Хелег Харт - Двухголовая химера

Позади раздался чей-то голос, и Рэн далеко не сразу понял, что говорил Кир.

– Что? – ошеломлённо переспросил он, оборачиваясь к гному.

– Живой, говорю? – тихо повторил копатель, кивая на Энормиса.

Рэн снова опустил голову и собирался что-то ответить, как вдруг ощутил, что человек перестал трястись.

Эн шумно вздохнул. Замер на несколько секунд. Опёрся здоровой рукой о землю, поднялся, хоть и с явным трудом. Выпрямился.

Человек молча оглядел товарищей, как показалось Рэну – вполне осмысленным взглядом. Лицо его побледнело, кровь из рассечённого лба плавно стекала к подбородку, нос тоже был перебит, – но всё это ничто по сравнению с тем, что изменилось в его глазах. Они словно… опустели? Нет, глупое и неподходящее слово. Они выстыли. Как что-то неживое.

Чародей сделал несколько шагов и пошатнулся, Кир подскочил к нему, чтобы поддержать, но тот оттолкнул гнома, твёрдо намереваясь идти самостоятельно. В его неверной походке, тем не менее, сквозила мрачная решимость и непреклонность. «Он как будто идёт на войну, – подумал Рэн, плетясь вслед за ним. – Бесконечную войну для одного человека».

Они вернулись к повозке, возле которой по-прежнему истекал кровью Арджин, и Литесса, непробиваемая Литесса, целеустремлённая и жёсткая, рыдала, ткнувшись лицом в рукав.

– Встань. – потребовал Энормис, остановившись прямо перед расклеившейся архимагессой.

Литесса подняла голову и прошипела, прожигая человека взглядом:

– Пошёл прочь! Ты, выродок! – она перешла на крик. – Видел, к чему ты её привёл? Так ты обеспечил её безопасность? Моя единственная дочь погибла, а всё из-за тебя, мразь!

Вместо ответа Энормис нагнулся и дал женщине звонкую пощёчину.

– Встань. – повторил он, не изменив тона.

Это подействовало. Чародейка прерывисто вздохнула ещё пару раз, взяла себя в руки и поднялась.

– У тебя остались силы? – холодно спросил человек.

Литесса, уткнувшись лицом в ладони, сначала хотела отрицательно помотать головой, но в итоге кивнула.

– Помоги Арджину. Я пуст.

Архимагесса склонилась над потерявшим сознание разведчиком, чтобы наложить исцеляющие чары, а Энормис повернулся к Рэну и Киру:

– Соберите всё, что может пригодиться в пути. Нужно выдвигаться.

– Куда ты собрался? Бежать? – спросила Литесса злобно.

Но Эн только отвернулся, оглядывая на поле боя. Он молчал долго, пуэри даже подумал, что тот уже не ответит. Лишь спустя несколько минут чародей сказал:

– Бегство только что утратило всякий смысл.

И добавил, так тихо, что расслышал, наверное, только пуэри:

– Всё утратило.

Прежде чем уйти, он несколько раз обошёл то, что осталось от постоялого двора в слепой надежде найти следы Лины, которая успела выбежать перед взрывом. Но нашёл лишь её опалённый кинжал, который выбросило в один из сугробов.

Остальные в это время собирали припасы – они обнаружились в уцелевшем здании. Брали всё, что посчитали нужным. Кроме них пятерых на всём постоялом дворе не выжил никто.

Отряду удалось уйти раньше, чем на шум сбежались дружины и адепты Меритари. Для Рэна стало новостью, что участвовал в атаке не Орден – осматривая тела убитых людей в красном, Литесса опознала в них жителей Одинокого Вулкана. Она ткнула в вышитую на их одежде эмблему – равносторонний многогранник, вписанный в правильный треугольник, который в свою очередь вписан в круг – и назвала её геминмоном. Мол, этот символ на протяжении веков появлялся то тут, то там, но впервые упоминание о нём появилось именно в повествовании о заселении Одинокого Вулкана. Энормис молча выслушал её и долго смотрел на символ, не шевелясь, а потом сказал:

– Замечательно, – и ушёл, не оборачиваясь.

А Рэн, глядя на него, подумал – как же всё теперь изменится. Даже спустя часы после трагедии он ощущал, что всё стало по-другому, и как раньше уже никогда не будет. Потому что Энормис, связующее звено их пёстрой компании, в одночасье стал другим человеком. Ещё вчера он хотел спокойной жизни в глуши, а теперь устремился к Одинокому Вулкану, чтобы вести войну, которая на самом деле была ему не нужна.

Откуда чародей взял силы двигаться дальше, да ещё и вести за собой остальных, пуэри мог только догадываться. За несколько дней, что они шли, а потом, раздобыв лошадей, скакали на север, Энормис практически не открывал рта. Даже Литесса, поначалу разбитая, со временем оправилась, немного воспрянула духом и стала включаться в беседы. Но – не Эн. Его всё перестало интересовать. Он не откликался даже когда к нему обращались напрямую, словно не слышал, а если отвечал на вопросы, то не оборачиваясь и всегда односложно. То, что вело его вперёд – месть ли, безысходность ли – не разжигало в нём жажды достижения цели. Несмотря на внешнюю твёрдость и непоколебимость, какая-то его часть перегорела, сломалась, и не нужно было долго размышлять, чтобы понять, какая именно.

Рана Арджина оказалась куда серьёзнее той, что получил Энормис, поэтому пришлось проводить лечебные сеансы на каждой стоянке в течение четырёх дней. Однако в итоге сокол полностью поправился.

На пятые сутки путников настигла метель, спрятавшая в молоке далёкие пики восточного хребта, и не прекращалась три дня к ряду. Тракт изрядно опустел к декабрю и местами оброс снежными наносами высотой с гнома. Приходилось пробираться через них, теряя время, потому что сойти с дороги означало и вовсе увязнуть в сугробах.

Лишь спустя восемь дней после побоища они свернули в безымянную деревню, чтобы пополнить припасы и как следует отогреться. Литесса сплела очень стойкий морок, скрывший их отряд под видом пятёрки нейратских наёмников, так что они больше не опасались быть узнанными и остановились в лишь чудом не закрывшейся на зиму корчмушке. В ней оказалось всего три съёмных комнаты, из которых пустовала только одна. Хозяин опасливо косился на хмурую вооружённую компанию и явно боялся неприятностей, а потому заискивающе лепетал что-то про гнилые полы и мышей, пытаясь оправдаться, но его никто не слушал – всё лучше, чем ночёвка на улице.

В комнате пахло плесенью, гулял по низу сквозняк, и лежачих мест для пяти человек в ней, конечно же, не было, поэтому Энормис, Кир и Рэн улеглись на вытребованных у хозяина топчанах, которые заняли почти весь пол. Сразу после небогатого ужина все легли по местам. Быстрый сон пришёл только к Киру, остальные лежали молча, и каждый думал о своём.

– Может, не стоит сразу идти на Одинокий Вулкан? – сказала вдруг Литесса. – Если мы встретим там Гроггана, нам всё равно с ним не справиться.

– А что ты предлагаешь? – отозвался Рэн, который тоже не единожды задавался озвученным чародейкой вопросом.