Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

Упершись лопатой в округлый бок гончарного изделия, Антон неторопливо выволок находку из ямы, облегчённо вздохнул и, довольный собой, полез в карман за сигаретами.

На полпути рука любителя покурить остановилась и изменила траекторию — переместилась под пиджак, выискивая несуществующий Смит-Вессон.

— Бросай ковыряться. Живо!!!

Не рассуждая, Иванов выскочил из раскопа и завертел головой по сторонам.

— Что?!

— Псы, — руки призрака уже перехватывали лопату поухватистее. — Со стороны жилья несутся.

По направлению взгляда друга догадаться, откуда ждать гостей, оказалось несложно. Через поле, к холму мчались разновеликие представители собачьего племени, что характерно — не стаей, а под разными углами. Без лая спешили, оскалив морды. За одной из зверюг волочилась цепь.

Лопата сама прыгнула в руки.

— Мочим? — расставляя ноги пошире, поинтересовался Иванов.

— Нельзя... Доктрина Департамента не велит... Револьвер бы... Пару раз шугануть — разбегутся.

От домов к раскопу бросилась новая четырёхлапая тень. Невысокая, мускулистая, поджавшая в беге купированные уши.

— Откуда они?!

— Оттуда. Похоже, прав ты оказался. К горшку спешат... Как же мне этого делать не хочется!

Спросить, что именно не хочется делать Швецу, парень не успел. Лопата, зажатая в ладонях друга, тихо шлёпнулась о сваленную в кучу землю, а сам он материализовался перед ближайшей собакой, несущейся с оскалившейся от злобы пастью.

Выставил левую руку вперёд, согнув её в локте, на правой зажглась Печать.

Псина прыгнула, мечтая вцепиться в податливую человеческую плоть…

Вспыхнула ладонь, приложенная к повисшей на левой руке звериной башке…

Кривясь от боли в порванном предплечье, Швец покрыл округу матом …

Потерявшая сознание зверюга принялась заваливаться в борозду, увлекая победителя за собой.

Доля секунды — и Антон уже стоял перед новой психической тварью.

И снова крик, и снова Печать, и новая собака...

Разобраться со всеми призрак не успевал. Оставшиеся в строю, обезумевшие друзья человека мчались к холму, не отвлекаясь на оказание помощи собратьям.

На долю Иванова доставалось два барбоса. Ближний, стелящийся над перепаханным полем, относился к бойцовым породам. Пасть-чемодан, маленькие, широко расставленные глазки, лобастая голова и гладкая, блестящая от приличной кормёжки и получаемых от хозяев витаминов, шерсть. Другой, помельче, семенил на приличном расстоянии позади, увязая короткими лапками везде, где только можно, и целеустремлённо спеша успеть урвать персональный кусочек победы над двуногими.

Надо бы сгустком приложить, но бросить лопату было выше Серёгиных сил...

Когда появился Антон, инспектор не заметил. Он просто возник на пути четвероногой машины смерти, удачно приспособившей край котловины в качестве трамплина для прыжка.

Сверкнула Печать, и увесистая живая торпеда, закатив глаза прямо в полёте, обмякла, не долетев до цели каких-нибудь полметра, грузно шмякнулась о целинный грунт.

— Целый?! — возбуждённо дыша, крикнул напарник, демонстрируя располосованный на ленточки левые рукава куртки и пиджака.

— Норм... — окончание проглотилось от переизбытка адреналина в крови. — Осталась...

Последняя собака, очевидно, включила турборежим и появилась значительно раньше, чем её ожидал Иванов. Крохотная, с выпученными от природы глазами, более всего похожая на страдающий Базедовой болезнью гибрид чихуахуа и таксы; юркая, с задранной под самый нос верхней губой, обнажающей белые, тонкие клыки.

Игнорируя Швеца, мелкое недоразумение пулей промчалось к Сергею и с ненавистью уцепилось ему в голенище ботинка.

Взвизгнув от неожиданности, парень попытался отфутболить наглое животное куда подальше, однако из этой затеи ничего путного не вышло. Напавшая зажала обувную кожу намертво. Силёнок прокусить преграду и добраться до намеченной жертвы у неё не хватило, а вот уцепиться, словно весенний клещ — вполне. Ещё и подвывать начала.

Прыгая на месте, недоукушенный Иванов истерично просил друга, размахивая лопатой вокруг себя и промазывая раз за разом по собаке:

— Выруби её! Выруби!

— Инструмент брось! — и не думая приближаться, требовал тот. — Ты меня зацепишь! Мне же в материалке с ней работать придётся.

Разумные доводы прошли мимо атакуемого. Он сгоряча попытался скинуть ботинок с обезумевшей кусучей заразой, при этом пускаясь в загадочный по своей рваной, непредсказуемой структуре, танец, основными изюминками которого являлись задирание ноги выше пояса и нечленораздельные вопли.

Исполнив несколько «Па», сопровождаемых шварканьем собачьего тельца о землю; переместился на две трети вокруг раскопа.

— Да стой ты! — пытался достучаться до Серёгиного рассудка призрак. — Остановись, придурок! Сниму!

С дороги кто-то задорно побибикал и, благодаря неизвестному шутнику, ответившему на крики, Иванов начал понемногу приходить в себя.

— Замри! — улучив момент, Антон переместился вплотную к сослуживцу и схватил собачонку за шиворот, прикладывая к ней заметно потускневшую служебную метку.

Безвольное тельце отвалилось от голенища.

Нога инспектора снова по инерции взметнулась вверх, обдав спасителя порцией грязи с подошвы и зацепив его тупым ботиночным носком по локтю.

— Ай! Угомонись! Наши победили!

Просьбу подкрепил подзатыльник свободной от зверюшки рукой.

— Больно! — взвыл Сергей, окончательно успокаиваясь.

— Зато бесплатно. Срочно разбирайся с корчагой, иначе новые бобики из-за заборов повыпрыгивают. Я так понимаю, к нам пока особо непривязанные приходили на покусаться. Основные силы ещё прорываются сквозь хозяйские преграды.

В подтверждение его слов донеслась новая порция собачьего воя.

— Корчага ни при чём! Под ней!..

Прыгнув в раскоп, инспектор, не вникая в подробности, ощутил спрятавшуюся в яме воронку тошнотных эманаций и влепил в неё сгусток Силы мало не с волейбольный мяч, здраво полагая, что на детальное изучение воронки времени почти нет.

Подействовало сразу. Энергия жизни буквально выжгла поражённый участок, оставив после себя лишь оплавленный до кирпичной прочности кусок почвы.

— Теперь точно победили, — произнёс за друга призрак, укладывая бессознательную собачонку на траву. — Я чувствую. Посмотри животное. Не убить бы... Я, похоже, перестарался слегка. Мощность Печати, конечно, приуменьшил, но сколько ей, пучеглазой, надо?

— Да и хрен с ней! — затаивший обиду на весь собачий род Иванов выбрался из опустевшего углубления в котловину.

— Серый! — рявкнули ему в ответ и добавили, уже спокойнее. — Она же не сама набросилась. Колдовство подействовало.