Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

— Не обманывайся, Льюис. — В голосе Анны слышалось скорее презрение, чем злость. — Она актриса, помнишь? Я знаю её много лет и ей ещё не попадалось мужчины, которого она не смогла бы обвести вокруг пальца. Скорее всего ей было просто скучно, а ты оказался рядом. Ей придётся оставить в прошлом многое, чтобы стать Королевой, включая не мало того, что раньше она всегда воспринимала как должное. Ты всего лишь последняя шалость, финальный жест, возможность в последний раз ощутить вкус свободы, прежде чем ей придётся всё бросить и стать благопристойной. Льюис, я думала ты умнее. Лучше. Если хотя бы намёк о происшедшем просочится наружу, у шоу сплетен будет удачный день и ничто их тогда не остановит. А враги Короля воспользуются этим, чтобы уничтожить его. Это то, чего ты хочешь?

— Конечно же нет! Он мой друг!

— Тогда веди себя соответствующе! И впредь находясь рядом с ней и сгорая от желания, держи рот на замке и не распускай руки. Вероятнее всего на неё положиться в этом вопросе я не смогу, но думаю, что могу поручить это тебе.

— Можешь, — ответил Льюис.

Теперь его лицо было спокойным, а голос ровным и холодным, и лишь тот, кто действительно хорошо его знал, мог заметить печаль в его глазах. Анна, которая знала его с детства, нежно взяла его за руку и повела к чёрному ходу.

— Пойдём, Льюис. У нас есть работа, которую необходимо выполнить. Там в нас нуждаются. Это не то, чего тебе сейчас хочется, но тем не менее выполнить её необходимо.

****

В роскошной квартире Дюрандаля, Финн и его люди наблюдали за совместной демонстрацией Церкви и Нейманов на огромном голоэкране, который занимал большую часть стены. Цветовая гамма картинки была слегка перенасыщена, но три измерения и объёмный звук создавали эффект, будто вы наблюдаете за происходящим из окна. Финн как правило мало пользовался игрушками, но когда решал что-то приобрести, то никогда не соглашался ни на что, кроме самого лучшего. Он сидел полностью расслабившись в своём любимом кресле, пил дорогое вино и счастливо улыбался тому, как его планы шаг за шагом реализовывались.

В соседнем кресле, направив всё своё внимание на экран, сидел Анджело Беллини, и то и дело расплывался в улыбке, забывшись на миг. В руке он держал бокал, но был настолько увлечён драматичностью событий, которые сам и срежиссировал, что всё время о нём забывал. Временами замечая знакомое лицо среди участников марша, он резко подавался вперёд и громогласно представлял их остальным в комнате, которым, откровенно говоря, это было совсем не интересно. Но Анджело этого не замечал, полностью погруженный в себя и свои эмоции. Иногда он вдруг начинал излишне сильно дёргаться или царапать себя, даже не осознавая, что делает это не по собственному желанию.

Бретт Рэндом издевался над ним, растянувшись в кресле как можно дальше от всех. За последний час он выпил лучшую бутылку бренди, но его самочувствие от этого не улучшилось. У Бретта было плохое настроение и он его совершенно не скрывал, но когда Финн бросал взгляд в его сторону, ему всё ещё хватало ума помалкивать. Живот всё болел, но теперь к этому добавилась пульсирующая боль в голове. Всё благодаря эсп-наркотику... Бретту пришлось потратить много времени на то, чтобы упорядочить постоянный рёв мыслей окружающих его людей. Постепенно становилось легче и у него было ощущение, что в конце концов он сможет делать это на автомате. И где-то вдалеке, в направлении, которое он не мог определить, ему виделось, слышалось или чувствовалось нечто... великолепное. Сияющее, словно солнце. По ощущению похожее на дом, который он никогда не знал. Это нечто звало его. Скорее всего это была Сверхдуша.

И это пугало его до чёртиков.

Он начал экспериментировать со своими новыми способностями. И уже обнаружил, что с незначительной концентрацией может влиять на окружающих его людей. Заставить их что-то делать. Ничего особенного, ничего важного. Но он мог заставить дёргаться лицо Анджело и испытывать зуд, который заставлял его почёсываться, но которого на самом деле не было. Глупая шутка разумеется, но на службе у Финна приходилось довольствоваться малым. Этот талант был не самым полезным, но Бретт предполагал, что это лишь начало. И ему было приятно иметь способность, о которой Финн ничего не знал. Никогда не знаешь, когда в будущем тебе может пригодиться скрытое оружие. Туз в рукаве. Бретт улыбнулся и допил свой бренди.

Он попробовал свои новые способности на Роуз Константин, но она тут же повернулась и посмотрела на него в упор, так что новых попыток он решил не предпринимать. Последнее, чего он хотел — это привлечь её внимание. Он всё ещё пытался смириться с тем удивительным моментом, когда их мысли на мгновение соприкоснулись. С тех пор он испытывал рядом с ней мешанину чувств, которые и сам не смог бы описать. Роуз продолжала смотреть на него, а он не мог прочитать выражение её лица. Было слегка похоже на то, как если вы проснулись утром после бурной вечеринки и обнаружили в своей постели незнакомца. С этого момента в вашей жизни возникает кто-то новый, с кем вы были близки, но ничего об этом человеке не знаете. Разместив свой стул рядом с ним, причём настолько близко, что это вызывало некий дискомфорт, она продолжала на него смотреть. В данный момент её внимание было приковано к событиям на экране, но лишь потому что Финн сказала ей об этом, но Бретт был уверен, что ей это было не интересно. Он просто... знал это.

— Ты проделал хорошую работу, Анджело, — внезапно произнёс Финн и Анджело с Бреттом оба слегка подпрыгнули. Финн лениво улыбнулся.

— Церковь и Нейманы, объединённые словно сиамские близнецы, было одной из моих самых вдохновляющих идей. Хотя даже я не ожидал, что они найдут общий язык так быстро и бескомпромиссно.

— Это было на удивление легко, — признался Анджело. — Правильные слова, сказанные в нужный момент людям соответствующего ранга, и внезапно боссы обеих сторон стали очень восприимчивы. Помогло и то, что обе стороны были расстроены отсутствием какого-либо прогресса. Но как только я показал им, чего они могут достичь, если объединят усилия, они уже не могли дождаться, чтобы начать. И конечно же, как только пришёл приказ сверху, все рангом пониже с радостью его приняли. Мне всегда хорошо удавалось подсказывать людям, в какой стороне лежит наибольшая выгода. К тому же всегда легче пробудить в людях ненависть, чем любовь. Не важно религия это или политика — люди очень любят, когда у них есть козёл отпущения — кто-то, кого можно обвинить во всех бедах и неудачах своих никчёмных жизней. Кого угодно, кроме самих себя, естественно. И кто может подойти на эту роль лучше, чем чужие? Я давно уже должен был сам до этого додуматься.