Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

За то время, пока жнец ходил за водой, я успела быстро осмотреть наше убежище, не поднимаясь, впрочем, с ложа.

Да, осматривать было нечего: небольшое помещение с кривоватым столом напротив низенького топчана и с небольшой глиняной печью в северном углу, сбоку от узкой входной двери. Как ни странно, печь была вполне в рабочем состоянии и хотя сейчас в топке остались только прогоревшие угли, еще хранила тепло. Рядом с печью стоял низенький трехногий табурет, и валялась мужская дорожная сумка. Это, скорее всего, вещи жнеца. Моей сумки нигде не было видно, наверное осталась в борделе откуда меня выволок Сатхи.

Рассматривая комнатку, я пыталась отвлечься от произошедшего. Пусть уложится в голове, пусть не тревожит свежей раной. Когда переживания станут менее яркими, можно будет не просто обдумать, но и принять решение.

Впрочем, про Сатхи я уже решила: не важно безумец ли он, или действительно страж мира, так или иначе он мне помог, возможно, что и спас. Конечно, это не повод доверять ему всецело, но если будет возможность я помогу.

Хотя сейчас что я могу? Избитое тело напоминало о себе тянущей болью, перемежая ее вспышками и уколами. Сломанная рука - вернется ли ей былая подвижность и ловкость? Не иссохнут ли мышцы, как у молодого парня, что жил по соседству, в те времена, когда мы со Стариком еще и не подумывали о переезде в столицу?

Парень был дровосеком, красавцем, здоровяком, но однажды угодил ногой в кроличью нору, да так неудачно, что сломал кость. Казалось бы молодой и здоровый организм легко справится с повреждениями, пройдет месяц другой. Но нога хотя и срослась получилась увечной, мышцы ссохлись и не держали веса.

Может такое случиться со мной? Конечно может. Хотя Сатхи ведь целитель, не просто врач, а маг обладающий даром.

Но больше руки меня беспокоила невозможность вдохнуть. Приходилось хватать воздух маленькими глотками, и делать это не быстро, да и выпускать не поспешно, а медленно. От такого дыхания кружилась голова. А в груди словно поселился огненный уголек, перекатываясь по внутренностям, он скоро жалил - то здесь, то там. Хотелось набрать полную грудь воздуха и, резко выдохнув, выпустить его наружу или затушить его порцией прохладной влаги.

Жнеца не было удивительно долго. Наконец, он появился с котелком полным вкусной холодной воды. Но и здесь меня подстерегало разочарование. Несмотря на жажду много пить я не смогла, только мелкие глотки кое-как пролезали в ободранное горячим воздухом горло, а изнутри подкатывали спазмы тошноты, не дающие утолить жажду. Решив не рисковать, я отстранилась от прохладного искушения, тяжело откинувшись на изображавший подушку свернутый плащ. Дыхание со свистом выходило из легких, не утоляя потребности организма. Прошло наверное несколько минут, прежде чем я смогла отдышаться.

Жнец забрал котелок, поставил на решетку печи, извинился за то, что долго отсутствовал. Оказывается этот котелок он нашел в хижине, которую мы сейчас занимали. И прежде чем пользоваться его надо было хорошенько очистить.

Домик этот жнец приметил давно, еще пока был жив прежний хозяин. По рассказам Сатхи, они были знакомы и нередко пивали чаек у коптильной ямы. Но теперь, после смерти хозяина, домик этот стал никому не нужен и только сейчас, по крайней необходимости обрел ненадолго новых жильцов.

Чуть позже Сатхи попытался накормить меня печеным на углях кроликом. Но, если воду я еще хоть как-то могла протолкнуть сквозь пострадавшее горло, то мясо не шло ни в какую. Поэтому баюкая раненую руку и стараясь дышать по-ровнее я попросила жнеца:

— Расскажи про чудовищ еще. Почему про них никто не знает?

— Когда-то знали все. Люди даже пытались договариваться и некоторым удавалось. Но они просто другие. Там, где человек поступает так, они поступают иначе. Когда люди поняли, что нам не жить рядом, началась война. В этой войне погибло многое и многие, проиграли все, но победивших не было. Хотя люди считали, что победили. Шинги затаились, исподволь подчищая сказки и легенды. По одному убивая жрецов, помнящих правду, подкупая, переманивая на свою сторону магов и правителей, искажая правду так, что о них не просто забыли. Само предположение о достоверности сказок привело бы тебя в глазах общества, в число сумасшедших. Некоторые обычаи конечно еще сильны. К примеру, в Империи никогда не было рабства именно из-за шингов. Если раб, откуда бы то ни было, добегал до границ Империи, ему надо было сделать только один шаг по ее землям, чтобы считаться свободным. Были и другие обычаи. Сейчас никто не помнит откуда они взялись, или к чему ведут. Жрецы исполняют некоторые обряды, не зная смысла таинств, так или иначе, люди снова стали кормом. А недавно появилась Шинга, Благословенная, как они говорят. Государство, в котором демоны разводят людей, как скот.

— Ничего себе недавно, Шинге уже несколько веков. И что, вообще никто ничего не знает и не помнит?

— Ну почему никто. Есть люди знающие, но кому их слушать? Есть те, кто сотрудничает с демонами, зная об их природе, есть те, кто борется с ними.

— Как можно сотрудничать с демонами? Зачем?

— Каждый находит для себя свою причину, но обычно все просто - деньги, власть, страх. Шинги выглядят как люди, им ничего не стоит обмануть или запугать. К тому же есть различные техники, которыми они могут передать могущество, наградить.

— Но надо же что-то делать тогда?

— Надо, конечно надо. Нам повезло, что Мир для них враждебен. Повезло, что Мир их отторгает, не дает распахнуть врата во всю ширь, не дает им существовать спокойно. Шинг приходит к нам в образе не зверя, но духа. И если он сразу же не овладеет оболочкой - Мир уничтожит его в считанные мгновения.

— Что за оболочка?

— Тела. Они вселяются в тела. Преимущественно в носителей души, но от безысходности, могут недолго существовать и в теле зверя. Дело в том, что наш мир иной. Им враждебно все, свет солнца и звезд, состав воздуха, вибрации ветра, но вселяясь в тела, которые созданы этим миром, они получают защиту. Хотя и тут не все просто.

— А куда деваются хозяева этих тел?

— Вот, хороший вопрос. Когда шинг подселяется, он должен как бы вступить в схватку с хозяином. Это битва воли. Свободный, уверенный в себе человек не сдастся просто так захватчику, потому они и выращивают рабов, ломают их, оставляя их души беззащитными. И то, не каждый раб сдается. Шинги тоже разные, одни сильнее, другие слабее, у них своя иерархия, свои традиции и особенности. Слабых, ну относительно, шингов выявить легко. Они подселяясь в тело, неспособны, вытеснив душу, овладеть им полностью, всеми его функциями и нуждами. У них начинаются конфликты с оболочкой, которые или приводят к гибели оболочки и необходимости искать новую, либо вообще, могут привести к гибели самого демона.