Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Обнаружил он то, чего и следовало ожидать: неглубокий брод там, где по каменистому руслу журчала река, а над отметками прилива на дальнем берегу стояла придорожная кузня, перед ней – наковальня, и тут же рядом – попорченная временем, но все еще узнаваемая статуя Мирддина, бога странствий. У ног его лежали плоды – чье-то подношение.

Кузнец сидел привалившись к стволу дуба; рядом на траве притулился узелок с остатками его обеда. Мастер окинул опытным взглядом коня Александра, что, подняв тучу брызг, проскакал к нему через брод, – и с места не стронулся.

– Доброго тебе дня, господин. Вижу, сегодня я тебе не понадоблюсь. Далеко собрался-то?

Такие всегда жадно собирают и распространяют слухи, а Александр, даже если бы и видел необходимость в осторожности, был слишком упоен своей новообретенной свободой, чтобы держать свою радость при себе.

– Далеко – на север. Я еду к сэру Друстану в Каэр-Морд, в Нортумбрию.

– Выходит, молодой господин, путь тебе предстоит долгий, зато безопасный, спасибо Артуровым рыцарям, что разъезжают по дорогам. – Маленькие черные глазки, поблескивающие под кустистыми бровями, деловито оглядели одежду юноши, отмечая отсутствие герба и добротный чепрак на коне. – А сам-то откуда будешь, молодой господин?

– Из Блестиума. – (Этого хватит; незачем каждому путнику знать, что молодой хозяин Крайг-Ариана отправился в столь долгое путешествие совсем один.) – Не знаешь ли, кузнец, какая дорога лучше?

– Знаю, а как же. Я все слышу: у меня ж глаза и уши-то не на замке! – отозвался кузнец. – Ты лучше держись старой дороги, ее еще Римской называют. Выедешь на нее у Вирокониума, а дальше прямиком на север, в Регед, а от Брокавума свернешь на восток. Дорога долгая, господин, но конь у тебя добрый. Позаботься о нем как должно, и он позаботится о тебе.

– Конечно. Но – в Регед? Так далеко на север? Я-то думал еще до Регеда свернуть на северо-восток.

– Верно, меньше чем в четырех днях пути отсюда есть дорога на восток, но скверная, это я знаю доподлинно, а дальше до самого Регеда через горы и вовсе не проедешь. Поезжай лучше через Регед. Но это уж тебе решать, и Бог тебе в помощь. – Кузнец жестом указал на статую Мирддина у дверей кузни и, отвернувшись, взялся за узелок с остатками трапезы.

– Я поеду в Регед, – быстро заверил Александр. – Через Вирокониум, говоришь? Там есть где заночевать?

– Сам я там не бывал, – промолвил кузнец, – но сейчас тебе все обскажу как есть. Дорога-то по большей части хорошая, но в ближайшие два-три дня, боюсь, проехать окажется непросто. В холмах прошли грозы, еще вчера как из ведра хлестало, ливень аж отсюда было видно, и, по слухам, мост в одном дне пути на север, где дорога пересекает реку, опять обрушился. Его с каждым разливом сносит. Тут рано поутру гонец проскакал, так, по его словам, чтоб отыскать брод, надо дать изрядного крюка к западу. Гляди. – Кузнец поднялся на ноги, подобрал палку и принялся рисовать в жидкой грязи у кромки воды. – Вот. А как только переправишься, поворачивай обратно на восток вдоль реки, и через полдня снова на дорогу выедешь.

– А как насчет ночлега? Мне в Блестиуме говорили, у моста монастырь есть, я собирался остановиться там. Если я поеду сразу туда, а потом на следующий день двинусь вдоль реки, как ты начертил…

Кузнец покачал головой:

– Ничего не выйдет, господин, не бегун этот жеребчик, как тут у нас говорят. Монастырь-то на том берегу реки, так что на ночлег туда ты никак не попадешь. Лучше сворачивай вот здесь, где я значок поставил. А вот тут, – палка снова ткнулась в грязь, – ты, надо думать, найдешь приют получше, чем в любом монастыре. Самой-то леди дома нету, она ж со своим благородным братом не поладила, и он ее куда-то под замок упрятал года два назад, но ее слуги тебя, конечно же, впустят и приютят на ночь. А я слыхал, стелют там мягко, хоть и зовется это место Темной башней.

Если в усмешке кузнеца и сквозило лукавство, Александр ничего не заметил.

– Темная башня? Леди? Что еще за леди?

– Леди Моргана, которая приходится сестрой самому Артуру. Королева Моргана, следовало мне сказать; она была замужем за королем Урбгеном Регедским, пока тот не отослал ее от себя из-за какой-то заварушки с полюбовником и еще из-за попытки похитить королевский меч, тот, что Калибурном прозывается. Вот потому они с братом Артуром и раздружились, так что смотри не поминай о нем, молодой господин, как будешь гостить в Темной башне.

– Да, конечно. Конечно, я все понимаю, – промолвил Александр, который ничего ровным счетом не понимал, но у него просто голова кругом шла от этого первого соприкосновения с большим миром и от звучания прославленных имен. Очень вероятно, что, даже если бы обрушившийся мост и не вынудил его свернуть в замок королевы Морганы, юноша все равно предпочел бы поехать туда, вместо того чтобы искать приюта под скучным монастырским кровом. – Но ты говоришь, самой леди… королевы там нет? – Александр изо всех сил постарался не выдать своего разочарования.

– Не было, если верить последним вестям оттуда, – подтвердил кузнец. – Но рассказывают и другое. Какие-то люди разъезжают туда-сюда, срочные послания возят между юго-западом и здешними северо-западными областями и до самого Северного Уэльса, и еще дальше, до окраин Регеда. Поговаривают о каких-то сборищах… – Кузнец помолчал и сплюнул в сторону, сделав знак, к которому на памяти Александра прибегал его конюх-валлиец для защиты от колдовства. – Полуночные сборища, чародейство, ведьмы по воздуху летают в безлунной тьме и собираются вместе творить зло, умышляя против врагов своих.

– И ты во все это веришь? – усмехнулся Александр.

– Так, живя на перепутье у брода, много чего странного навидаешься, – угрюмо буркнул кузнец. – Мне ль судить, во что верить, а во что – нет? Но на твоем месте я б поостерегся, молодой господин, а если и впрямь заночуешь в замке, ты помни, чего про королеву Моргану толкуют! Феей ее прозвали, и, по слухам, в чародействе она будет поискуснее даже своей сестрицы Моргаузы, оркнейской ведьмы, которая не поладила с Мерлином и которую изрубил в постели ее же собственный сын. – И кузнец снова осенил себя ограждающим знамением.

– Я запомню, – промолвил Александр. Эту историю он уже слышал однажды и повторения отнюдь не жаждал. Он поблагодарил кузнеца, бросил ему монетку и поскакал дальше между лесистыми склонами, и в мыслях его царили замки, и чары, и громкие имена, и надежда на удобный – или, по крайней мере, небезынтересный – ночлег.

Ближе к вечеру Александр добрался до реки и обнаружил, что, как кузнец и предупреждал, вода разлилась. Яростный поток несся к морю вдоль крутого берега, который прямо на глазах у юноши обрушивался под неодолимым напором: камни и целые куски дерна падали в бурлящие волны. О мосте напоминали только массивные деревянные сваи, торчащие на противоположном берегу, там, где дорога снова уводила вверх через лес.