Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Юноша не видел, как двое часовых переглянулись – во взглядах их не было ни удивления, ни тем более смешинки – и один из них покинул пост и последовал за Александром.

На верх восточной башни уводила витая каменная лестница, скупо подсвеченная одним-единственным факелом, торчащим из скобы в самом начале подъема. Сквозь узкие окна задувал ночной, по-летнему теплый ветер. Заухала сова. Александр беззвучно поднимался по ступеням. Где-то впереди, за стеной или дверью, слышались приглушенные голоса: порою раздавался только один, а порою, время от времени, вступал целый хор: все говорили одновременно или пытались перекричать друг друга. Звуки доносились сверху, откуда-то совсем близко. Александр задержался на небольшой треугольной площадке, там, где лестница поворачивала, и прислушался. Разобрать слов не удавалось, – похоже, собеседники старались говорить потише. Ненадолго все смолкло, и в тишине зазвенел один-единственный голос – он явно принадлежал королеве. Затем вклинился разгневанный мужской голос, к нему присоединились и другие – нетерпеливые и даже гневливые. Александр стремительно преодолел последний изгиб лестницы.

И снова вышел на площадку, на сей раз широкую; на каменном полу лежал коврик, с одной стороны от двери у стены притулилась табуретка. Крепкая, обитая железом дверь была надежно заперта. А рядом тоже дежурила стража.

На сей раз – не из числа королевских ратников. На табуретке, прислонившись к стене, сидел мальчишка. Он, похоже, задремывал, но при появлении Александра разом встрепенулся и вскочил на ноги. Принц сразу его узнал. Этот самый паж, Грегори, впервые рассказал ему о «советах» и о том, что слуги королевы «сторожат дверь» и не впускают никого, кроме немногих избранных.

Ну что ж, с тех пор много воды утекло, а теперь все в замке, не говоря уже о собственном паже Морганы, наверняка понимают, что в число немногих избранных входит и он. Александр с улыбкой кивнул мальчишке и полушепотом промолвил:

– Твоя госпожа нынче ночью держит совет, так, Грегори? Ты откроешь мне дверь или, может, сперва войдешь и объявишь о моем приходе?

Мальчишка, загородив собою дверь, не стронулся с места:

– Простите, господин, я не могу.

– Что значит – не можешь? – не сдержал раздражения Александр. – Не можешь даже просто войти внутрь и спросить? Уж верно, после всего того, что было…

– Простите, господин, но нам дан приказ. Никого не впускать, кроме как участников совета. Я ж вам уже объяснял, сэр, тогда, раньше. Я не смею.

– Да, но это было «раньше». Ты ведь наверняка знаешь, что ныне королева дарит меня своим доверием!

– Но вы же не допущены в совет. Вы – не из ее собственных людей.

– Не из ее людей? Что это еще за люди?

– Не могу сказать, сэр, но они всегда при ней. Они приехали с королевой из Каэр-Эйдина и, когда придет час, поедут вместе с нею в Кастель-Аур.

– В Кастель-Аур с ней поеду я, – выпалил Александр, которому, вплоть до этой вспышки раздражения, подобная мысль даже в голову не приходила.

По правде сказать, юноша вообще не задумывался о будущем – его занимали только восторги настоящего. Если бы его спросили, он бы, безусловно, признал, что роман с прелестной королевой не может длиться вечно, что в один прекрасный день ему придется сесть на коня и ускакать прочь – и уж всяко не в предполагаемую темницу Кастель-Аур. Но, как намекнула Моргана, возможно, ему сперва придется куда-то съездить по ее поручению, прежде чем он вернется к обычной жизни и продолжит свой прерванный путь в Камелот.

– Не далее как нынче утром королева сказала, что я могу быть ей полезен, – резко бросил Александр. – Если уж и это не означает допуска на советы…

– Простите… – Мальчик, похоже, не на шутку испугался. Он вжался спиною в дверь; молодой принц грозно нависал над ним во весь рост, но Грегори по-прежнему говорил шепотом, и это заставило Александра осознать, что слуг Морганы не так-то просто подтолкнуть к неповиновению. – Простите, – еле слышно повторил мальчик. – Но я не могу, господин, правда не могу. Она ничего не говорила про вас ни мне, ни остальным, а она… милорд, я не смею ослушаться! Может… может, когда вы увидитесь с нею завтра, вы спросите у нее сами?

Александр отступил на шаг:

– Да, так я и поступлю. Успокойся. Я вовсе не сержусь. Ты ведь просто исполняешь свой долг. Королева, верно, просто позабыла распорядиться насчет меня. Я поговорю с ней завтра. Доброй ночи.

И, спасая остатки достоинства, Александр улыбнулся мальчику и зашагал обратно, в свою одинокую комнатушку, не слишком много разузнав в ходе своей вылазки, но, по крайней мере, успокоившись в одном отношении: срочно созванный совет – это чистая правда, а вовсе не предлог изгнать его с ложа любви. И королева, несомненно, вовсе не затворилась наедине с Ферласом.

Столь же несомненно он увидится с королевой завтра и выяснит, что она имела в виду, намекая на то, что он будто бы в силах оказать ей некую услугу. А заодно он попросит… и даже будет настаивать, чтобы Моргана допустила его в свой круг и на совет, которые, по-видимому, для нее куда важнее, нежели даже возлюбленный.

Александр по-быстрому разделся, выпил оставленное Питером целительное снадобье и наконец сделал то, чего Моргана ожидала от него несколько часов назад, – погрузился в глубокий сон без сновидений.

Артуров стражник, вернувшись на свой пост у дверей королевиной опочивальни, зашептал сотоварищу:

– Нет. Он не один из них. Малец Грегори его так и не пустил. Сдается мне, что он ни сном ни духом.

– Так мы и думали. Стыд и срам, на самом-то деле.

– Ничего, переживет, да заодно ума-разума наберется! – Лукавая ухмылка на лице стражника изрядно раздражила бы Александра и немало позабавила бы Моргану. – А она – лакомая штучка, тут не поспоришь.

– Если, конечно, с головой не увязнет, – отозвался стражник постарше. – Сколько ему? Шестнадцать? Семнадцать? Да он не старше моего сына.

– Этот – не увязнет. Ну да, дальше постели он покамест ничего не видит, но у нее хватит ума не пытаться втянуть его в свои интриги. Помяни мое слово.

– Да я-то тебе верю. Ну да все равно приглядеть не помешает.

– Тише. Кажется, это она идет. Причем одна, прямо не верится!

– Ну так тот-то выжат досуха. Он же на ногах не стоял, как прибыл в замок, а они после ужина еще три часа проговорили. Небось завтра увидим их вместе.

И на сей раз речь шла не об Александре.

– Королева островов? – воскликнул Александр.

– Да, так она себя величает. – Не будь Моргана венценосной особой, тон ее можно было бы назвать злоехидным. – Выскочила замуж за какого-то мелкого королька, да и то ей, считай, повезло, она ведь ходила в полюбовницах у Мерлина одни боги знают сколько лет, а он ей в деды годился!