Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

Странным образом сейчас Чёрный не чувствовал усталости. Об истощении организма ему сообщали дрожащие мышцы и мимолётные приступы головокружения. Он вдруг осознал, что так долго не продержится. Со стариковской неторопливостью он присел в снег, опёрся спиной о сосновый ствол и погрузился в размышления. Мысли тоже текли неторопливо, но были на удивление ясными. Интуиция подсказывала, что ему ещё долго идти, но что, сжигая силы такими же темпами, он скоро больше не сможет двигаться. Больше всего энергии отбирала ходьба по глубокому снегу. Он приподнял левую стопу, посмотрел на неё в задумчивости. Если бы только у него были лыжи. Сожаление было бессмысленным, и он это понимал. Он приподнялся и принялся шарить под снегом. То, что было ему нужно, лежало прямо под руками. Довольно быстро он набрал несколько веточек нужной длины и толщины. Попробовал согнуть их руками, чтобы убедиться, что они достаточно упруги, отбраковал хрупкие. Затем ему пришлось повозиться, аккуратно распуская нижнюю часть своей кофты-свитера. Нитки он соединял по несколько в один тонкий жгут и с его помощью связал вместе набранные ветки в некое подобие плота. Примотанный к подошве, этот «плот» был призван послужить снегоступом. Чёрный попробовал опереться на ногу и остался доволен.

Пара таких снегоступов облегчила и ускорила ходьбу, и он немного воспрянул духом. Время от времени тонкие жгуты рвались, и ему приходилось останавливаться и делать новые. Он больше не слышал никаких подозрительных звуков, но на всякий случай вооружился обломанной сосновой веткой с расщеплённым острым концом. Мутный день иссякал. Проворно крадущаяся темнота с каждой минутой снижала видимость. Чёрный понял, что разумнее всего будет попытаться сберечь силы: обустроить ночлег, «поужинать» сосновыми семенами и хоть немного подремать. Он повернул в сторону равнины, но, дойдя до кромки леса, замер. На снегу суетилась крупная мохнатая тень. Судя по проворным движениям рывками, это не мог быть волк. Существо напоминало формой небольшого медведя, если бы не «вылинявшая» полоска на боках, расширявшаяся к заду. Зверь поднял морду, принюхиваясь, повёл носом в сторону Чёрного и мордой отдалённо напомнил ему здоровенного кота. Сходство на этом закончилось, ибо животное оскалило длинные клыки и издало хриплое, с переливами рычание. Чёрный не сдвинулся с места. Первой мыслью было залезть на дерево, но эта тварь, возможно, могла лазить куда лучше. Кроме того, теперь он заметил в снегу полуутопленную тушу большого оленя и кровавое пятно рядом. Лучшего подтверждения того, что встреченный зверь – опасный хищник, было не найти. Судя по размерам, весил он килограмм тридцать. Будь Чёрный обычным самим собой, он попытался бы немедленно отступить и ни в коем случае не стал бы связываться с зубастой тварью. Но последние дни и события, их наполнявшие, изменили его. Он был голоден. Перед ним была пища. Энергия, без которой ему грозила гибель. Инстинктивно он крепче сжал в руке заострённую ветку.

Противник, должно быть, почуял его намерения, ибо сделал в его стороны несколько быстрых шагов, странно подкидывая при этом несоразмерный зад. По снегу эта тварь двигалась как по ровной площадке. И неудивительно. Чёрный обратил внимание на её широченные ступни. Зверь остановился и снова зарычал – длинно, с угрожающим бульканьем. Сдерживающие центры у Чёрного рухнули. На сцену вышел древний человек. Он зарычал сам и шагнул в сторону хищника. Тот засуетился, отступил, вертясь. Затем остановился у своей добычи и снова попытался напугать Чёрного рычанием. Чёрный чувствовал дикий холодок на спине, но продолжал шагать, не останавливаясь. Зверь вцепился в тушу оленя и попытался приподнять, намереваясь утащить с собой, но добыча была слишком велика. Однако бросать её котомедведь не собирался. Он коротко рявкнул и бросился на противника.

Чёрный успел выставить перед собой своё оружие, и тварь машинально вцепилась зубами в ветку. Хруст, щепки. Чёрный тут же представил себе, что эти челюсти способны сделать с его ногой, и поспешно шагнул назад. Но в манёвренности ему нечего было тягаться со зверем. Быстро перебирая лапами, будто скользя по снегу, противник уже оказался у человека за спиной. У Чёрного не было времени разворачиваться. Он неуклюже подпрыгнул на своих подставках, попытавшись поджать ноги и сделать разворот в воздухе, но вместо этого завалился на бок в снег, едва оторвав ноги от снега. Зубы противника сомкнулись на левой ступне. Чёрный содрогнулся от боли. По счастью, больше всего досталось ботинку. Зверь понял свою ошибку и, разжав челюсти, переметнулся на другой фланг, готовясь снова атаковать. Чёрный понял, что мобильность на снегу противника и его собственная беспомощность решат дело. Вместо того чтобы начать барахтаться и пытаться встать, Чёрный быстро подтянул ноги и задёргал ими на месте, поднимая снежную пыль. Конечно, он не рассчитывал, что его манёвр серьёзно дезориентирует хищника. Он просто рыл снег и теперь спустил в углубление ноги и рывком встал. Зверь метнулся вперёд, и Чёрный наугад махнул рукой. Ему повезло, и предплечье пришло в жёсткий контакт с носом животного. Хриплый визг. Противник отступил на несколько шагов, готовясь к следующей атаке. Чёрный яростно месил ногами и подпрыгивал. Он уже опустился в снег по пояс. Он понял, что широкие лапы делают его противника излишне самоуверенным. Более крупные звери увязают в таком глубоком снегу, и котомедведь кусает и треплет их, пока не прикончит. Но в отличие от жертв оного, у Чёрного были особые передние конечности – руки, а снег теперь защищал его ноги и нижнюю часть туловища. Он нарочно пристально поглядел прямо в тёмно-коричневые глаза зверя, провоцируя того на нападение. Он добился своего, и хищник, хрюкнув, метнулся вперёд, целя в лицо и шею. Но в этот раз Чёрный был готов, и расщеплённая зубами котомедведя палка встретила зверя в воздухе. Чёрный наносил этот удар изо всех сил, и несколько щепок на конце его оружия пробили шкуру зверя, вонзившись ему спереди и сбоку в шею. Рычание. Завалившись на спину, зверь упёрся в палку лапами и длиннющими когтями, похожими на ятаганы. Чёрный опёрся на своё оружие всем весом, вдавливая противника в снег. Ветка затрещала. Краем глаза Чёрный заметил на снегу вторую её часть, отломанную зверем в самом начале схватки. Она была длиной всего сантиметров тридцать, но осторожничать было некогда. Чёрный схватил её левой рукой и как только мог ударил в жёлтое брюхо, пробив шкуру. Зверь хрипнул, дёрнулся изо всех сил, сломав основное оружие Чёрного, снежным вихрем взлетел над краем продавленного в белом поле боя углубления и метнулся к лесу, оставляя за собой широкую полосу крови. Чёрный прислушался. Тишина, словно вата, вновь забила ему уши. Слышно было только собственное сердце и прерывистое дыхание. Темнота сгущалась. Чёрный поглядел на груду на снегу – своё завоевание – и тяжело помотал головой.