Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Александр с Морганой сидели вдвоем в королевиной опочивальне – этой обители блаженства. Граф Ферлас, отдохнув в замке два дня, отбыл домой, к матушке, с печальным известием о смерти брата, и с тех пор королева всячески старалась ублажить своего юного возлюбленного, оскорбленного в лучших чувствах, и доказать ему, что между ними ничего ровным счетом не изменилось. Александру уже приходило в голову, что, пока Ферлас гостил в замке, беседы между графом и королевой Морганой как-то слишком затягивались, даже если им и в самом деле многое надо было обсудить. Но хотя юноша не признался бы в этом даже самому себе, он был скорее рад отдохнуть немного от необходимости постоянно угождать и прислуживать своей даме и от еще более изнурительных занятий любовью.

И тем не менее, когда его наконец позвали, Александр кинулся к возлюбленной со всех ног. Он застал Моргану одну в королевских покоях: она сидела у окна, выходящего на юг, на речную долину. Юноше дозволили поцеловать руку, не более, и, встав с колен, он заметил, что прелестное личико омрачено заботой.

Но спрашивать о том, что ее гнетет, не понадобилось. Моргана резким жестом указала юноше на кресло напротив собственного и заговорила сама.

Граф Ферлас и его брат, поведала Моргана, входили в число рыцарей, которые служили ей еще до того, как ее изгнали в Каэр-Эйдин, и не покинули королеву и в заточении – сперва там, а затем в Кастель-Ауре. И хотя (тут Моргана одарила Александра трогательно-жалобным взглядом) нельзя утверждать, не погрешив против истины, будто брат ее Артур обращался с узницей с неуместной суровостью, все же плен есть плен, и ее верные рыцари всегда считали и считают кару несправедливой. Так что они объединили усилия, дабы по возможности помочь ей и убедить Артура вернуть сестре свободу. Они знали – а кто не знал? – что главным к тому препятствием была королевская советница и преемница Мерлина, Нимуэ, жена короля Пелеаса Островного.

Именно о Нимуэ и шла теперь речь. Александр, конечно же, слыхал о ней, о юной подопечной и ученице великого Мерлина, которую еще девочкой отдали в Озерное святилище на Авалоне, но Нимуэ покинула тамошних дев, чтобы жить с Мерлином и перенимать его мудрость.

– Некогда Мерлин не прочь был взять в ученицы меня, да только испугался, что я превзойду его в могуществе, – рассказывала Моргана. – И вот он убедил моего брата Артура спровадить меня на север и выдать за короля Урбгена Регедского. Оба короля охотно использовали меня, чтобы скрепить союз между двумя королевствами; а я оказалась заперта в Урбгеновом замке в Лугуваллиуме, в обществе дряхлого старика. Его двое сыновей были старше меня – и оба меня возненавидели.

Так королева излагала свою версию событий прошлого, расцвечивая историю мастерски искаженными общеизвестными фактами, о которых Александр наверняка был наслышан. А правда состояла в том, что на пути к почетному браку невесту сопровождал Мерлин как представитель Артура и Моргана попыталась лестью заставить чародея обучить ее начаткам своего искусства. Мерлин холодно отказался – и с тех пор стал ей заклятым врагом; причем вражда эта распространилась и на Нимуэ, его преемницу. Даже недавнее убийство Моргаузы, единокровной сестры Морганы, отчего-то вменяли в вину Мерлину, притом что Мерлина при дворе уже не было, а зарубил королеву ее же собственный сын. Но ведь все знали, что Мордред, сын Моргаузы от Артура, при этом присутствовал, – и как знать, что за распоряжения получил он от королевского советника?

Так что Моргана изменила подход, подстраиваясь под прискорбную верность Александра верховному королю. Зорко следя за юношей из-под полуопущенных век, она ненавязчиво подводила к сути. Памятуя о случившемся, как знать, что может однажды произойти с другой королевой – с ней самой, ввергнутой в заточение, подобно Моргаузе, по облыжному обвинению в измене, притом что, в отличие от Моргаузы, у нее нет ни сыновей, ни родни, которые могли бы ее защитить, – никого! Есть только венценосный брат, который прислушивается лишь к своекорыстным советам Нимуэ, призванным отдалить Моргану от брата, а ведь она могла бы поставить ему на службу силу куда более великую, нежели у Нимуэ!

Да, кивнула королева, поймав озадаченный взгляд Александра, такое возможно. У беспомощной королевы есть один, только один способ противостоять магии Нимуэ и обелить себя перед братом. Есть один талисман; заручившись им, Моргана обрела бы такую силу. Ферлас и его брат отправились на поиски этого талисмана. Они не преуспели, равно как и еще один из ее рыцарей, отважившийся на этот подвиг до них.

Так разве может она просить кого-то еще, такого храброго и великодушного, отправиться в поход столь опасный? Лучше она проведет остаток дней своих беспомощной узницей и, возможно, погибнет так же, как и Моргауза, от руки убийцы во тьме…

Какой бы магией королева Моргана на самом деле ни обладала, владела она одним искусством, которому Мерлин никак не смог бы ее обучить, – а Александр ведать не ведал, что оно доступно большинству женщин. Благодаря этому искусству прекрасные глаза затуманились слезами, в нежном голосе прозвучало рыдание, а возлюбленный кинулся к ее ногам, позабыв обо всех своих смутных сомнениях и клянясь всеми богами календаря, что он выполнит любое ее пожелание, даже если это грозит ему гибелью. Александр был пылок, горяч и очень молод. Вот оно, приключение, ради которого он некогда выехал из Крайг-Ариана – как же давно это было! Вот она – самая суть поэзии, и красоты, и рыцарственности! Подвиг во имя королевы, столь прелестной и любящей!

Моргана, охотно принимая его клятвы, и поцелуи, и платок тонкого льна, дабы осушить слезы, откинулась к спинке кресла, дабы поведать юноше о подвиге, столь близком ее сердцу, о походе, уже дважды предпринятом, – и оба раза закончился этот поход неудачей и смертью.

То был поход за Граалем.

Историю, которую она начала рассказывать, Александр уже отчасти знал. Тайная любовь короля Утера и Игрейны, герцогини Корнуэльской, приведшая к рождению Артура, уже стала легендой; мальчика спрятали от всех, и рос он в безвестности, а потом нежданно-негаданно объявился рядом с умирающим Утером в битве. О последующем удивительном чуде, когда, ведомый чародеем Мерлином, юный король извлек волшебный меч Калибурн из камня и был провозглашен законным королем всей Британии, пели и повествовали у каждого очага.

О том, как меч некогда попал к Мерлину, мало кто ведал: эту подробность совершенно затмили ошеломляющие события, связанные с восшествием на престол юного короля. А вот Моргана историю меча знала, ибо слышала от сестры Моргаузы, а та в свою очередь от соглядатаев, в давние времена подосланных следить за всем, что происходит при королевском дворе.