Гай Хейли - Темный Империум: Чумная война [ЛП]

Все это звучало как какое-то опасное колдовство, что он и озвучил. Его уверили, что это всего лишь мысленное упражнение, которое Космические Десантники могут освоить при помощи специальных медитаций.

Его разум помутнел. Его собственные воспоминания конфликтовали с теми, что он получил через машину. Будучи в состоянии внушения, он испытал их заново, накладывая звуки и образы на успокаивающий голос лектора. Вспышки воспоминаний о недавнем триумфе на Раукосе, где участники Неодолимого Крестового Похода, наконец, завершили свою миссию, а его братья из Бесчисленных Сынов ожидали новых приказов. Самым запоминающимся было лицо бедного Бьярни, когда он и другие сыны Руссы, участвовавшие в походе, узнали, что им предстоит сформировать костяк нового Ордена, что будет охранять Яму. После всего им пройденного, Бьярни не сможет вернуться на Фенрис. Все его страхи стали явью.

Юстиниан тоже не отправлялся на родной мир, по крайней мере навсегда. Он надеялся, что он будет избран для вступления в Орден-основатель. Он желал быть удостоенным носить чести служить в синих цветах Ультрамаринов. Когда он открывал капсулу с посланием, его руки дрожали. Детали послания были предельно ясными: он присоединится к основанным великим героем Новамаринам – легендарному ордену-наследнику Ордена Гиллимана.

Но они не были Ультрамаринами.

Юстиниан был родом из Ультрамара. Его душа была привязана к культуре Ультрамаринов. Те десантники, что служили в Новамаринах, были для него чужими, странными, что переняли обычаи Ультрамара, а затем изменили и вывернули их наизнанку. Все это походило на знакомую мелодию, которую играли на неизвестном инструменте.

Записи гипномата предназначались для тех неофитов, что выбирались для усиления странствующих рот Новамаринов. Несмотря на то, что Орден старался снабжать своих членов всем необходимым с их холодного и пустынного мира, многие Новамарины всегда находились слишком далеко друг от друга. Их войска могли нести службу вдалеке от крепости-монастыря на протяжении веков, что заставляло командование набирать рекрутов везде, где они смогут найти их.

Образы в голове Юстиниана начали испаряться – он терял ложные воспоминания машины. Ему было сказано, даже приказано сконцентрироваться, но у него не получалось. Выругавшись, он вновь попытался вклиниться в фантомный мир.

Когда глаз его разума вновь узрел ложь гипномата, он обнаружил себя стоящим у подножия горы, в которой были высечены сражающиеся Новамарины. История, описанная в этом монументе, представляла собой спиралевидную ленту, что устремлялась к вершине горы. На пике скалы был изображен Магистр Ордена минувших времен, что удерживал сломанный меч в одной руке, в то время как другая, сжатая в кулак, была устремлена вверх.

‘Давай взглянем на славу во всем ее великолепии, ибо это Хонорум – красивейший из миров, ’ – сказал голос.

С ударом более сильным, чем при самой жесткой посадке в бою, сознание Юстиниана устремилось ввысь. Пики Титанов уменьшились в мгновение ока, сливаясь с массивом Гор Небесной Стражи, что разделяли единственный континент Хонорума пополам. Скульптуры были расположены со всех сторон от населенной части Крепости Новум в центре массива. Все, помимо самых дальних гор, было преобразовано в гигантские статуи. Клювы голов гигантской аквилы были устремлены к звездам, а каждое ее перо было таких размеров, что ее можно было увидеть из космоса. В одной из частей этого массива было высечено особое место, предназначенное для бюстов Магистров Ордена. Самым скромным из них был бюст Лукреция Корво, что был основателем Новамаринов. Возможно, все началось именно здесь. Способ оказания чести, что со временем стал традицией, а затем, благодаря многократному повторению, перерос в одержимость. Под поверхностью земли все выглядело точно так же. Горы Хонорума были пронизаны залами, что уходили в недра этого мира. Горы и были крепостью-монастырем. Орден, с момента своего основания, постоянно расширял свои владения. Здесь могла разместиться сотня других Орденов.

Все это казалось чудовищной тратой времени для Юстиниана.

Хонориус был впечатан в западную полусферу так, будто боялся сорваться. Хонорум был миром, в природе которого доминировали белый, серый и черный цвета. Это было мрачное место. Вершины гор, в которых располагались статуи, были покрыты снегом. Большая часть земли, что не была занята статуями, являлась весьма негостеприимным нагорьем; это были либо коричневые болота, что были испещрены темными долинами, либо плато, чья каменная поверхность давно растрескалась. Чудовищные шторма, зарождающиеся над огромным океаном, бушевали без устали, словно пытались расколоть континент. Более мокрый, более холодный, более блеклый – это место походило на Макрагг еще больше, чем сам Макрагг. Ультрамакрагг, подумал Юстиниан. Похоже, что Орден выбрал его именно из-за подобных сходств. Хороший выбор, сделанный для сохранения культуры Легиона в момент его дробления. Новамарины постоянно удалялись от своих корней, в конце концов став пародией на Ультрамаринов.

‘Это – Круглое Море, наш океан. Охота в его глубинах – обычное дело для наших инициатов, пытающихся доказать свою полезность. ’

Океан был невероятно темным и лишь на шельфе континента его цвет сменялся на темно-коричневый, что образовывался миллионами стекающихся речушек, которые уносили с собой те ничтожные остатки плодородной почвы, что были на планете. Волны, исходящие от Круглого Моря, были непостижимо огромными, а исходящий от них холод был настолько суров, что Юстиниану казалось, что он пробирает его до костей. В морозной воде было что-то такое, от чего нахождение в ней казалось еще более страшной участью, чем пребывание в пустоте космоса. Магосы бы сказали, что это происходит из-за проводимости воды, в то время как вакуум является идеальным изолятором. Банальность. Беспокойство, которое океан приносил Юстиниану, было исключительно природным инстинктом; недоверие, берущее свои корни в страхе Терранских предков перед давно исчезнувшими морями.

Вокруг полюсов можно было наблюдать огромные массивы белоснежных глыб. Айсберги, будучи чем-то монументальным практически на каждой планете, дрейфовали армадами, раскалывая паковый лед.

‘Это – Хоноруум, это – наш дом. Это – твой дом. Сейчас мы взглянем на… ’

Бедный Бьярни, подумал Юстиниан. Он воспринял свое назначение настолько гневно, насколько это было возможно для сына Русса. Яростно. Дико.

Когда он окончательно успокоится, баракам Руденс потребуется новая трапезная.

‘Могу ли я сказать, что мне хоть сколько-нибудь лучше? ’ – подумал он.