Дмитрий Данилов - На пороге [сборник litres]

И всё же Чёрный оставался человеческим существом. И как человек он подспудно переживал одиночество. В людской среде это переживание было затушёванным, замаскированным поверхностными контактами с окружающим миром. Здесь формулу дистиллировала сама среда. И чем более успешными были его попытки выживания в ней, тем более сильнодействующей формула становилась.

Задумавшись, Чёрный не заметил, как дошёл до противоположного края пустующего поселения. Шорох заставил его подскочить и почти потерять равновесие. Он пригнулся, оглядывая хижины и держа «копьё» наизготовку. Тишина наполнилась угрожающим значением. Сами строения казались ему притаившимися живыми существами с зияющими пастями дверных проёмов. И он не удивился бы, если бы они с рычанием бросились на него. Дай он только слабину. Чёрный до предела напрягал органы чувств, но всё не мог определить источник опасности. И одновременно он физически ощущал на себе чей-то пристальный взгляд. Словно два лазера, глаза этого существа прожигали его насквозь.

Чёрный не видел, но был почему-то уверен, что неведомый наблюдатель – человек. За последние двое суток, посвящённых борьбе с дикой природой, он отвык от людей. Он был готов к нападению дикого зверя, но мысль встретиться сейчас лицом к лицу с этим человеком приводила его в ужас. Бурное воображение заранее наделяло этого потенциального противника дьявольской хитростью и исполинской силой.

Страх вырвался из горла Чёрного хриплым дрожащим звуком. Он потряс «копьём», как это, вероятно, делали далёкие пещерные предки человека, встретившись с непонятным или более сильным врагом. Противник не отреагировал, очевидно не желая выходить на открытый бой. Это привело Чёрного в ещё большее смятение. Сдерживающие центры рухнули, и, повинуясь одним инстинктам, он бросился бежать. Через несколько неуклюжих шагов на снегоступах он спотыкался и падал лицом в снег, тут же утопая в нём чуть не по грудь, начиная с головы. Но немедленно выкарабкивался, барахтаясь, как насекомое в ловушке муравьиного льва, вставал и пытался бежать снова.

За ним была погоня. Преследователь что-то кричал. Чёрный бросил взгляд назад и увидел довольно крупную фигуру в лохмотьях и звериных шкурах. Человек с лицом, заросшим густой рыжей бородой, махал руками, наверное, угрожая. Чёрный спешил изо всех сил, но враг настигал его неумолимо, как кошмар. Чужое дыхание оказалось уже совсем близко – за спиной; Чёрный развернулся всем корпусом и приготовился к сражению не на жизнь, а на смерть. Противник ловко уворачивался от «копья», отбивая выпады своей более короткой и увесистой дубинкой – тоже сработанной из обломанной ветки. Он всё время что-то кричал, и до Чёрного не сразу дошёл смысл его слов. Точнее, он забыл, что эти звуки можно воспринимать как слова, что это – речь. Вдруг до его ушей долетело одно особенное сочетание звуков, и Чёрный застыл как вкопанный. Противник тоже прекратил двигаться, насторожившись. Он повторил те же звуки в том же порядке. Кипяток крови немного отхлынул от головы, и мозг Чёрного теперь смог уже воспринять звуковой поток как нечто единое – самостоятельную неделимую формулу. К нему вернулась способность понимать слова.

– Чёрный… – машинально повторил человек ещё несколько раз, вглядываясь в его лицо.

Чёрный посмотрел на незнакомца другими глазами. Он был выше среднего роста. Сухие, но крепкие руки. К ногам примотаны грубые самодельные лыжи, сделанные, по всей видимости, из досок, снятых с крыш пустующего поселения. Человек зарос волосами и бородой, потому разобрать черты лица не было никакой возможности, но взгляд голубых глаз – живой и ясный – был, несомненно, Чёрному знаком. Он не поверил себе, замер совершенно, даже перестав дышать. Глаза его искали особую примету на этом лице. Чёрный вздрогнул – вот она. Почти незаметная под густыми зарослями на лице – беловатая полоска от правой скулы и вниз по щеке.

Что он здесь делает? Что ему нужно? Чёрный покрепче сжал своё первобытное оружие, готовый в любой момент вернуться в состояние боя.

– Только не убегай, – просительно поднял ладонь незнакомец. – Смысла нет. Бежать некуда. Ничего нет.

Чёрный попытался возразить, но мышцы рта и горла отказывались повиноваться, и он только мотнул головой в жесте презрительного недоверия.

Борода и усы знакомого незнакомца дрогнули. Чёрному почудилась нервная улыбка, исчезнувшая так же быстро, как и появилась. Это проявление беспокойства насторожило его ещё больше. Он снова попытался заговорить, и в этот раз ему удалось извлечь из глотки глухие звуки, полуслова, сказанные чужим незнакомым голосом:

– Ты… Кто…

Собеседник кивнул, подтверждая, что он готов к общению.

– Я думаю, что этот вопрос тебя более волнует относительно самого себя… – проговорил он тихо, почти умиротворяюще. – Ты знаешь, кто ты сам?..

Чёрный переступил с ноги на ногу. Непонятные слова бородатого заставили его занервничать его больше.

– Саша… – ответил он, будто разговаривая с внутренним, а не с внешним собеседником. – Чёрный…

Бородатый помотал головой:

– Это твоё имя. Я спрашиваю: кто ты?

Чёрный перехватил копьё поудобнее, облизал губы:

– Программист… – И добавил менее уверенно: – Был…

– Это род занятий. Не более. А кто такой ты сам? Ты знаешь?

– Человек, – попробовал Чёрный ещё один вариант. – Кто ещё?

Нервная улыбка под усами незнакомца вновь промелькнула и скрылась.

– Близко. – Он обтёр рукавом лоб. – По правде, я не знаю точного ответа… – Он помедлил, оглядывая Чёрного с ног до головы, затем предложил осторожно, явно неуверенный, что получит согласие. – Пойдём в мои хоромы. Я вчера рыбу поймал. Тут, в ручье, недалеко. Пообедаем.

Насторожённость не покинула Чёрного, но мысль о еде сразу заставила его желудок скрутиться в голодную воронку. Он взвесил риски и зашагал следом за бородатым.

«Хоромами» бородатого оказалась одна из хижин – чуть более приличная, чем остальные. Низкий входной проём был загорожен подобием двери – связанными вместе тяжёлыми досками, очевидно бывшим элементом крыши одного из соседних жилищ. Хозяин напрягся и закряхтел, отодвигая эту заслонку. Когда они оба оказались внутри, он проделал обратную процедуру. Заметив насторожённый взгляд Чёрного, пояснил:

– Звери.

Внутри в углу было сложено подобие очага из крупных камней. Бородатый порылся в своей одежде, извлёк кусочек камня и бесформенный металлический обломок и принялся ударять одно о другое.

– Нашёл в одной из хижин, – сказал он дружелюбно. – Настоящее сокровище.

После его десятиминутных стараний искра прижилась на клочке сухой травы. В очаге постепенно разгорелся огонь. Чёрный придвинулся поближе, млея от забытого удовольствия – греться. Хозяин сдёрнул с верёвки висевшего на стене солидного карпа, покрытого инеем, насадил его пастью на палку и принялся поворачивать над огнём. Чёрный задумчиво потёр руки и обратил ладони к огню. Копьё он положил рядом с собой.