Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

- Вот еще, - фыркнула девчонка.

- Действительно, - одновременно с ней заявил мужчина. Он бросил на подругу быстрый взгляд и продолжил. - Зови меня Сатхи. Это - мое имя, я - жнец.

- Жнец? - вздернул бровь юноша, забыв о том, что в темноте его мимика незаметна.

- Да. ...Это что-то вроде титула или должности. В общем, если ты знаешь о чем я, то пояснять не надо. Если не знаешь, то тем более не надо, - в голосе мужчины слышалась усмешка.

- Как скажешь, - решил не настаивать Альбин, - А как мне обращаться к даме? - Альбин привстал со стула, выполнив полупоклон.

- Мне все равно, - девица, забывшись, махнула перевязанной конечностью и зашипела от боли, не закончив фразы.

- Тогда я, как и ваш спутник, буду звать вас по имени - Кара. Верно?

- Откуда ты.. а ну да. Я сам проговорился, - Сатхи был явно недоволен собой. - И все же… Как нам быть?

- Я вижу ваша супруга, - Альбин сделал паузу, уставясь на жнеца, тот отрицательно покачал головой, - ...спутница, - поправился юноша, - ранена. Я мог бы помочь вам: пока вы находитесь на имперских землях, долг каждого дворянина - обеспечить безопасность граждан. Но мне нужно знать, как получены раны. Если в лесах вновь завелись бандиты, надо вызвать егерей и выловить всех немедленно.

- Я сейчас заплачу от умиления - отдышавшись после приступа боли, девушка сочилась ядом еще больше. - Прямо первое воплощение святого Тейру.

-Не надо богохульств, Кара. Я только предложил помощь. Но если она не нужна, я соберу свои вещи и уйду.

- Не будем торопиться, - Сатхи встал с кровати, - К тому же, надвигается ночь. А мы, как временные хозяева этого убежища, не вправе выгнать путника на улицу. Я верно припоминаю закон, Ваше Благородие?

Альбин конечно понял, что Сатхи опасается выпускать его из поля зрения, и забота о ближнем навеяна не внезапно вспыхнувшей симпатией или уважением к законам Империи Арк, а простой осторожностью. Но был благодарен уже за то, что его не попытались просто убить или связать.

-В целом верно, - кивнул Альбин, - Но что же с разбойниками? Все же мой долг велит мне принять меры...

-Нет никаких разбойников, Ваше Благородие…

-Прошу вас, просто Альбин.

-Хорошо, Альбин. Нет никаких разбойников. Простой несчастный случай. Но не стоит беспокоится: я целитель и моя… спутница… вполне в безопасности. Хотя, возможно нас и ждет некий кризис, ближе к ночи, но ничего такого с чем не справился бы мой талант.

-Как скажете, - не стал настаивать Альбин. - Раз уж мы решили основные вопросы, могу ли я забрать свое имущество? - юноша кивнул в сторону стола.

-Конечно, однако стоит ли сейчас нагружать себя таким количеством железа? Здесь вы в безопасности и вполне можете отдохнуть от груза, - Сатхи усмехнулся, - Я уверяю вас, что на ваше имущество никто не покушается.

-Мы все же в лесу. Мало ли кто может подобраться ночью к сторожке и с какими намерениями. То, что вы не пострадали от разбойников не значит, что их не существует.

-Не волнуйтесь, Кавалер, - Сатхи покачал головой, - У меня исключительный слух. Я предупрежу вас о гостях заранее и вы вполне успеете вооружиться. Вы уже убедились, что я и сам не теряю бдительности.

-Будь по-вашему, - Альбину не нравилось то, как Сатхи ограждает его от оружия, но совсем беззащитным он себя не чувствовал. Орест уделял большое внимание обороне без оружия и гонял не только Императора. К тому же, несмотря на пристальное внимание со стороны девушки и мужчины, Альбин разоружился далеко не полностью.

Придя к своеобразному соглашению, мужчины занялись подготовкой домика к ночи. Сначала сходили за хворостом и дровами. Сатхи не отпускал Альбина одного, и им на пару удалось приволочь огромную валежину, которую Альбин, вооружившись своим походным топориком, под пристальным вниманием жнеца, быстро разделал на дрова. Закончив с колкой, дворянин направился к ручью. Споро ополоснувшись ледяной водой и наполнив найденный в хижине небольшой котелок, юноша устроился перед мазанкой, в которой уже весело потрескивали объятые пламенем дровины.

Под вечер несколько похолодало. Все больше чувствовалось влияние осени. А над ручейком, пока еще несмело, начали собираться тонкие полосы тумана.

Сатхи с Карой не имели припасов, и Альбин добравшись до своей сумки щедро поделился съестным.

Ненадолго отлучившись Сатхи, предварительно просверлив юношу тяжелым взглядом, приволок тушку кролика. Альбин быстро освежевал его, закопал потроха в землю, ближе к отхожей яме, бросил тушку в котелок добавив к ней луковицу и пару горстей крупы.

Сейчас согретая и освещенная хижина не казалась дворянину такой дремучей и заброшенной, а спутники, занятые своими делами, вызывали не опасение и настороженность, а расположение и любопытство.

При свете запыленной масляной лампы и бликах огня, танцующих на рассохшихся стенах, девица оказалась вполне миловидной. Ее бледное сейчас от кровопотери лицо, привлекало правильностью черт, его не портили ни болезненные гримасы, иногда пробегавшие как тучки по небу, ни испарина, ни яростные взгляды, коими девушка одаривала юношу.

Ее спутник был невозмутим. Еще не старый, полный сил, несмотря на свой невысокий рост и несколько тщедушное телосложение, Сатхи излучал особую энергию. Эдакую ауру опасности, которая нисколько не угрожала, впрочем, а скорее дремала до поры. Его скупые движения были точны и выверены.

Нор Амос заметил, что Сатхи не только прислушивается к творящемуся в подступающей ночи, но и принюхивается, а то с какой уверенностью он, не являясь лесным жителем, передвигался в сумерках, наводило на подозрения в том, что и зрением он обладает более острым, нежели обычный человек.

Пока готовилась каша, Сатхи коротким ножом, неизвестно откуда взявшимся, быстро выстругал пару деревянных ложек, для себя и спутницы. У Альбина была своя. Стряхнув стружки в огонь, он отпустил нож и тот, на глазах Альбина, растворился в воздухе, не долетев до пола.

Юноша сделал вид, что ничего не заметил. Да и сам жнец явно не демонстрацией занимался, а просто задумался о своем.

Крупы на кашу не хватило и получился мутноватый супчик. Но оно оказалось к лучшему - девица была слишком слаба, а вот бульон был весьма кстати. Тарелок не было, и подтащив стол к кровати, Альбин водрузил котелок сверху.

Наконец, когда все утолили голод, он еще раз сходил к ручью. Помыл и почистил от сажи котелок, набрал воды для взвара.

Девушке явно стало хуже: дыхание ее, и так затрудненное, стало тяжелее, лоб обильно покрылся испариной, а в глазах плескалась боль.

Приготовив чай, Альбин щедро сдобрил его медом из баночки, купленной в деревне, и принес Каре. Вопреки его ожиданиям, девушка его даже поблагодарила слабым голосом, принимая левой, здоровой рукой жестяную походную кружку дворянина.