Хелег Харт - Двухголовая химера

– Остановиться и поискать другие пути. Может, нам удастся нащупать способ помешать ему, не ввязываясь в драку.

– Так или иначе, это приведёт нас к встрече с ним, – вдруг сказал Энормис. Пуэри видел, как лунный свет из окна отражается в его глазах, глядящих в пустоту.

– Вы не задумывались, как ему удалось найти нас? – подал голос Арджин.

– Скорее всего, случайно, – отозвалась Стальная Леди. – Иначе вслед за первым отрядом прибыл бы второй. Нет такого заклятья, что опутало бы собой весь мир.

– Я бы не был так уверен, – возразил Рэн.

– Будь у него такое заклинание, он уже нашёл бы и собрал все протоэлементы.

– Чушь, – бросил чародей равнодушно. – Эссенции в принципе нельзя найти с помощью магии. По отношению к ним вся материя Нириона вторична. И энергия – тоже. Заклятье для поиска протоэлементов должно быть основано на их же составляющей, что само по себе является абсурдом.

– Как же он их ищет? – спросил Арджин.

– По старинке, – ответила за Эна Литесса. – С помощью соглядатаев, которые скрупулёзно собирают слухи и мифы, а потом складывают картинку воедино. Те эссенции, что плавали на поверхности, он уже нашёл. Значит, на поиски остальных Первых, спрятавшихся намного лучше, у него уйдёт намного больше времени.

– Это нам на руку, – сказал пуэри. – Может, имеет смысл начать поиски протоэлементов?

– И надеяться, что нам повезёт больше, чем ему со всеми его ресурсами? – фыркнула Литесса. – Пальцем в небо, Рэн. Шансы ничтожны.

– Меня смущает то, что, по словам Гроггана, протоэлементов шесть, – задумчиво пробормотал Эн, – а не семь.

– Намекаешь на эссенцию Материи? – спросил охотник, заинтересовавшись.

– Именно.

В комнате надолго повисла задумчивая тишина. Она настолько затянулась, что к тому времени, как Литесса снова заговорила, Арджин успел провалиться в сон, о чём поведал его равномерный сап.

– Раз уж ты заговорил, – сказала женщина неподвижно лежащему чародею, – ответь на мой первый вопрос. Зачем мы сейчас идём на Одинокий Вулкан?

Ученик Мага лежал неподвижно, немигающим взглядом вперившись в потолок. Рэн думал, что он опять промолчит, но ошибся.

– Хочу посмотреть на Средоточие. Всё вокруг него крутится, не зря же Грогган его захватил чуть ли не первым делом.

– И ты готов с ним встретиться?

– С Грогганом? Конечно. Я его убью, – Энормис сказал это так, словно эта мысль не возбуждала в нём ни малейшего интереса. – Или умру, пытаясь.

– Самоубийством ты миру не поможешь, – тихо вздохнула Литесса.

На несколько секунд снова повисла тишина.

– Она тебе снится? – вдруг спросил чародей.

Архимагесса вздрогнула.

– Да.

– А мне – нет, – бесцветным голосом продолжил Энормис. – Я лишён её даже во сне. Говорят, когда тебе снится умерший близкий, ты просыпаешься с болью. Потому что во сне он жив, и возвращаться в реальность, где его уже нет, невыносимо. Но когда тебе даже по ту сторону сна не увидеть любимого человека, то ты словно не просыпаешься вовсе. Бесконечный кошмар. Я – всё время в кошмаре, от которого не избавиться. Потому что её не вернуть. Никогда. Замечала весь ужас этого слова? Никогда. Из-за него всё на свете становится таким зыбким. Умножь это «никогда» на бесконечный кошмар. По-твоему, это жизнь? Для тебя – может быть. А для меня нет. Для меня это остаточное тепло, свечной огарок. Тень жизни. Так что ни о каком самоубийстве тут даже речи быть не может.

И человек повернулся лицом к стене, показывая, что разговор окончен.

– Долбаная кляча, – ворчал Кир. – Весь зад смозолил! Не могу я ездить верхом на такой огромной зверюге. Ноги до стремян не достают! И ни в одной деревне, как назло, ни одного пони!

– Можешь пойти пешком, – бросила Литесса. Она ещё не успела привыкнуть к гномскому нытью, а потому раздражалась всякий раз, когда копатель принимался жаловаться на жизнь.

– И мы уже почти месяц ползём через эти сугробы, – продолжал Кир, не обращая внимания на грубость. – Чёртов воздух становится всё холоднее и холоднее, а мы топаем всё дальше на север. Скоро превратимся в сосульки! И почему наш грёбаный поход не выпал на лето?

– Потому что он выпал на зиму.

– Теплее от ваших слов не становится, дамочка. Ты сама-то будто не мёрзнешь?

– Меня намного больше беспокоит сумасшедший, которому взбрело в голову захватить наш мир, чем какой-то холод, – отрезала женщина.

– Почему ты решила, что он хочет его захватить? – подал голос Рэн, до сего момента лишь прислушивавшийся к разговору от скуки.

– Подумай сам. Для чего ещё может понадобиться Средоточие вкупе со всеми эссенциями?

– Много вариантов. Но…

– Но самый вероятный – получить неограниченную власть над всей материей Нириона, – оборвала охотника Литесса. – Мы уже много раз говорили об этом, Рэн. Он – человек, хоть и необычный. Ему нужна власть.

– А его хозяин, скорее всего, не человек, – задумчиво вставил Энормис.

Пуэри замолчал – не хотел снова ввязываться в спор с архимагессой.

С тех пор как они начали общаться, каждый их разговор неизменно заканчивался дебатами. Оказалось, их взгляды на судьбу человечества и устройство человеческой души почти диаметрально противоположны. Литессу посвятили в тайну происхождения Рэна, хоть и довольно поверхностно, но чародейка вовсе не собиралась сдавать позиции перед чужаком, будь его раса хоть вдесятеро древнее.

Рэн видел в людях хорошее, искал пути их развития, Литесса твёрдо стояла на мнении, что если бы человечество хотело развиваться, то не прозябало бы в грязи и пороках. Каждый спор заканчивался одинаково: оба оставались при своём мнении, но обоим этого было явно недостаточно. Самое интересное, что в её словах Рэн неизменно видел логику и здравый смысл, но каждый раз она будто упускала нечто важное, ключевое. Очевидно, с её стороны всё выглядело так же, но в отличии от пуэри женщина не стеснялась высмеивать доводы оппонента, точно тот был неразумным ребёнком.

Слушая эти насмешки, пуэри не понимал, зачем она спорит и пытается что-то доказать, если её истина настолько очевидна. Больше ни с кем из отряда подобных противоречий у чародейки не возникало, хотя и Кир, и Арджин порой соглашались с Рэном. Однако стоило лишь пуэри поднять общечеловеческую тему, как архимагесса тут же пикировала на его высказывания точно соколица на мышь. Такое поведение ставило охотника в тупик – и он решил лишний раз не связываться.

Погрузившись в размышления, пуэри перестал следить за дорогой. Из задумчивости его вывел голос Кира:

– Эн, чего стоим?

Подняв голову, Рэн увидел, что человек и вправду остановил коня – а за ним выстроился весь отряд. Тракт прямо перед ними забирал к востоку, широкой лентой вытянувшись на покрытой снегом равнине, но существовал и другой путь: дорога, уже не такая широкая и обкатанная, уходила на северо-запад и терялась в недалёком ельнике.