Михаил Шабловский - Демон сна

— Я и есть обычный человек, — растерянно сказал я. Вот уж не думал, что перелистывание древних фолиантов есть акт, свидетельствующий о паранормальной силе! — Ольга, я прошу вас простить меня за то, что я унёс книгу! Я просто отчаянно хотел найти в ней какое-то средство разбудить Анну… Поймите… Я очень люблю её… А вся Организация не может или не хочет помочь мне её вернуть! Я не понимаю до сих пор, зачем они забрали эту богомерзкую книгу из алтарной пещеры проклятого рода, но я готов вернуть… — тут мой голос, начавший предательски подрагивать ещё на имени моей любимой, окончательно подвёл меня, и я всхлипнул. — Извините… Ольга… Извините… Я не могу говорить… Я верну вам книгу… Сейчас…

Помимо воли, слёзы потекли из моих глаз. Увидев это, Самохина сделала порывистое движение ко мне, будто хотела обнять. Но она остановила себя и лишь схватила меня за руку:

— Андрей! Что вы! Не плачьте! Верните книгу, и я пойду вместе с вами к Сефиросу! Я расскажу ему обо всём! Вы извинитесь перед ним, и он простит вас!

Но застарелая злость на бестактного кота-начальника снова поднялась во мне.

— Извиняться? Ну уж нет! Это ещё вопрос, кто перед кем извиняться должен! — я вытер слёзы и кое-как поднялся-таки на ноги. — Ещё раз простите, Ольга. Минутная слабость.

Красавица-директорша смотрела на меня с беспредельным сочувствием и жалостью. Я завозился в карманах плаща:

— Сейчас… Сейчас я вам отдам книгу, забирайте её, и на этом я расквитаюсь с Организацией. Везите Марка на Тенистую, а я пойду решать свои дела.

— Андрей, — тихо и печально сказала Самохина. — Вы понимаете, что вы вне закона в Организации? За вами будет объявлена охота…

Это ещё больше разозлило меня.

— Охота?! — я громко и неестественно засмеялся. — Что ж, пусть попробуют! Как бы охотники не стали жертвами!

— Вам не одолеть весь боевой отдел, — прошептала Ольга, глядя на меня большими глазами. — Вас могут убить…

— Вряд ли Организация пошлёт за мной боевой отдел в полном составе, целиком обнажив фронт борьбы с паранормальщиной. Вы же знаете прекрасно, что и так целыми днями приходится дожидаться опергруппы и по куда более значимым вызовам. Я же не собираюсь идти и угрожать человечеству. Думаю, я смогу договориться с руководством. Я всего лишь хочу, чтобы меня и Анну оставили в покое.

— Да, — эхом отозвалась Ольга. — У Организации сейчас недостаточно сил, вы правы. И вы хотите покинуть нас в такое время? Вы же должны понимать, что не сможете со своими способностями, которые, как выясняется, даже шире, чем вы думали, остаться совершенно в стороне от нашей вечной битвы!

— Тем не менее, я хочу именно что остаться в стороне, — объявил я. — Да где же эта гадская книжонка!

И тут я похолодел. Книги не было. Не было ни в одном из карманов плаща. Ни во внешних, ни во внутреннем. Я быстро огляделся — может, вылетела во время падения — но и нигде на гравии томик не валялся. Я почувствовал, что краснею. Прекрасно понимая, как глупо звучат мои слова после всего, сказанного ранее, я всё же проговорил, запинаясь:

— Товарищ директор, я, кажется. потерял вашу книгу.

— Что? — Самохина вскочила на ноги. — Как это? Где?

— Не знаю… Она была у меня в руках, когда я прибежал сюда, я положил её в карман…

Самохина недоверчиво смотрела на меня.

— Господи, Ольга, верьте мне, прошу вас! — воскликнул я. — Я и сам очень хочу избавиться от этого клятого фолианта! И прекрасно понимаю, что его нельзя оставлять без охраны и внимания! Сейчас, сейчас… Подождите минуту. Я осмотрюсь.

Я постарался успокоиться и сконцентрироваться. Если включить «общий рентген» и «истинное зрение», то я наверняка замечу наполненный тёмной силой, искажающий вокруг себя ментальное пространство том. Хорошо ещё, что я действительно восстановил немного сил, пока меня гладила по голове эта… симпатяшка-директор.

Но сколько я ни напрягал фокус ментального взора, книгу я увидеть не смог. Её не было ни рядом, ни наверху в комнате, где действительно спокойным сном спал Марк. Рядом вообще не было почти ничего прячущегося в потусторонних слоях. Дом стоял обычный, из брёвен, не из костей. Лишь вокруг выбитого окна на стенах видны были брызги и потёки красной жидкости, будто внутри комнаты взорвалась вишнёвая бомба. И странный полусветящийся след уходил вглубь леса, будто кто-то ронял розово фосфоресцирующие капли крови и ещё кое-чего, убегая или улетая вдаль. Это удирала тварь, которая выкинула нас с Самохиной из окна, понял я. Очевидно, она и забрала книгу. Может, для этого она и нападала? Но откуда ей было знать?

Ольга по-прежнему смотрела на меня с испугом и подозрением. Её правая рука медленно потянулась к карману. За пистолетом. Как же мне не хочется деволюмизироваться сейчас — это будет невероятно тяжело…

— Товарищ директор, — вскричал я, выставив вперёд ладонь. — Подождите! Не доставайте оружие! Я ясно вижу ментальным взором, куда улетела сущность, в которую вы стреляли после нашего падения! Она и унесла книгу! Я обещаю вам, что настигну её и отниму фолиант! Вы мне не верите… Вы всё-таки достали пистолет. Понятно… Что ж, я не буду прощаться. Простите меня за всё, Ольга, я надеюсь, что ещё смогу оправдаться перед вами.

И, с большим трудом переключив ментальный рычаг, я бесплотным пошёл по кровавому следу. Ольга рванулась за мной и закричала:

— Стойте! Малинов! Если вы обманули меня, я везде найду вас! Я приду к вам во сне, злой мальчишка! О, Боже! Его нет! Андрей! Не ходите за ней один!.. Вернитесь! Андрей!..

Деревья скрыли от меня золотоволосую красавицу, и я перестал её слышать. Отойдя ещё немного, я отключил и деволюмизацию. Силы надо было расходовать как можно экономнее. Интересно, на каком расстоянии от себя Самохина может загонять людей в сон? Во всяком случае, сейчас я никакой особой сонливости не чувствовал. То ли прекрасная директриса всё-таки поверила мне и решила не препятствовать, то ли уже не доставала до меня своей сверхспособностью.

Даже «истинное зрение» я включал теперь изредка и лишь на секунду, чтобы не сбиться со следа. Иногда под ноги мне попадалась лесопарковая тропинка, шедшая примерно в нужном направлении, но в основном приходилось продираться прямо сквозь подлесок. Хорошо ещё, что здесь он был редким, да и листва давно уже вся опала.

След крови и семени сперва шёл всё время по прямой, но через некоторое время стал забирать правее и в конце концов вывел меня к незнакомому асфальтированному проезду, по ту сторону которого высилось большое слабо освещённое здание. «Государственный Социальный Университет» — прочитал я аршинные неоновые буквы на глухой боковой стене. Так вот, оказывается, куда меня занесло. Охвостье Лосиноостровской улицы, тупики, упирающиеся в лес или в окружную железную дорогу. След пересекал проезд и уходил за деревянный заборчик какой-то частной территории слева от высокой ограды университета. Здесь было совершенно безлюдно. Окна в здании учебного заведения не светились. Только лишь за широкими стеклянными дверями входа горели дежурные лампы в холле. С трудом переставляя усталые ноги, я подошёл к заборчику. Перелезать или пройти сквозь? И то и другое было мне сейчас одинаково трудно. Впрочем, пройдя немного по тротуару вдоль ветхих деревянных планок, я обнаружил за углом висевшую на одной петле незапертую калитку. Посредине довольно большого участка, огороженного забором и густо заросшего кустами и деревьями, стоял одноэтажный маленький деревянный домик, совершенно не видный с улицы. Надо же, подумал я, здесь даже такие сохранились. Домик, впрочем, выглядел совсем заброшенным. От калитки даже не шло никакой тропинки к крыльцу. Поперёк входной двери были прибиты две широкие доски. Окна заколочены не были, но свет в них не горел. Стёкла, впрочем, насколько я мог разглядеть, остались целыми. Кровавый след поднимался к открытому слуховому окошку на чердаке, заходил внутрь дома и обрывался там. Выходного следа не было. Но даже «истинным зрением» я не видел внутри ни какого-либо багрового облака, ни иных признаков присутствия потустороннего существа. Я отключил «истинное зрение» и включил «общий рентген». Да, в домике никого не было, но он явно был обитаем. И обитаем не по-хорошему. Сразу стало понятно, почему совершенно заросла тропинка к переднему крыльцу. Те, кто пользовался домиком, входили и выходили через полуподвальный люк у задней стены. От люка до слегка прикрытой отставшей доской дыры в заборе позади дома шла хорошо протоптанная грязная дорожка. Обстановка внутри дома мгновенно вызвала у меня очень и очень плохие воспоминания о всё той же миссии в долине графов Залесьевых. Широкие диваны и оттоманки в узких занавешенных альковах. Длинные грязные столы и скамьи вдоль стен. Высокие канделябры со свечами чёрного воска, сейчас, к счастью, потушенными. Мерзкие богохульные надписи и рисунки на стенах, сделанные тускло блестящей в слабом свете уличных фонарей краской — возможно, кровью. Я ещё на пару секунд включил истинное зрение. Да, они были выведены человеческой кровью. Также, как и огромный круг с пентаграммой на полу в самой большой зале домика. За пентаграммой громоздилась деревянная кафедра, рядом с нею лежал широкий плоский камень. Алтарь, понял я. И тоже со следами крови. На сей раз, впрочем, не только крови. Господи, до чего же противно смотреть на это «истинным зрением»! На алтаре были ещё и брызги человеческого семени. Всё было плохо. Я нашёл логово тёмных культистов.