Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

Неужели он действительно мог быть частью этих преступных организаций?

Возможно ли, что они идут прямиком в ловушку?

Вагон поезда, ожидавший на пустой платформе, совсем не походил на тот, который Льюис видел в «Элите». Вместо роскошных вагонов из художественных книг, напичканных всеми возможными удобствами, Льюис и Джесамина оказались перед твёрдой стальной пулей, у которой был единственный утопленный внутрь вход и наглухо закрытые окна. Однако и многовековой поезд и платформа выглядели совершенно безупречными, словно ими регулярно пользовались. Дверь открылась, когда они подошли. Заставив Джесамину подождать на платформе, Льюис вошёл первым и внимательно осмотрелся. Но внутри были только пустые, достаточно удобные места и ни намёка на других пассажиров. Он поманил Джесамину и она быстро оказалась внутри. Как только они сели, дверь закрылась и поезд плавно тронулся. Льюис закусил губу и продолжил оглядываться по сторонам, испытывая душевный трепет от поездки в ​​транспортном средстве прямиком со страниц истории. Он задумался о том, ездил ли когда-нибудь в этом же поезде Оуэн на приём к императрице Лайонстон в её ужасный Двор? Джесамина крепко вцепившись в его руку, смотрела прямо перед собой, необычайно сдержанная и тихая. Льюис подумал было что ему стоило бы её утешить и подбодрить, но он и сам чувствовал странное оцепенение, подавленный недавними событиями. Произошло столько всего и столько всего изменилось, что ему оставалось только двигаться вперёд, следуя хоть какому-то плану.

И снова ему пришла на ум мысль — не также ли чувствовал себя Оуэн, когда Императрица объявила его вне закона, отняв у него упорядоченную, осмысленную жизнь и заставив пуститься в бега?

Доля Охотников за Смертью. Всегда печальна.

Наконец поезд привёз их на другую пустую платформу, после чего замедлил ход и остановился. Дверь открылась, но на этот раз Джесамина отказалась ждать, пока Льюис разведает обстановку. Когда они выходили на платформу осматриваясь вокруг, её хватка на руке Льюиса была болезненно жёсткой. Других пассажиров, охранников и проводников не было. Только ряд подсвеченных стрелок, бесшумно возникших в нескольких сантиметрах над платформой и указывающих направление вниз на невыразительный, стальной туннель. Больше идти было некуда, поэтому Льюис и Джесамина последовали за указателями, которые продолжали появляться в нескольких метрах впереди.

Воздух был горячим, сухим и неподвижным, полным смутного и тревожного напряжения. Стены туннеля были почти органически гладкими и изогнутыми, будто они двигались по кишкам города. Впереди слышался шум: могучие вздохи и стоны, словно гигант медленно ворочался во сне, терзаемый дурными снами. Один туннель вёл в другой и так далее, всегда непременно уходя вниз. Пока, наконец, Льюис и Джесамина не свернули за очередной угол и не обнаружили, что стоят перед огромным морем пыли. Оно простиралось, казалось, бесконечно далеко под прохладным мерцающим безликим небом и было слишком обесцвеченным, не дотягивая даже до полноценного серого цвета. Логика подсказывала Льюису, что у океана пыли где-то должен быть конец, так же как и где-то наверху должен находится потолок пещеры, но иллюзия была безупречной. Возникало ощущение, что они попали в другое место, в другой мир. Возможно, так и было.

В то время как Льюис и Джесамина стояли рука об руку рядом друг с другом, на самом краю Пыльных Равнин Воспоминаний из моря пыли, вздымаясь всё выше и выше внезапно появились огромные башни, усеянные деталями в стиле рококо, словно великие Башни Кланов древности, но всё в том же практически обесцвеченном сером цвете. И достигнув высоты в сотню метров, начали рушиться и разваливаться, устремляясь вниз быстрыми и большими потоками пыли, чтобы спустя мгновение снова восстановиться, притягивая ещё больше пыли, чтобы поддерживать баланс всей огромной конструкции. Башни... что рушились и восстанавливались одновременно. Вокруг Башен и между ними, сквозь океан пыли двигались ещё более величественные формы, фигуры, напоминавшие скорее органику, что время от времени всплывали и возвышались над серым морем, словно киты. Как мысли, плывущие по океану Воспоминаний, или, возможно, сны. То, что осталось от старой Центральной Матрицы, превратилось в странное и мало предсказуемое место.

— Нанотехнологии, — тихо произнёс Льюис. — Должно быть.

— Я думала, что подобные вещи находятся под строгим контролем, — проговорила Джесамина.

— О, это так. Тебе придётся получить специальную лицензию от Совета по Трансмутации, прежде чем тебе дадут добро на их использование и даже в этом случае существуют всевозможные границы и ограничения. Помимо прочего к каждой лицензии идёт специальное дополнение, которое гласит: "Если всё пойдёт не по плану и вы все в конечном итоге умрёте ужасной смертью, не приходите к нам плакаться". Совету стало бы хреново, узнай они об этом месте. Чёрт, думаю, кому угодно стало бы. Это же никому не подконтрольные наниты.

— Как на Зеро-Зеро?

— Не... думаю. Миром Зеро-зеро управлял один единственный безумный человеческий разум. Здесь же вряд ли присутствует человеческий фактор.

— Тогда... откуда это всё взялось?

— Благодаря Шабу. По словам Шеврона ИРы помогли остаткам старой Компьютерной Матрицы воссоздать себя здесь, чтобы сохранить старые записи, которые Роберт и Констанция хотели уничтожить. На случай, если они когда-нибудь снова могут понадобиться.

— Хочешь сказать... они предвидели это? Предвидели нас?

— Не конкретно нас. Скорее они просто понимают человеческую природу лучше, чем показывают.

Он прервался, когда из океана восстала человекоподобная фигура обычного роста и телосложения, созданная из пыли. Её детали постоянно менялись, осыпаясь и восстанавливаясь, также как у Башен, а лицо было столь же пустым, как у робота Шаба, но в достаточной степени человечным, чтобы чувствовать себя почти комфортно в этом чуждом человеку месте. Фигура медленно пошла по поверхности серого моря по направлении к Льюису и Джесамине. Отпустив Джесамину, рука Льюиса легла на рукоять оружия в кобуре. Он не был уверен, чем ему поможет энергетический пистолет, но это дарило ему большую уверенность и чувство контроля ситуации. Серый человек остановился на почтительном расстоянии, и когда заговорил, его голос казался немногим громче шёпота, ясный, но безликий, словно шёпот, слышимый во сне, который рассказывает тебе великую мудрость и которую почему-то невозможно вспомнить после пробуждения.

— Добро пожаловать, Охотник за Смертью. Нам сказали ожидать твоего прихода. Добро пожаловать в память и совесть мира. В прах истории, где мы помним всё, о чём человечество предпочло забыть, притворившись, что живёт в Золотом Веке. Ничто по-настоящему не забывается. Ничто никогда по-настоящему не теряется. Где-то, кто-то всегда помнит. Мы помним и храним всё на случай нужды. Всегда лучше знать правду, чем жить во лжи. Поэтому спрашивай нас о чём угодно, Охотник за Смертью, и мы ответим. Хотя мы и не можем гарантировать, что тебе понравится то, что ты услышишь.