Лилия Роджер - Инферняня [litres]

– Исчез как сквозь землю, – развел он руками. – И никто его не видел.

– Может, хоть Гермес его догнал? – сказала я.

– Может быть.

Мы пошли обратно, к башне, где оставили машину.

– Почему Гермес не пожелал, чтобы блестки перестали лететь? – спросила я. – Он же бог, его желания…

– Местный, земной бог. И может воздействовать на земные предметы. А это искромет.

– Кто?

– Оружие, наши так прозвали. И оно…

– Инопланетное? – воскликнула я. – Я ведь тоже подумала…

– Что подумала?

Я замялась и вместо ответа спросила:

– Значит, лыжник – инопланетянин?

– Не обязательно, – сказал Томас. – Ведь они могут им тайно приторговывать…

– Тогда, может, и не он, – пробормотала я себе под нос.

Томас меня не услышал, он размышлял о своем:

– И эти штаны…

– Что штаны?

– Розовые. Тебе не показалось, что они…

– Модные, – сказала я.

– Я хотел сказать, не похожи на мужские.

– Еще бы! Они женские!

Нет, он совершенно равнодушен к вопросам одежды. Хотя одевается очень прилично. Может, его понимание моды распространяется только на деловые костюмы и рубашки?

– Точно? – спросил Томас.

– Да я мечтала о таких!

– Да? – удивился он.

– Конечно, – сказала я. – Это же Дольче и Габбана.

– Тогда это дорого.

– Иначе я бы сейчас была в них.

Он глянул на меня:

– Так неудобно бегать в платье?

– Да нет! Просто они красивые!

– Может быть, – пожал он плечами.

Вивиан и Швайгер ждали нас возле лимузина.

Томас открыл машину, вытащил свою сумку и вынул из нее телефонный аппарат, по которому Вивиан в Лос-Анджелесе связывалась с Гермесом.

– Но как же он ответит? – спросила я. – Ведь он же летит где-то.

– Если там, где он летит, есть зеркало, или вода, или любая поверхность с мало-мальски отражающим свойством, то ответит, – объяснил Томас, накручивая диск.

И точно. Экран выдвинулся. И Гермес вовсе не летел. Он стоял на месте, его было смутно видно, и его окружали какие-то люди, которые стояли совсем бездвижно – да это же манекены! Гермес отражается в витрине бутика одежды!

– Вы его нашли? Вы где? – шепотом спросил Томас.

– Да. Гермес, – прошипел Гермес и отключился.

– Похоже, Олимпус боится себя обнаружить, – сказал Томас и поставил телефон на сиденье.

– Это модный бутик, – сказала я.

– Но их тут тысячи, – отозвался Томас и пробубнил про себя: – И зачем он назвал свое имя?.. Придется снова ему звонить… – он нехотя поднял телефон и накрутил диск.

Но экран оставался темным. Гермес не отвечал.

– С ним что-то случилось, – ужаснулась я.

– Почему? – удивился Томас. – Просто не берет трубку.

– А как он ее берет? – спросила я. – Я думала, он просто отражается и…

Вивиан усмехнулась:

– У него серьга в ухе. Стоит на нее нажать – и ты на связи.

– Понятно, – сказала я.

Все же надо было почитать тот скучный учебник. Чтобы не чувствовать себя такой дурой. Хотя вряд ли там говорилось про уши мистера Олимпуса.

Спрашивать о том, как Гермес узнаёт, что ему звонят, – ну, может, серьга светится или позвякивает – я уже не стала. Понятно, почему.

– А когда кто-то звонит, серьга начинает больно колоться, – наклонившись ко мне, прошептал Томас.

– Как чудесно придумано, – сказал Швайгер, который это подслушал. – Позвоню-ка я ему. Что надо набирать?

– Попросите Вивиан, – сказал Томас. – Она вам наберет.

– Я вспомнила юбку! – завопила я.

– Ты о чем? – недоуменно спросил Томас.

– О юбке в витрине! Я видела эту оранжевую юбку в журнале! Это Гермес!

– Мы все узнали этого придурка, – сказал Швайгер.

– Она о фирме! – воскликнула Вивиан и, нахмурившись, сказала Швайгеру: – И он не придурок.

– Ты сама его по-другому и не называешь! – сказал Швайгер.

– Погодите, – поднял руки Томас. – О фирме? Так он не себя назвал, а бутик!

– Бутиков «Гермес» в городе два или три. Один как раз в той стороне… – сказала Вивиан, махнув рукой туда, откуда мы с Томасом прибежали. – На авеню Георга Пятого.

Забавно. Гермес в бутике «Гермес».

И вот мы снова мчимся на нашем лимузине. Через мост, потом прямо, по улице. На этот раз мы ехали потише, но на обычную езду это тоже было мало похоже – мы непонятно как (то есть понятно – полувертикально) пролетали между машинами, обгоняя их в мгновенье ока. Зонтики летних кафе покачивались, провожая нас.

Швайгер в этот раз благоразумно пристегнулся. Я села впереди, рядом с Томасом, – но зря: отсюда кульбиты, которые выписывали стены домов и мостовая, выглядели куда страшнее. Думаю, полиция нас не останавливала только потому, что не могла ни угнаться, ни успеть увидеть номер. Но оказалось…

– Хорошо иметь президентский номер на машине? – улыбнулся мне Томас.

Я хотела крикнуть: «Лучше смотри на дорогу! Мы же по дому едем, а там – окна!» Но только кивнула. Интересно, если ты висишь в воздухе чуть не вверх ногами, то, чтобы кивнуть утвердительно, в какую сторону надо махать головой? Но, похоже, Томас понял правильно, потому что удивленного вопроса «Почему же нет?» не задал.

Мы припарковались не у самого бутика, а неподалеку.

Томас сказал:

– Чтобы не спугнуть.

Но пугать, похоже, было уже некого. Зато следы пребывания неких немирных существ были налицо: перед бутиком валялись на тротуаре раскуроченные кадки с деревьями. Около них стоял полицейский и записывал в блокнотик то, что говорила ему девушка в наимоднейших шмотках.

– Сидите, – скомандовал Томас, вышел из автомобиля и направился к бутику.

Вивиан взяла старомодный аппарат и стала накручивать диск. Но Гермес не отвечал.

Маршрут Томаса между тем был весьма странным. Сначала он приблизился, как бы гуляя мимо, к разговаривавшим. Покачал головой при виде лежащих на боку каменных кадок, сказал что-то полицейскому. Тот не обратил на него внимания. А девушка что-то ответила. Томас спросил ее о чем-то, и девушка снова что-то сказала, на этот раз жестикулируя, будто описывая что-то. Полицейский тоже заинтересовался, записал в блокнот и спросил ее. Она, отвечая, повернулась, показала рукой куда-то в нашу сторону.

Я посмотрела вправо: там на стене был натянут огромный плакат с модной сумкой из кожи страуса. Ужас эта кожа страуса, я вам скажу: ну как живая кожа, и понятно, что из нее перья повыдергали. Бр-р, словом. Никогда бы себе эту шкуру не купила! Видимо, кто-то чувствовал то же самое и выразил это тем, что оторвал чуть не половину этого плаката.

Полицейский спрашивал дальше, а Томас уже отошел от них. Сунулся в бутик – но не зашел туда, потому что вдруг что-то заметил на тротуаре – на стоянке велосипедов. Направился к ней, подобрал это что-то с земли, посмотрел на стоянку и стал звонить по сотовому. Интересно, кому?