Макс Фрай - Зеленый. Том 2 [litres]

– Вряд ли мой лично. Нас таких много здесь уже побывало, – отвечает Сабина, и сама словно бы со стороны с интересом и удивлением слушает, что говорит, потому что для нее это тоже новость. – Девчонки-контрабандистки с Этой Стороны, вы правильно угадали. Мы вам магию контрабандой сюда пронесли.

Он поднимает глаза, снова смотрит на нее снизу вверх, улыбается:

– Да не то чтобы именно угадал, просто ляпнул первое, что пришло на ум. Меня всегда ужасно смешило, что с изнанки реальности к нам контрабандисты толпами ломятся. Как наши в девяностые ездили в соседнюю Белоруссию за дешевыми сигаретами и бухлом.

Он еще говорит, но его уже нет – ни человека, ни северного сияния. Ноги Сабины окутывает туман, поземный, он же так называется, когда поднимается снизу? Впрочем, какая разница, как называется туман, который уже бесследно рассеялся. Нет ничего.

Сабина берет картонный стакан с остатками кофе, делает глоток и, закашлявшись от неожиданности, грозит кулаком неизвестно кому, вероятно, ночному небу. И говорит громко вслух, благо подслушивать некому, улица совершенно пуста:

– Эй, мы так не договаривались! Кто вас просил превращать мой кофе в коньяк?

Но коньяк настолько кстати и вовремя, что Сабина, допив остаток, благодарно целует картонный стакан. А потом отправляет его в большую черную урну – а что еще делать с пустым картонным стаканом? Не с собой же всю жизнь таскать.

От резкого движения рукав куртки задирается, и Сабина смотрит на обнажившееся запястье, пытаясь понять, что с ним не так. Раньше там что-то было… – татуировка же! – вспоминает Сабина. – Красивая надпись на неведомом языке. Какая? Что она означала? Не помню. Ладно, раз нет, значит мне больше не надо. И хорошо, что так.

Сабина встает и идет по улице в сторону Зеленого моста. По дороге внимательно смотрит по сторонам, словно только сегодня приехала – какое же тут все красивое! Этим улицам к лицу зимняя тьма. И ветер теплый, словно весна уже наступила. А может, и правда, пришла весна? Вон как чайки орут и носятся друг за другом, сияя при этом, словно ожившие звезды. Похоже, в этом городе даже птицы – волшебные существа.

– Шикарный подвал, – присвистнула Кара, оглядывая просторное помещение с каменным полом и стенами. – Это же сколько пленников сюда упихать можно! Или открыть подпольный каток.

– И не говори, – вздохнула Хана-Лора. – Я когда-то снесла сюда мебель, оставшуюся от прежних хозяев, и с тех пор больше, кажется, не спускалась. А теперь не могу понять: он всегда был такой здоровенный, или вырос на радостях, что наконец-то понадобился? Хорошая в доме хозяйка. Наблюдательная. Ай да я!

– Это еще что, – подхватила Кара. – Я на днях в своей служебной квартире лишнюю комнату обнаружила. Судя по обстановке, гостевую: в ней огромный диван, пустой платяной шкаф, а на стенах картины неизвестного авторства. Эксперт в лице Эдо Ланга атрибутировал их как «полный трындец». Теперь гадаю – это я такая рассеянная, что когда-то обставила помещение, заперла и забыла, или все-таки комната вместе с картинами и диваном сама отросла? Слишком редко мы с тобой дома бываем, вот в чем наша беда. Ну или счастье. Как посмотреть.

– Да точно счастье, – уверенно сказала Ханна-Лора. – Еще какое! Я проверяла. Ставила эксперимент. Как-то раз специально взяла выходной и весь день просидела дома. Одна, гостей не звала. Занималась исключительно приятными вещами: книжку читала, разбирала одежду, пирожков напекла… Ну чего ты так смотришь? Эка невидаль – пирожки. Кстати, вкусные получились, ум отъесть можно. До сих пор вспоминаю. Хоть бросай все, да пекарню свою открывай. Скучно мне не было ни минуты, и отдохнула отлично, но слушай, как же я была рада, когда ближе к ночи в порт пришли призраки военного флота Четвертой Империи, и у меня появился повод срочно туда побежать!

– За это и выпьем, – кивнула Кара, разливая по бокалам вино. – Чтобы призраков и других происшествий хватило на всю нашу жизнь! Но ты учти, дорогая, еще немного, и я лопну от любопытства. Ты обещала рассказать о гадалке, когда заколдуешь подвал. Какие-то у тебя были догадки на ее счет, такие ужасные, что вслух говорить не стоит, чтобы реальность не доводить до истерики. Теперь же можно? Не доведем?

– Уже не догадки, – улыбнулась Ханна-Лора. – Спасибо твоей подружке. Когда ты передала ее слова, что в гадалке нет смерти, у меня в голове все сложилось. Это Нож Севера у нас на Другой Стороне объявился. Событие беспрецедентное. Не сам факт, что она в Вильнюс приехала, это как раз нормально. Ножи Севера гуляют, где вздумается, им разницы нет. Но совершенно невероятно, что мы с тобой ее встретили; ладно, лично пока не встретили, но узнали о ней от друзей. У тебя вон даже ее записка есть! Вообще-то так не бывает. Ножи Севера настолько неуловимы для тех, кто потенциально способен ими заинтересоваться, что для нас их, считай, вовсе нет.

– «Нож Севера», – повторила Кара. – Шикарно звучит! Но если ты думаешь, будто я хоть что-нибудь понимаю…

– Конечно, не понимаешь. Такое никому не положено понимать. Я бы тоже не понимала, если бы не побывала Верховной Жрицей при Второй, Седьмой и Восьмой Империях, а потом не воскресла в обход всех правил, даже память толком не потеряв.

– Слушай, – нахмурилась Кара, – а какой именно «север»? Географический, или Черный в Кровавых горах?

– Да Черный, конечно. Географический, по-моему, уже даже как-то не принято «севером» называть.

– Интересные там места. Мои старики были родом оттуда, и прабабка, дедова мать, мне о Черном Севере сказки рассказывала. С удивительными сюжетами, не похожими ни на какие другие. Как в Кровавые Горы пришли морозы и долгие ночи по воле женщины с сотней глаз. И как горцы плели веревки, которыми можно любую судьбу связать, как пьяную, чтобы лежала смирно и не буянила, а человек, чью судьбу связали, становился совершенно свободным, сам мог все решать. И о том, как охотники ловили в Кровавых горах чудеса, закупоривали в бутылки и бросали их в море, так что с тех пор самые великие чудеса нашего мира живут как рыбы в морях. Уверена, как во всех старых сказках, там правды было больше, чем можно вообразить… Но про Ножи Севера я даже сказок не слышала никогда.

– А никто не слышал, – сказала Ханна-Лора. – Ни сказок, ни баек, ни песен, вообще ничего. Кстати, я должна извиниться.

– Извиниться? – опешила Кара. – За что?

– За то, что пригласила тебя в заколдованное помещение, не предупредив о последствиях. Но лучше поздно, чем еще позже, поэтому предупреждаю: ты при всем желании не сможешь никому рассказать то, что здесь от меня услышишь. Соберешься с силами, возьмешь себя в руки, сконцентрируешь волю, откроешь рот и скажешь: «Нет, извини, не сейчас». И не потому, что я тебе не доверяю. Лично мне вполне хватило бы твоего честного слова. Просто старинное колдовство, защищающее подвал от чуткого слуха реальности, действует так.