Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Господин, ты ранен?

Александр, еще не вполне придя в себя после битвы, ошеломленно покачал головой, трясущимися руками пытаясь убрать меч обратно в ножны.

– Это его кровь. Разбрызгалась. Благодарствую, Бранд; я твой должник. Думается, он меня почти достал. Он мертв, да?

– Да, господин. Оба корнуэльца мертвы. Ни на что другое времени недостало.

– Понимаю. Ничего не поделаешь. Ты в порядке?

– Я – да, господин, а вот Ивейн ранен.

– Сильно?

Александр утер пот со лба тыльной стороной окровавленной руки. Над грядой холмов показалось солнце – горизонтальные сверкающие лучи ударили ему в глаза, ослепив юношу. Выходит, эта отчаянная битва длилась всего-то несколько мгновений? Александр спрыгнул с седла, бросил поводья Бранду и подбежал к распростертому на земле Ивейну.

Удар пришелся в бок, поперек тазовой кости. Когда кровь кое-как смыли – на насыпи рядом журчал родничок, – рана оказалась чистой, но глубокой и рваной и продолжала вяло кровоточить даже после того, как ее обработали и перевязали как смогли.

– Перевоз, – настойчиво воскликнул Александр. Стоя перед Ивейном на коленях, он держал чашу с водой у губ раненого. – Если бы нам только удалось снести его в лодку, ты говорил, по ту сторону есть таверна…

– Глянь-ка туда, – указал Бранд.

Александр поднялся на ноги. Широкое устье реки блестело и искрилось под солнцем, туман таял. Бурый парус еще маячил в пределах видимости – но далеко, почти у противоположного берега.

Юноша недоуменно сощурился:

– Его что, отозвали? Но я на той стороне никого не вижу.

– Нет, господин, – презрительно бросил Бранд. – Он сам вернулся. Небось, увидел, что здесь дерутся, а такие, как он, ни за что близко не подойдут, пока все не закончится. Он не приплывет сюда, пока не убедится, что мы уехали. Что делать будем?

Александр оглянулся на Ивейна. Тот попытался подняться на ноги, уверяя, что рана пустячная, что на охоте ему случалось получать и похуже, что он хоть весь день галопом скакать готов… но принц едва ли не силой заставил его лечь снова:

– Нет, подожди. Отдохни минутку. – И юноша обернулся к Бранду. – Нужно избавиться от трупов. Если их кони все еще здесь, отпусти их на волю. Этой дорогой, возможно, проедут и другие путники, а лишние расспросы нам ни к чему, во всяком случае сейчас. По крайней мере, теперь тебе не надо ехать в Корнуолл. Начнем вот с этого. Берись за ноги. Думаю, нам туда.

Вдвоем они оттащили мертвецов с дороги в лес. Там обнаружился заросший кустами и ежевикой карьер, где некогда добывали дорожный щебень, а в нем – узкая канава, куда уложили тела. Руками и кинжалами удалось наковырять камешков и гравия и засыпать трупы. Чалый пасся рядом; его поймали, сняли с него сбрую и прогнали восвояси, шлепнув плашмя мечом. Второй конь уже удрал сам. Затем Александр и Бранд вернулись к Ивейну и помогли ему сесть в седло.

Лодочник так и не объявился.

– Ну да тем лучше, – заявил Александр, успевший к тому времени все обдумать. – Если бы мы переправились на ту сторону и заночевали в таверне, новости облетели бы Думнонию еще до темноты. А так – все, что видел перевозчик, это какую-то стычку на опушке леса, и, когда он наконец наберется храбрости переплыть реку, разузнавать и доискиваться он вряд ли станет.

– А как же Ивейн?

– В Блестиуме я видел неплохой постоялый двор. Мы отвезем его туда. Ивейн, ты доедешь? Вот и молодец. Мы тебя туда доставим, и о твоей ноге позаботятся. Мы сможем там задержаться на денек-другой, пока ты не пойдешь на поправку.

– Госпожа твоя матушка будет не слишком довольна.

– Это верно, но ты ведь ей расскажешь, как все вышло. Поступить иначе мы просто не могли. Это как с первой стычкой: как будто сама судьба вмешалась. Кстати, моя судьба на этом и оборвалась бы, если бы не твой меч, Бранд. Ивейн, не забудь рассказать об этом матушке.

– Обязательно, принц. Но как же ты? Ты разве не вернешься домой вместе с нами?

– Не сейчас. Я… матушка знает, куда я поехал.

– Не в Корнуолл? – резко вскинулся Бранд.

– Нет-нет. Я же обещал не пересекать границы. Просто скажите матушке, что я следую за своей судьбой. Она поймет.

Очень вероятно, что все трое при этом добавили про себя коротенькую молитву: «Дай надежду…» И хотя двое ратников с сомнением переглянулись, никто из них не сказал ни слова. Со временем, уже в пунцовых лучах заката, они добрались до римского моста, и в сумерках замерцали приветные желтые огоньки постоялого двора.

Постоялый двор оказался очень уютным; тотчас же послали за лекарем для Ивейна. Тот надлежащим образом обработал и перевязал рану и объявил, что она чистая и уже начинает подживать. Трое путешественников задержались там на два дня, пока лекарь не разрешил Ивейну сесть в седло, и только тогда двинулись обратно в Крайг-Ариан.

Но когда маленький отряд добрался до развилки дороги – крутая тропка уводила оттуда на запад, в долину реки Малый Уай, – Александр сдержал коня и попрощался со своими спутниками.

– Ибо, – объявил он, – раз уж я пустился на поиски приключения, я должен дойти до конца. Матушка все поймет. Я еще не совершил того, что должно. – Александр замялся. – Она дала мне поручение, о котором я рассказать не волен, во всяком случае пока, но вы передайте ей мои слова: я отправляюсь исполнить то, что она мне велела, просто чуть раньше. Скажите ей, что я еду на север, в Каэр-Морд, к родичу моему Друстану, и, как только смогу, пошлю ей весточку. Может статься, мы вместе с Друстаном проедем этим путем, когда он отправится назад в Камелот; тогда мы с ней и увидимся.

Бранд и Ивейн принялись уговаривать принца сперва вернуться с ними домой и переговорить с принцессой Анной, а уж потом ехать на север, но Александр (который, едва сбросив с себя детские пóмочи, вовсе не собирался позволить надеть их на себя снова), ничего не желая слушать, повторил послание для своей матери и ускакал прочь. Бранд с Ивейном, качая головой, долго глядели ему вслед.

Так Александр отправился на север – в одиночестве и с легким сердцем. Ему исполнилось семнадцать, он сразился в двух жестоких битвах и из обеих вышел невредимым. При нем был добрый конь, полный денег кошель, новехонькое платье, материнское благословение (предположительно) и отцовский меч, а вокруг цвел май, солнце стояло высоко в небесах, и трава искрилась утренней росой. Неудивительно, что юноша пребывал в превосходном настроении и распевал песню. Он был молод и силен и ехал искать свою судьбу. Тем более завидную, что в год пятьсот двадцать третий от Рождества Христова судьба эта находилась в руках Друстана, одного из самых благородных сотоварищей Артура, верховного короля всей Британии.

Что до первоначальной своей цели – отомстить за давнее убийство отца и призвать на справедливый суд короля Марка, чего Александр так горячо желал всего-то несколько дней назад, – об этом он уже не вспоминал. Мысли его занимали посулы и приключения дня нынешнего. Когда же дорога повела вниз по холму и юноша заприметил, что за деревьями поблескивает вода, обещающая брод, его надежды и думы немедленно обратились к россказням о том, что у переправы путешественников частенько поджидают в засаде разбойники. Конь, почуяв воду, насторожил уши и ускорил шаг, а Александр взялся за меч в ножнах и поскакал вниз по склону, словно предвкушая счастливую встречу.