Хелег Харт - Двухголовая химера

– Пойдем, посмотрим, – сказал я и уже двинулся вперёд, когда гном зашипел:

– Рехнулся?! А если нас заметят?

– Значит, придётся поучаствовать, – неожиданно для самого себя я повысил голос. – Не бойся, это всего лишь отродья.

– Ишь, какой бесстрашный, – буркнул копатель, явно недовольный, что его заткнули. – «Всего лишь люди», «всего лишь отродья». Не у всех же есть в арсенале чёртова магия.

Я уже не слушал. С каждым шагом звуки боя становились всё отчётливее, прерывались всё реже, тропинка пошла в обход выступившей из общего ряда скалы, постепенно понижаясь. Крики доносились из-за поворота.

Крадучись точно воры, мы осторожно приближались к краю каменной стены, отделяющей нас от действа. Все заранее обнажили оружие и приготовились к драке. Опасаясь быть замеченным, я выглянул из-за угла, но внизу кипел такой бой, что сражающимся явно было не до нас.

Скалы образовывали здесь углубление, причём верхняя их часть выступала дальше нижней, образуя нечто похожее на зев огромного каменного чудовища, в его пасти расположилось поселение, отгороженное от ущелья наваленными друг на друга камнями. Эту стену штурмовали огры – чёрные, со скрученными назад рогами, массивные, они поднимали валуны и метали их в защитников поселения – моготов, которые выглядели карликами на фоне противников.

Орали и те, и другие: огры ревели низким рыком, от которого волосы вставали дыбом, моготы перебрасывались короткими фразами, сбивались в группки и бросались на живоглотов, сжимая в руках заточенные на манер копий кости.

– Ничего себе, – раздался голос Рэна над самым моим ухом.

Я подумал примерно то же самое. Бой шёл не на жизнь, а на смерть. Потери несли обе стороны, но у огров имелось явное преимущество – их размеры, так что не приходилось сомневаться, кто победит в схватке. Трупы моготов лежали то тут, то там – разорванные, растоптанные, переломанные, среди них я заметил и детские фигурки. Число защитников таяло, но по их коротким выкрикам я понял, что они не собираются отступать. Потому что отступать им было некуда. Они защищали свой дом, защищали яро, не жалея жизней, бесстрашно бросаясь на ревущие глыбы, стараясь дотянуться незамысловатым оружием до шеи или глаз огров. Просто тех было слишком много.

Не знаю, что толкнуло меня тогда на этот поступок. Не раз вспоминая этот случай, я думал, что сделал это в надежде найти проводника, но не был до конца честен с собой. Что-то другое заставило меня ввязаться в ту свару.

– Делайте как я, – сказал я спутникам и побежал вниз по тропе, в самую гущу боя.

Следом, матерясь, бросились Кир и Арджин, послышался треск щита Литессы. Рэн же даже с места не сошёл: рядом со мной свистнула стрела, через несколько секунд ещё одна, обогнав нас, тонкие убийцы вонзились в спину ближайшего огра, но тот лишь пошатнулся и развернул рогатую башку навстречу новой угрозе.

Он успел сделать несколько шагов нам навстречу – шагов, которые скорее можно назвать скачка̀ми. Однако прежде, чем громадина успела хотя бы размахнуться, прямо ей в голову ударил разряд молнии, выпущенный из рук Литессы. Огр упал, дёргаясь в предсмертных конвульсиях.

Пяток живоглотов заметили нас и направились наперерез. Я только успел крикнуть своим:

– Моготов не трогайте! – и тут же упал наземь, избегая встречи с каменной глыбой.

Метнувшему её гиганту через мгновение вошла в глаз стрела – даже с такого расстояния пуэри бил без промаха, но снаряд, очевидно, не задел мозг – огр бешено взревел и вырвал древко из пустой глазницы, а затем бросился вперёд с яростью берсерка.

На меня же, занося кулак, набегал другой противник, я врезал по его ногам ударной волной, повалив на землю. Туша грохнулась так, что задрожали скалы, мой клинок взвыл в воздухе и вошёл точно в основание черепа огра, отделяя голову от туловища. Его шкура на вид казалась настоящим панцирем, и не будь мой меч из гномьей стали, так просто бы мне от этого великана не отделаться.

Литесса не заморачивалась – она хлестала молниями по головам приближающихся живоглотов, поджаривая тем мозги, холодно, точно, безошибочно. Моготы, увидев неожиданную подмогу, перегруппировались и часть из них отступила, чтобы не попасть под горячую руку. Остальные бросились на помощь Киру и Арджину, которым было тяжело без магии и стрел сладить даже с одним огром.

Я успел свалить троих, прежде чем до меня добрался их предводитель. Поначалу мне показалось, что это кусок горы – на три локтя выше меня, настолько же шире, с настоящей короной из кривых рогов, руки – брёвна, ноги – каменные колонны, шкура – пластинчатая броня. Гигант налетел, исторгнув из глотки трубный рёв, намереваясь растоптать мелкую букашку, переломать ей все кости, уничтожить. Не думаю, что он когда-то встречал соперника себе по размеру. Самоуверенность его и убила.

Нырнув под занесённую ногу, я выскочил позади великана и мимолётом припомнил свой поединок с троллем у глубинных Врат – тогда противник имел чуть меньшие габариты. Как же много утекло воды с тех пор…

Уходя от новой атаки, я перекатился во фланг и тут, размахнувшись что было сил, рубанул по ближайшей ноге великана. Такими ударами я на спор срубал небольшой толщины деревца обычным стальным мечом, нынешний же мой клинок позволял проделывать и не такое. Потеряв равновесие, огр-вожак с рёвом боли повалился наземь. Из обрубка ноги выстрелила коричневая жижа.

Брызгая слюной, поверженный гигант попытался дотянуться до меня рукой, но я ловко избежал удара и тут же нанёс свой – вдоль черепа, раз, другой, третий, пока его огромная башка не развалилась на две половинки, как дыня.

От перенапряжения у меня руки чуть не отвалились, но эта показательная казнь решила исход боя. Огры остановились, глядя своими буркалами то на меня, то на поверженного предводителя. Этот кратковременный ступор позволил моготам навалиться и прикончить ещё двоих. Видя, что враг дрогнул, я решил закрепить успех: помогая себе магией, ухватился за рога разрубленной башки и вздёрнул тридцатипудовое тело в воздух, а потом раскрутился вокруг своей оси и швырнул мёртвого великана в его уцелевших сородичей.

Живоглоты развернулись и бросились бежать сразу же, подвывая, как побитые собаки. Никто и не подумал их преследовать.

Наш отряд поспешно сбился в кучку – похоже, все кроме меня ждали нападения и от моготов. Однако те, дождавшись, пока за поворотом скроется последний великан, побросали оружие и обступили нас – они тянули руки нам навстречу и склоняли головы набок. Я не смог расценить этот жест иначе, как знак благодарности.

Только теперь я как следует их разглядел: в ряду выживших стояли в основном женщины и дети, потому что мужчины по большей части погибли в первые минуты боя. Вперёд вышел только сгорбленный, опирающийся на длинную кость старик. Он поклонился настолько, насколько мог, и произнёс на ломаном Локуэле: