Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Юноша поклонился и выпрямился. Алиса, судорожно вцепившись в складки юбки, застыла на месте, потрясенно глядя на него.

– Ты?! – охнула она.

Брови юноши взлетели вверх.

– Госпожа? – И тут лицо его озарилось улыбкой. – Да это же маленькая дева! Маленькая дева из Иерусалима! И уже никакая не маленькая, но взрослая леди, и притом раскрасавица! Ну как вы поживаете, как поживают овечки с голубой шерсткой, что пасутся на британских холмах?

– Я думала, ты – Иисус. – Слова эти, слетевшие с языка, заключали в себе всю силу простодушия. В следующее мгновение девочка уже пожалела о сказанном и почувствовала, что краснеет. И быстро добавила: – Я тогда была совсем маленькая, а ты нес ягненка и словно бы знал, кто я такая, и… пожалуйста, не смейся! Я навсегда запомнила ту встречу, и я знаю, что это глупо, но иногда я понарошку играла сама с собою, будто все – правда.

Смеяться он не стал. Напротив, серьезно ответствовал:

– Вы оказали мне великую честь. Если бы я только знал, я бы непременно сказал вам, что я – только сын поселянина, человек самый что ни на есть обыкновенный, но звался я… и зовусь… собственно говоря, Иисусом. – Юноша улыбнулся смятению собеседницы. – На то, чтобы пользоваться этим именем, мы смотрим иначе, чем вы, маленькая. Но здесь меня знают как Джошуа. Имя то же самое, только вам будет проще его произносить, правда?

– Я… да, конечно. Так… как случилось, что ты так хорошо говоришь на моем языке?

– В Иерусалиме всегда полным-полно паломников, и многие – из вашей страны. А новые языки мне легко даются. Ценный дар, – снова улыбнулся он, – тем паче для честолюбца.

– Понятно… – Девочка обнаружила, что все еще стискивает в пальцах юбку лимонно-желтого шелка. Она разжала руки, чтобы платье расправилось до подобающей длины, и разгладила складки, чувствуя, как вместе с этим движением самообладание понемногу возвращается. – Значит, теперь ты – королевин управляющий? – Девочка снова перевоплотилась в леди Алису. – И как же ты здесь оказался, мастер Джошуа?

– Если позволите, я расскажу вам по пути вниз. Время обедать, и вас уже заждались. Обопритесь на мою руку, леди, спуск здесь крутой.

– Боюсь, у меня руки в пыли. Не хотелось бы запачкать тебе рукав.

Джошуа только рассмеялся в ответ и положил ладошку девочки себе на руку. Так, вместе, зашагали они вниз через виноградник, а Мариам, сияя счастливой улыбкой, побрела следом.

Если бы Алисе довелось услышать все то, что королева Хродехильда рассказывала герцогу, девочка поняла бы куда яснее, почему юного принца стерегут так бдительно, даже в его собственном доме.

– Один только Господь и Его святые ведают, сколько еще лет осталось нам привечать паломников в Туре. Как вы знаете, герцог, земли к северу от реки – в руках моего сына Хильдеберта, так что дорога, по которой вы ехали вдоль долины, и монастырь, где вы провели прошлую ночь, принадлежат ему.

– Истинно так. И доехали мы благополучно и с удобством. Есть ли повод думать, будто он захочет заградить путь паломникам? И – с вашего дозволения, госпожа, – откажется от такого источника дохода? Он ведь христианин, разве нет? Мне казалось, что…

– О да. Когда господин мой король Хлодвиг был принят в лоно святой Церкви, сыновья мои крестились вместе с ним, а также и множество наших воинов. – Губы королевы изогнулись в улыбке. – Но наши соотечественники сперва воители, а потом уже христиане.

– Но пока вы правите здесь, в Туре, госпожа, ваши сыновья наверняка станут радеть об усыпальнице и дорогах паломничества, как то и задумывали вы и ваш супруг.

– Пока я жива, да, возможно. Но пока бургунды тявкают у нашего порога, кто знает, кто из королей, сыновей моих, вернется живым из очередного военного похода? Принц Теодовальд уже подрос и смышлен не по летам, да и я воспитала его в благочестии, но ему еще и семи не исполнилось, а бургунды уже бряцают оружием вдоль наших восточных границ.

Герцог замялся, и королева, улыбнувшись одной из своих насмешливых улыбок, резко качнула головой:

– Вы вспомнили, что я сама родом из Бургундии? Успокойтесь, герцог; к дяде Сигизмунду я любви не питаю, и, хотя в истории с моим замужеством он использовал меня как пешку в игре за власть, пешкой я не осталась – разве лишь в руках Господа и во имя Господней святой цели.

– Прямиком на восьмую клетку – и мат? – улыбнулся герцог, и Хродехильда рассмеялась:

– Да, из пешек – в коронованные королевы! Я – франкская королева по имени и по духу! Будь жив мой господин и супруг Хлодвиг, в один прекрасный день он выступил бы против Бургундии, что бы уж там ни говорил на сей счет этот римский холуй! А я бы ни словом не стала его отговаривать. Но Хлодвиг мертв, а сыновья мои, увы, ссорятся промеж себя, так что Бургундия не сегодня завтра того и гляди воспользуется благоприятным моментом.

– Даже если и так, сможет ли Бургундия – одна, ибо я очень сомневаюсь, что император рискнет заключить союз, – собрать воинство, способное противостоять единой мощи франкских королевств? Ведь наверняка перед лицом подобной угрозы ваши сыновья позабудут свои разногласия и в битву выступит объединенная армия франков?

– Вот об этом я и молюсь.

– И радеете, госпожа?

– И радею. – На сей раз улыбка показалась мрачной. – Так что я разъезжаю между сыновними столицами, и – я этого и не скрываю – у меня еще остались друзья при бургундском дворе, которые извещают меня по мере надобности. По старой дружбе… – Слова прозвучали издевкой, но герцогу почудилась в них нота искренности. – Я содержу здесь собственный дворец, рядом с усыпальницей святого Мартина, и еще основанный им монастырь, самый первый в Галлии – и самый святой из всех. Так что Хильдеберт обосновался в Париже, пока я здесь приглядываю за его границами, а Хлодомер ждет в Орлеане, не предпримет ли чего Годомар Бургундский. А пока я здесь… – Королева пожала плечами, так и не докончив фразы.

– Никогда не поверю, чтобы такая королева не преуспела в любом затеянном ею начинании, – учтиво отозвался герцог Ансерус.

– Ха! – Лающий смех прозвучал обескураживающе.

А старая королева отнюдь не глупа, подумал Ансерус. Она не хуже меня знает, что эти ее сынки, в лучшем случае христиане только по названию, воспользовавшись самым пустячным поводом, разорвут страну на куски точно так же, как голодные волки раздирают мертвую тушу. Ну что ж, остается надеяться, ради нее и ради юного Теодовальда – и, что важнее, ради Британии и того хрупкого мира, что поддерживает здесь верховный король, – что Хлодомер проживет достаточно долго, сыновья его успеют вырасти и королевство благополучно и мирно отойдет им.

Герцог встретился взглядом с Хродехильдой. Спору нет, старая королева не глупа, совсем не глупа. Она кивнула, словно отвечая на его мысли.