Хелег Харт - Неприкаянный

– Не так уж сложно, правда? – Отражение шагнуло в сторону, освобождая дорогу.

В красной стене снова появился дверной проём.

– И всё? – удивился я. – Так просто отпустишь меня?

– Конечно. Ты ведь признал, что выбранный тобой путь неправильный. А теперь можешь ступать по нему дальше, если хочешь.

Двойник и впрямь не собирался мешать. Я не спеша пересёк комнату и уже у самого выхода обернулся.

– Не так уж и хочу. Но ещё больше не хочу, чтобы всё, через что мы прошли, было зря. Тем более что осталось немного.

– Иными словами, ты пытаешься оправдать потери тем, что продолжаешь их нести, – Отражение опечаленно покивало. – «Сгорел сарай, гори и хата». Самый бестолковый подход, который только можно придумать.

В ответ я лишь пожал плечами и шагнул в дверь.

Вышел из Зала – и снова в нём оказался, но на сей раз по-настоящему. Кир и Лина стояли рядом, глядя в пустоту. Наверное, я выглядел так же, пока говорил с Отражением – с невидящим взглядом и приоткрытым ртом. Было в их облике нечто кукольное, жутковатое, наводящее на мысли о душевной болезни. Что ни говори, а магия Залов была сильна и жестока в своей бесстрастности: ей ничего не стоило препарировать душу живого существа и вывернуть её наизнанку. А ещё она была невероятно мощной и искусной. Даже спустя тысячи лет плетения создателей Глубин работали исправно – точно как в том храме в Волчьей Чаще.

Я медленно дошёл до выхода из Зала, ведя спутников в поводу. Те переставляли ноги, но в сознание не приходили, пока не оказались снаружи. В коридоре они начали активно трясти головами, и я знал почему: резкий выход из видения или транса сбивает с толку, первые полминуты вообще не понимаешь, где находишься. А тут транс оказался не просто глубоким, а абсолютным – когда разум замкнут сам на себя и не сообщается с чувствами.

Едва Кир и Лина окончательно пришли в себя, мы прошли по коридору, свернули направо и оказались перед входом в «Лень». Гном сходу предупредил, что это один из самых трудных Залов – мол, из него вообще не хочется выходить. Я с сомнением глянул на лиловые стены, но поверил копателю на слово. После того, как меня чуть не убило «Отчаяние», недооценивать силу Залов было бы верхом кретинизма. Вопрос состоял только в том, что ждёт меня внутри на этот раз.

На этот раз не было никаких видений. Была только лень, в чистейшем её виде. С первых шагов по Залу меня не покидало ощущение, что я совершаю лишнюю работу. Потом пришла мысль: «А какая работа не лишняя? Разве есть в этом мире что-то, что не пойдёт прахом?»

«Нет, – согласился я и тут же попытался возразить. – Но не всё, что происходит, происходит напрасно».

«Ничто не имеет смысла, – отозвалась Лень. – Чтобы жить, нужно прикладывать усилия. Вся моя жизнь из них состоит. И к чему все они приведут, чем закончатся? Всё только ради того, чтобы подольше протянуть в мире, который в итоге всё равно меня отторгнет. Так зачем идти куда-то, без конца заставлять себя, если все мои поступки, все мои знания и достижения канут в Бездне вместе со мной?»

«Затем, что я сам – временное явление. Странно мыслить в масштабах вечности, если сам ты не вечен. Для меня прежде всего важно, что происходит здесь и сейчас, а не что будет после моей смерти».

«Здесь и сейчас я думаю одно, а завтра – другое. Сначала хочу одного, потом другого, потом третьего. Обретаю – и хочу четвёртого. Всё течёт и меняется, никакого постоянства, никакой стабильности. Ни секунды на отдых. Как у птицы – «маши крыльями, не то сдохнешь». Какое же, наверное, счастье – ничего не хотеть, никуда не идти, а просто лечь и спать…»

«А жить-то когда?»

«А что, покой – не жизнь? Пускай весь этот огромный мир, вся эта вселенская телега катится куда хочет. Она что со мной, что без меня будет ехать и ехать, её колёса всегда будут крутиться. Только если бежать за ней, есть вероятность быть раздавленным. Безопаснее оставаться на месте».

Меня так и тянуло прилечь отдохнуть – на целую вечность – но внутренний спор помогал бороться с усталостью. Кажется, я шёл через этот Зал несколько часов, настолько трудно было переставлять ноги. Хорошо, что мне ещё в коридоре пришла мысль дойти до выхода во что бы то ни стало. Исходя из названия, я предположил, что Зал снова залезет мне в голову, а потому твёрдо решил не поддаваться ни на какие провокации, пусть даже они будут исходить от меня самого. Это помогло.

Мы с Киром вышли из «Лени» сами. Лину вытащили уже спящую. Как и прежде, стоило разуму избавиться от гнетущей магии Зала, как его бросило в противоположную крайность – на сей раз меня обуяла жажда деятельности. Казалось, в мире не существует невыполнимых задач, и мне хотелось взяться за все сразу. Собственно, именно благодаря этому эффекту мы и решили сразу перейти к следующему испытанию, предварительно растолкав девчонку.

Ещё один поворот направо и Зал «Гордыня». Как и предыдущие, он тонул в полумраке. Как и предыдущие, он имел свой цвет – голубой.

– Сколько их ещё? – Лина тёрла глаза, пытаясь избавиться от сонливости.

– Не знаю, – отозвался гном. – Но за этим точно есть ещё один. Тот, который я не смог пройти.

«Гордыню» мы одолели сравнительно легко. Лина прошла вообще без проблем. Кир отрезвления ради хлестал себя по лицу, в результате чего к концу Зала начал напоминать бородатый помидор. Мне же пришлось снова убеждать себя идти вопреки любым мыслям – а они налетели на меня как рой саранчи.

Я вдруг осознал, что если захочу, смогу править Нирионом. Почему нет? Я смог бы стать лучшим правителем, чем эти жирдяи, просиживающие дыры в своих тронах. Впрочем, править слишком обременительно. К тому же – заботиться о стаде баранов, которые всю свою жизнь проводят в грязи? Увольте. Я и так могу идти куда захочу и делать что захочу. Любой дворец, любой замок – возьму и сожгу. Кто меня остановит? Стража? Ха-ха, не смешите. Меритари? На них тоже найду управу. Боги? Да плевать я хотел на Богов, и старых, и новых. Уж точно не Они сделали меня таким, какой я есть. Я сам сделал. Не молитвами, не истовостью, а собственными потом и кровью. Несмотря на то, что помню только восемь с хвостиком лет своей жизни, я знаю, кто я такой, а вот Они кто? С чего ради Они должны быть мне указом? Я никому и ничего не должен. Если мне в голову взбредёт развернуться и пойти обратно, я так и сделаю. И те, кто со мной, они… они…

Что «они» я так и не успел придумать, потому что вышел из Зала и сразу стал на два порядка скромнее. Эго, которое с полминуты из меня чуть не фонтаном било, вдруг представилось признаком одержимости – будто кто-то другой занял мою голову и по-быстрому навёл там бардак. А теперь я стоял посреди всего этого и думал: «Что, мать его, тут было?»

К счастью, я быстро навёл порядок в своей черепушке. Мы перевели дух, прошли по коридору, повернули налево и оказались перед Залом с синими стенами. Он назывался «Страх».