Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Она полагает, существует некая отделанная драгоценными камнями чаша, обладающая некоторой силой…

– Да-да, я про эту силу. Зачем она ей? Она уже обладает своей собственной силой, об этом все знают, и она первая могла бы вам о том рассказать.

Александр замялся.

– Согласен, ее заточение и впрямь суровым не назовешь, но, – по памяти процитировал он, – «плен есть плен». Сила нужна ей, чтобы обрести свободу, снова вернуться к брату и помогать ему своей магией. Она… все знают, что она владеет магией, вы сами так сказали!

– Магией? – Как ни странно, в голосе Лунед зазвенело презрение. – О да, она владеет магией и всякого рода умениями. Никто этого и не отрицает! И уж не вам в том сомневаться, милорд!

– Госпожа…

– О нет, я не про ее женские уловки. Я про ту магию, которой она их подкрепляла, дабы уловить вас. Про эти ее зелья. Она ж вас едва ли не каждый день ими пичкала!

– Леди Лунед…

– Подождите. Я почти закончила. Я приехала рассказать вам обо всем об этом только потому, что боюсь и представить, что она может содеять, если завладеет еще и этой силой – силой, перед которой и Мерлин, и верховный король благоговеют настолько, что сокрыли ее от всего света. Милорд… – Трепещущая рука снова легла юноше на плечо. – Я заклинаю вас, заклинаю: теперь, когда вы обрели свободу, держитесь подальше от Темной башни! Не возвращайтесь сюда! Никогда и ни за что! Вы понимаете?

– Но я не могу! Я дал клятву…

– Все равно. Лучше бы вам вообще не ездить на поиски этого сокровища, но, если вы когда-нибудь его найдете, прошу, подумайте хорошенько, прежде чем везти его сюда, к ней. Она ведь сказала вам, что никогда не использует его во зло верховному королю?

– Да.

Рука дамы соскользнула с его плеча; леди Лунед отступила на шаг, затем еще на один. Когда же она снова обернулась к юноше, выглядела она постаревшей и еще более хрупкой, словно источенной страхом.

– Она рассказывала вам, что за «советы» держит в том уединенном покое восточной башни?

– Разумеется. Это все, что осталось ей от ее двора и свиты.

– И она, конечно же, приглашала вас присоединиться?

– Она собиралась. Очень скоро так и случилось бы. Она сама так сказала.

– А рассказывала ли она, что именно обсуждается наверху башни в такой глубокой тайне?

– С тех пор как вернулся Ферлас, она совещалась со своими рыцарями относительно этого похода, что так много для нее значит.

– А она не упоминала, что погибший рыцарь, брат графа Ферласа Юлиан, обещал жениться на мне?

– Ох, нет! Я об этом не слышал. Мне так жаль… – Александр забормотал было слова утешения, но дама резко оборвала его.

– Она об этом знала, так что постаралась отослать его в этот поход. И я уверена, – произнесла Лунед так спокойно, что и Александр против воли тоже в это поверил, – что если Юлиан и впрямь умер от каких-то злых чар, то чары эти навела она.

– Но зачем?

– Чтобы он не вернулся. О да, ей не по душе, если какой-нибудь из рыцарей ее свиты обратит взгляд на кого-то, кроме нее, но дело не только в этом. Она боялась, что Юлиан расскажет мне об этих сборищах в восточной башне. Но она опоздала. Я уже знала все.

Повисло молчание. Александр словно окаменел. Он стоял, глядя вниз, себе под ноги, недоумевая, что теперь делать, что говорить и чему верить. Обвинить даму во лжи? Никак невозможно! Кроме того, он обязан ей добрым приемом, а может, даже и жизнью. Но услышать такое от придворной дамы самой Морганы? А леди Лунед между тем продолжала рассказывать, все тем же спокойным, безжизненным голосом, который, в силу своей невыразительности, звучал так убедительно. Что-то насчет клики молодых бунтарей с далеких кельтских окраин, недовольных королевским миром и сильной единой властью, что Артур утвердил в мелких королевствах Британии. Теперь, когда прекратились междоусобные войны, а суд вершили не мелкие князьки, но совет в Круглом зале в Камелоте, многие горячие и пылкие провинциальные юнцы злились на вынужденное бездействие. Они называли себя «молодыми кельтами». Начиналось все довольно безобидно, а теперь вот складывалось впечатление, что юных сорвиголов собирают под свою руку своекорыстные интриганы, чтобы направить их против интересов верховного короля и объединенного королевства, с таким трудом им созданного. А двор королевы Морганы – одно из мест сбора мятежной клики.

– Вы должны мне поверить! – убеждала леди Лунед.

Александр молчал, вспоминая, как сам он рвался отомстить Марку Корнуэльскому, как радовался первой своей стычке, как упивался боем на реке Северн и как не далее как нынче утром восторженно предвкушал приключение. В эту часть рассказа ему охотно верилось.

– Вот какие советы созывает она, – объясняла Лунед. – Не настолько часто, чтобы стража заподозрила неладное и сообщила королю, но всякий раз, когда есть хоть какой-нибудь предлог. Как только Юлиан дал мне брачную клятву, он стал опасен. И вот – он не вернулся.

Есть вещи, в которые верится с трудом. Александр по-прежнему молчал. Мгновение-другое леди Лунед не сводила с него глаз, а затем мягко спросила:

– Так вы все-таки поедете в этот поход?

– Я должен. Я же обещал. Кроме того, в то, что вы мне рассказали… – Юноша умолк.

– Вы не можете или не хотите поверить? Понимаю. Я не скажу больше ни слова. Умоляю вас лишь вот о чем: если вы и впрямь отыщете этот Грааль и будете по-прежнему уверены, что используют его лишь во благо верховному королю, то не везите его сюда или в Кастель-Аур, но сперва поезжайте в Камелот и предоставьте самому Артуру судить, должно ли его сестре владеть сокровищем.

– Но как я могу?..

– Усомниться в ней? А может, вы уже знаете в сердце своем, что король ни за что не позволит ей даже прикоснуться к чаше?

– Госпожа… – в отчаянии взмолился юноша.

– И вы считаете себя верным вассалом верховного короля? Или считали, всего-то несколько недель назад?

Тишину на поляне нарушало только размеренное лошадиное хрумканье, да где-то в ветвях остролиста вдруг пронзительно засвистела малиновка.

– Это все? – резко осведомился наконец Александр.

Леди Лунед удрученно кивнула:

– Это все, и спасибо, что выслушали меня до конца. Я даже не прошу вас мне поверить; вы все поймете сами, как только окажетесь далеко отсюда и освободитесь от… словом, как только окажетесь далеко отсюда. Но у меня к вам есть еще одна просьба.

– Что такое?

Леди Лунед достала из-под серого плаща бутыль с золоченой пробкой и в кожаном чехле:

– Это вино делают в монастыре, что за мостом; каждый год братия посылает его нам в подарок. Прошу вас, возьмите его с собой в дорогу.

Александр взял бутыль и принялся было неловко благодарить дарительницу, но она с улыбкой покачала головой: