Хелег Харт - Двухголовая химера

Крадучись они подошли к большому валуну, из-за которого исходил голубоватый свет люмика, Эн что-то говорил вполголоса, но слов было не разобрать.

– С кем он говорит? – одними губами спросил Рэн.

– Выгляни. Осторожно.

Пуэри медленно высунулся из-за укрытия. Его взгляду предстала небольшая каменистая площадка, с которой в светлое время суток открывался вид на отдалённые холмы, Энормис сидел на собственном мешке вполоборота к затаившимся в нескольких шагах товарищам и что-то вертел в руках. Время от времени он произносил короткие фразы, но не бубнил, а именно тихо говорил.

Кроме него на площадке никого не было.

– С кем он говорит? – лёгкий ветер заглушал слова охотника, но Кир услышал и, многократно кивнув, прошептал:

– В том-то и дело! Сам с собой!

Рэн выглянул снова. Что-то не стыковалось. Люмик, освещающий площадку, был подвешен не точно над чародеем, а чуть в стороне, между Эном и лежащей рядом гнилой корягой, периодически человек поворачивался к ней и как раз в это время что-то говорил.

Прислонившись спиной к холодному камню, пуэри с трудом подавил внезапно разбившую его дрожь. «Не к добру это, ох, не к добру».

Вдруг чародей хохотнул и произнёс громче обычного:

– Скажешь тоже.

Кир осторожно тронул охотника за рукав и подал знак, что пора уходить. Ошеломлённый пуэри безропотно дал себя увести.

Как только они отошли на достаточное расстояние, чтобы их никто не услышал, гном остановился и нервно спросил:

– Ну, и что думаешь?

Рэн вздохнул, пытаясь привести мысли в порядок.

– Не знаю, что думать.

– Вот и я тоже, – кивнул Кир и тут же с жаром зачастил: – Он меня иногда до чёртиков пугает. Помнишь, как он расправился с этими имперцами, когда погибла девчонка? Я таких тварей даже на Глубинах не видывал! А как он вёл себя в моготской деревне? И ведь это всё ладно ещё, можно понять. Но вот такое как понимать? – он ткнул пальцем в сторону, откуда они только что пришли.

– Он не в себе, – сказал пуэри.

– Не в себе?! – шёпотом заорал гном. – Да он же окончательно свихнулся! Тронулся! Фляга потекла! Крыша зашаталась! – копатель шумно вздохнул, не зная, как ещё выразить свою мысль. – Ты что, не замечал за ним? Да он с самого нашего знакомства такой! Ты бы видел, что он вытворял под Небесным Пиком! А потом эта встреча с ящероголовыми, помнишь? Он хотел напугать их, а напугал больше меня. Я уже тогда понял, что у него явно не все дома, нормальные люди себя так не ведут. Потом он сдаётся в плен Меритари, и мы еле-еле уносим оттуда ноги. Ну скажи мне, стал бы ты так рисковать? Это же чёрт знает что! А идея идти через Острохолмье? Мне Литесса разок сказала, что проще было бы рискнуть и воспользоваться этими Эфирными Тропами, или как их. Но нет же, «пойдёмте, мы их всех одной левой»!

Рэн слушал, сжав губы. Его тоже посещали подобные мысли. Некстати вспомнился разговор с Муалимом, и всё вместе сложилось в совсем уже плохую картину.

– Нам-то что делать теперь? – гном в растерянности схватился за голову. – Куда мы идём вообще? За кем? Я, конечно, очень рад, что мы до сих пор живы, особенно если учесть все передряги, через которые он нас пропёр. Но ты уверен, что на этот раз ему не взбрело в голову что-то ещё более дурное, чем раньше?

Пуэри не хотел верить, что доверился безумцу. Все поступки Энормиса, даже самые рискованные, имели под собой прочную логическую основу. Пусть с его методами охотник не всегда был согласен, но цели чародея были прозрачны и достойны. Поэтому Рэн верил ему и шёл за ним. Но если покопаться, то найдётся множество неприятных моментов, ввергнувших охотника в смятение. Не получается ли, что он умышленно не замечал недостатков Энормиса? Тот неоднократно подвергал других членов отряда опасности, бросаясь в ту или иную авантюру – таких случаев можно припомнить массу. Его авторитет спасало всякий раз лишь то, что все оставались живы, при нынешних же обстоятельствах доверие к его решениям встаёт под большим вопросом.

– Надо с ним поговорить.

Кир помолчал несколько секунд, и Рэн, повернувшись, увидел, что тот смотрит на него с сомнением.

– И многим сумасшедшим помогали разговоры?

– Может, хотя бы нам они помогут. – Копатель не произносил ни слова в ответ. – Кир, ну попытаться-то мы должны.

Гном со вздохом упёр руки в бока и направил задумчивый взгляд на восток.

– Тогда надо и остальным сказать.

– Ещё не поздно. Пойдём, скажем.

Постояв в нерешительности ещё немного, они направились к лагерю, а Рэн с замиранием сердца уже мысленно прогонял в голове предстоящий разговор, пытаясь предугадать, чем он грозит взаимоотношениям в отряде и всему их предприятию в целом.

Арджин выслушал Кира молча, то и дело поглядывая на невозмутимую, как и прежде, Литессу. Рэн не встревал в разговор, молчанием выражая согласие с гномом. Архимагесса по привычке распустила и снова заплела свою косу – она словно и не слушала, думая о чём-то своём.

Когда копатель замолк, разведчик ещё раз обвёл взглядом остальных членов отряда и выругался вполголоса – он знал Энормиса дольше всех, а потому говорить о нём в таком ключе не хотел. Но гном был прав. Проблема и так слишком долго замалчивалась.

Во времена житья в Квисленде Энормис был другим. Он всегда казался немного странным, нестандартным человеком – но разведчик не придавал этим странностям никакого значения, потому что на фоне Старого Мага начинающий чародей выглядел совершенно нормальным. Бывший разведчик проводил с никому не известным парнем, буквально свалившимся с неба на окраине Фолиата, не так уж мало времени – пожалуй, это был единственный человек во всём замке, с которым Арджин мог и хотел завязать дружбу. Воину просто нравилась его компания, с ним было интересно и в то же время просто, да и, чего уж умалчивать, Энормис обладал некой харизмой, обаянием, что позволяло ему легко сходиться с людьми. Удивительно, что Эн этим обаянием почти не пользовался – сторонился большинства людей и, даже находясь в толпе, оставался молчаливым одиночкой.

На пару с чародеем Арджин осушил немало сосудов с алкоголем, но никогда не пытался забраться в голову своему товарищу. Есть человек. У человека есть свои особенности. Но если вы отлично сходитесь, то зачем копаться у него в голове? Разведчик по жизни не любил ничего усложнять, а потому просто получал удовольствие от их дружбы.

Потом Квисленд сравняли с землёй, Старый Маг погиб, и долгое время воин понятия не имел о судьбе товарища. А когда они наконец встретились, Энормис предстал перед Арджином в новом свете. Его желание во что бы то ни стало вытащить какую-то там девчонку из застенков Башни казалось диким и никак не согласовалось с образом спокойного и уравновешенного парня, каким помнил его разведчик. За свои сорок с лишним лет Арджин успел поучаствовать в без малого сотне тайных операций, а потому понимал, что лезть в столицу – сущее безумие. Но перечить Энормису не имело никакого смысла: тот всегда отличался ослиным упрямством.