападают на беглых, оттого одиночные беглецы практически не встречаются. Не нужно содержать большой штат поимщиков. При такой социальной роли кто же их перебьет? К тому же — шкуры, мех. Если волки размножаются сверх разумного, их в меру уничтожают.

— А чем питаются?

Дядя Люсик посерьезнел.

— Трупами. И не только. В общем, людьми.

Я закусил губу: он ведь только что отвечал на мой вопрос о казнях. Не завидна судьба «отпущенного».

— А животными? Охотятся же на лесных зверей наши волки?

— Каких животных ты здесь встречал?

— Диких? Хм. Никаких, — признал я. — Только одичавших волкодавов и верховых лошадей, которых прибывший с нами друг почему-то отказался принимать за лошадей.

— Потому что эти лошади местные. Других животных могли просто уничтожить за века охоты на ограниченном пространстве. А собаки могли попасть через портал с самолетом, вертолетом или парашютом вместе с людьми.

— Но охота? Я слышал от Милославы при встрече с Гордеем…

Дядя Люсик горестно вздохнул:

— Да, здесь охотятся. На беглых. Или на незначительных преступников, которым дается шанс.

— Не понял. — Моего воображения не хватило для осознания ситуации.

— Их отпускают, а через час-два начинается погоня. Как правило, находят и казнят. Если не найдут — свое берут волки.

— А если случится чудо, беглец находит пристанище у рыкцарей?

Дядя Люсик кивнул.

— Тогда вопрос, аналогичный тому, что про волков. Почему войска царисс не объединятся с царскими и не покончат с разбойничьими гнездами рыкцарей раз и навсегда?

— Почему в нашем мире много веков ловят преступников, громят их целыми бандами и организациями, а меньше не становится? Рыкцари — тоже отдушина для тех, кто не влился в устоявшуюся систему. Они нервируют царисс и позволяют царице вводить на любую территорию свои гарнизоны. Когда гарнизоны уходят, цариссы даже возмущаются.

Его взгляд вернулся к начатой карте, рука принялась рисовать дальше:

— Вверх от причала — Западный лес, ныне вотчина Евпраксии. Влево, вплоть до реки — земли Варфоломеи. Вправо — Конные пастбища, где начальствует Евстигнея. Еще правее Восточная граница, и река завершает изгиб, уходя в неизвестность.

— Где в этом всем школа и крепость?

— Школа с Грибными рощами прямо над Западным лесом.

Малик, обретающийся у Кудеяра Лесного, именно там, в лесах Евпраксии. Недалеко. Если по карте. Впрочем, по глобусу рулеткой и до Австралии недалеко. К тому же, замечание Варвары, что Кудеяром занялись царберы, напрягало.

— Крепость далеко? — задался я новым вопросом.

— Не очень. Вправо от школы через земли Пятнадцати холмов, или сверху через Алую рощу цариссы Натальи.