Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

— Но всего несколько недель назад они пытались убить Короля трансмутационной бомбой!

— Церковь и Нейманы отреклись от смертника. Вроде как сумасшедший-одиночка. Беднягу пустили в расход. Теперь у них новый спикер, представляющий их интересы — Ангел Мадрагуды.

— Он мне никогда не нравился, — незамедлительно ответила Джесамина. — Встречала его однажды на благотворительном ужине. Потные руки и свиные глазки, которые продолжали пялиться на мою грудь всё время нашего разговора. А говорил он много, но не сказал ровным счётом ничего. Встречались мне раньше такие, как он. Которые везде ищут только выгоду. Но я и предположить не могла, что у него есть какие-то политические амбиции или связи...

— Ну, теперь есть, — ответил Льюис. — На самом деле сейчас он могущественнее, чем когда-либо. Включая голоэкран, ты всегда видишь его там, говорящего ужасные, отвратительные слова спокойным и рациональным голосом. Проблема в том, что он говорит то, что многие люди хотят слышать, что они лучше чужих и что они имеют право менять порядок вещей силой, если придётся... Единственная вещь более опасная, чем разозлённая толпа — разозлённая толпа, у которой есть цель. Это не просто демонстрация, они куда-то направляются. Куда-то конкретно. Думаю, мне лучше кое-кому позвонить...

— Надеюсь сейчас на улицах нет чужих... в противном случае ситуация может выйти из-под контроля... — вздрогнув, произнесла Джесамина.

Они стояли вместе, плечом к плечу перед окном из армированного стекла, наблюдая за проходящей демонстрацией. Казалось ей не будет конца: сотни и сотни мужчин и женщин с холодными лицами выкрикивали отвратительные лозунги резкими, злобными голосами. Джесамина снова вздрогнула и Льюис обнял её за плечи. А затем медленно повернулся посмотреть на неё, чуть ли не вопреки собственной воле, а она повернулась, чтобы посмотреть на него. Их лица оказались очень близко и с каждым мгновением становились всё ближе, пока каждый не ощутил на губах дыхание другого. Они смотрели друг другу в глаза и не могли отвести взгляд... Как будто атмосфера зла снаружи каким-то странным образом подпитывала изнутри их обоюдную симпатию. Дыхание ускорилось, стало глубже, тяжелее. Глаза смотрели в глаза, сказав всё, что они не сказали, сидя за столиком. В конечном счёте не имело большого значения, кто начал первым. Тесно прижавшись друг к другу и яростно удерживая друг друга в объятьях, так, словно кто-то мог их разделить, они поцеловались с такой страстью, будто ждали подобного всю жизнь.

Когда они наконец отстранились, тяжёлое дыхание срывалось с их губ. Льюис попытался что-то сказать, но не смог. Он повернул голову в сторону и Джесамина ещё крепче прижалась к нему. Льюис посмотрел на неё и их глаза снова встретились. Оба дрожали.

— Мы не можем так поступить, — произнёс Льюис. — Мы не можем... Это неправильно. Дуглас мой друг!

— Чёрт, — произнесла Джесамина. — Он мой жених. Я собираюсь выйти за него замуж.

— Ты любишь его?

— Да. Нет. Не знаю! Это сложно.

— Не для меня, — ответил Льюис.

В конце концов Джесамина нашла в себе силы отступить первой, поскольку практичность всегда была её сильной стороной. Положив руки на бронированный нагрудник Льюиса, она оттолкнула его так, что он чуть не споткнулся. Будто ударила. Но если бы он ей не позволил, она не смогла бы сдвинуть его ни на миллиметр и оба это понимали. Они продолжали смотреть друг другу в глаза. Дыхание оставалось всё таким же тяжёлым, а руки все ещё дрожали, отчаянно пытаясь прикоснуться к друг другу снова.

— Я не знаю, что делать, — наконец сказал Льюис. — Я никогда не чувствовал подобного прежде.

— Никогда? — спросила Джесамина. — Разве ты никогда не был влюблён?

— Нет, — ответил Льюис. — Я всегда был один. Рядом был только Дуглас.

— Тише, — сказала Джесамина поднимая руку, чтобы прикоснуться к его губам кончиками пальцев.

Льюис отвернулся. Его взгляд скользнул по чайной и лишь тогда он увидел Анну Баркли, наблюдающую за ним и Джесаминой. И по выражению её лица Льюис понял, что она находилась там уже какое-то время.

— Анна? — произнёс он, понимая что не узнаёт собственный голос. — Что ты здесь делаешь?

Джесамина резко оглянулась и увидела Анну, но за исключением чуть расширившихся глаз, её лицо ничего не выдало.

— Что я здесь делаю? — произнесла Анна, наступая на них с неотвратимостью судьбы. — Важнее что, чёрт возьми, вы двое здесь делаете? Нет, помолчи, Льюис. Что бы ты ни собирался сказать, это будет ложь, а ты никогда не был в этом хорош. И у меня действительно нет ни времени, ни терпения, стоять здесь и выслушивать, как ты заикаешься. Я пришла за тобой. Вам обоим нужно вернуться в Парламент. Дугласа вызвали на экстренное Слушание. И ему понадобится любая поддержка, которую он сможет получить.

— Вы возможно обратили бы внимание на шум снаружи, если бы не целовались с таким упоением. В общем этот марш — лишь один из семи и все они одинаково масштабные, злые и весьма решительно настроенные. И все они направляются непосредственно к зданию Парламента. Явно, чтобы не петицию подать. В воздухе ощущается действительно тревожная атмосфера, Льюис. Вызван каждый миротворец в городе, но мы не можем позволить себе прямое противостояние. Церковь ясно дала понять — её нельзя ни остановить, ни перенаправить. Мы могли бы попытаться установить баррикады, но они лишь используют это в качестве предлога, чтобы ударить всеми силами, которые у них есть. Если мы не найдём правильного подхода в решении этой проблемы... всё закончится плачевно. Гарантирую. А теперь тащите за мной свои задницы. У чёрного входа ожидает гравибаржа.

Джесамина лишь кивнула и направилась в гардеробную за шубой. Она прошла мимо Анны с высоко поднятой головой, по-прежнему храня молчание и Льюис мог только восхищаться её умению сохранять самообладание в подобных обстоятельствах. Он чувствовал, как краснеет и не знал, что делать со своими руками. Они с Анной стояли, уставившись друг на друга, пока Джесамина не вернулась с шубой, отпустив прежде свою охрану. Она направилась к чёрному ходу со спокойной невозмутимостью на лице, как будто её ничто не волновало. Анна глянула на Льюиса и он едва не вздрогнул.

— Как ты мог? — сказала она голосом настолько низким, что походило на рычание. — О чём, чёрт возьми, ты думал, Льюис? Через две недели она выйдет замуж за Дугласа! Твоего лучшего друга! Она станет Королевой. Ты же всё испортишь!

— Думаешь я этого не знаю? — ответил Льюис, изо всех сил стараясь держать голос под контролем. — Я не знаю, как это произошло. Это просто... произошло. Я знаю, что это неправильно, но ... она же его не любит. Это ведь брак по расчёту. Не сильно отличающийся от обычной деловой сделки. Джесамина же... она особенная. Она мне не безразлична. Чёрт возьми, разве я не отказывал себе во всём? Я больше не Парагон. Я вроде как Защитник, но никто толком не знает, что это значит. И с тех пор, как мой лучший друг стал Королём, у него не осталось времени для меня. Я так одинок, Анна... Я никогда не хотел быть Защитником. И не ожидал, что стану, согласившись лишь потому, что думал, что Дуглас нуждается во мне. А теперь кажется я будто потерял всё, что когда-либо имело для меня значение. Неужели я так неправ, желая один лишь раз чего-то для себя, Анна? Она делает меня счастливым. И у неё есть чувства ко мне.