Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Александр полежал немного, не сводя глаз с двери и прислушиваясь, – хотя королева, оправдывая свое прозвище, двигалась легко и бесшумно, точно фея, и гость узнал бы о ее появлении во тьме лишь по прикосновению да исходящему от нее благоуханию. Но снадобье подействовало еще до того, как развеялся дымок от потушенной свечки, и юноша уснул.

Моргана, конечно же, знала, что делает. Когда Александр проснулся на следующее утро, королева была уже далеко от замка – она выехала на охоту вместе со своими рыцарями, как всегда под присмотром Артуровой стражи. Вечером она опять не появилась. У королевы болит голова, объяснил Питер, но завтра ей станет легче, и если принц выйдет к ней поутру, примерно в третьем часу, может статься, они бы вместе проехались верхом?..

Питье, посланное юноше той ночью, имело совсем другой вкус: к сладости примешивалось что-то острое и одновременно тягучее, обещающее крепкий сон. Но обещание не оправдалось. Паж уложил больного, затушил свечу и вышел, но Александр так и не сомкнул глаз, терзаясь муками неутоленной любви, изнывая от сомнений и беспокойства в преддверии утреннего свидания.

Даже после беспокойной ночи, на следующее утро Александр впервые за много дней почувствовал себя куда бодрее. Встал он рано и спустился вниз, как только счел возможным, – дожидаться Моргану во внутреннем дворе.

Королева, конечно же, заставила себя ждать, но наконец явилась – одна, если не считать стражи, что сопровождала ее во всех выездах за пределы замковых стен. Она облачилась в зеленое, набросила на плечи травянисто-зеленый плащ, подбитый рыже-коричневым шелком, и надела шапочку из того же шелка, украшенную красноватыми перьями, что, загибаясь вниз, щекотали ей щеку. Выглядела она ничуть не менее обворожительно, чем в пиршественном зале или в тихой комнате больного. Александр поцеловал ей руку, помедлив над нею чуть дольше, чем пристало, затем подсадил королеву на прелестную каурую кобылку, сам вскочил на своего могучего гнедого и последовал за своей дамой по деревянному мостику.

Моргана хорошо знала здешние края, так что Александр предоставил ей выбирать, куда ехать. Конь его отдохнул на славу; королева, задавая темп, поскакала быстрым галопом вдоль реки, почти до того самого места, где юноша упал с седла, а затем свернула вверх по холму по лесной тропке, где поневоле пришлось сбавить ход. Со временем деревья поредели, и всадники выехали в солнечный свет укромной горной долины. Там кони снова поскакали бок о бок. Моргана пустила свою кобылку шагом; Александр, попридержав гнедого, поехал вровень с нею.

Все это время за ними следовало четверо стражников. Время от времени Моргана оборачивалась через плечо, трогательно изображая страх. Они с нее глаз не спускают, жаловалась красавица Александру, они о каждом ее шаге доносят Артуру. Она их боится, мило покаялась королева, боится, что вскоре им прискучит однообразная служба в этом захолустье, вдали от всех родных, и они, чего доброго, облыжно оговорят ее Артуру в очередном письме, а король отдаст приказ препроводить ее обратно в Каэр-Эйдин на унылом севере или отошлет в бдительно охраняемую темницу (как сама она выразилась) Кастель-Аур в валлийских холмах. Там, намекала она, Александр никогда больше ее не увидит. Разве что он поможет ей спастись от суровой и несправедливой кары, которую назначил ей верховный король?..

Но здесь Моргана просчиталась. Даже в плену любовного дурмана юноша ни за что не стал бы открыто порицать верховного короля. Александр с детства привык воспринимать Артура и Камелот как воплощение всего благого и справедливого. А видя, в какой пышности королева живет здесь, в Темной башне, как роскошны ее покои, сколько у нее слуг и как богат ее стол, зная о ее «дворе» и «советах» и о том, что она свободна разъезжать где вздумается, пусть и под стражей, – памятуя обо всем об этом, Александр никак не мог увидеть в королеве горестную, притесняемую узницу. Юноша слушал, сочувствовал, клялся в вечной преданности – заговаривать о любви он пока еще не смел, – но уклонялся от любых разговоров о «спасении» и даже пресекал попытки оторваться от стражи. Она в свою очередь избегала прямых ответов на осторожные расспросы своего спутника о причинах столь сурового приговора Артура. Александр был достаточно юн, чтобы, когда прекрасные глаза Морганы заглядывали прямо в его душу, а нежная ручка покоилась на его колене, пока лошади их шли бок о бок, одновременно поверить и в то, что Артур справедливо покарал сестру за измену, и в то, что с бедняжкой жестоко обошлись и в беду ее ввергло лишь предательство возлюбленного. Возлюбленного, который, благодарение Господу и спасибо Артуру, ныне мертв.

Моргана, конечно же, все это отлично видела и понимала, что, как бы сильно ни был влюблен молодой безумец, у нее нет надежды добавить его ко «двору», что собирался на советы в уединенных покоях восточной башни. Все эти юнцы – некоторые из них перебывали в любовниках у королевы в прошлом, а время от времени и в настоящем – в силу тех или иных причин Артура не жаловали. По всей стране, особенно среди кельтской молодежи с глухих окраин, нарастало недовольство «миром короля», под которым подразумевались централизация власти и мирное утверждение закона и порядка. По обычаю и традиции воспитанные воинами, эти юнцы презирали «стариковскую говорильню» Круглого зала в Камелоте и жаждали действий и воинской славы.

Для этих юных бунтарей двор Морганы, и здесь, и в Кастель-Ауре, был уютным и теплым местечком, где можно в свое удовольствие строить заговоры, дабы навредить Артуру и возвыситься самим. Они и не подозревали, что Артур все про них знает и смотрит на них сквозь пальцы. Убив любовника Морганы и держа сестру в плену (пусть цепи и казались шелковыми), король понимал, что ее обитель того и гляди станет оплотом недовольства или даже гнездом бунта. Но советником Артура, с тех пор как Мерлин сокрылся в своей хрустальной башне, была женщина – и в женщинах она разбиралась куда лучше Мерлина. «Оставь Моргане ее двор и ее любовников, – говаривала Нимуэ, – пусть себе плетет интриги там, где ты сможешь не спускать с нее глаз». Артур последовал ее совету, так что Моргана держала при себе небольшую свиту недовольных и проводила время, деловито – и до сих пор безобидно – интригуя против брата.

Теперь, натолкнувшись на упрямую благонадежность Александра, королева оставила попытки привлечь его к своему двору. Моргана уже даже отказалась было от своего намерения залучить гостя к себе в постель, но она как раз затеяла новое предприятие, а такой, как Александр – юноша кристальной честности, – мог преуспеть там, где потерпели неудачу прочие ее приближенные. Кроме того, давно пора было завести нового любовника, а Александр хорош собой, молод и только о ней и мечтает, так что…