Макс Фрай - Зеленый. Том 1

Блетти Блис отрицательно помотал головой, но Янина вскочила, опрокинув плетеное кресло, твердо сказала ему:

– Слушай, нельзя упускать такой шанс!

И вприпрыжку, как школьница, сбежавшая с последнего урока, понеслась к остановке, к низким оранжевым лавкам под зеркальным, отражающим свет фонарей козырьком, невесть откуда возникшим там, где только что стояли велосипеды и примкнувшая к их элегантному сообществу смешная металлическая свинья.

Эдо шепнул оцепеневшему Блетти Блису:

– Ты вокруг посмотри внимательно. Не о чем думать. Мы уже там. В смысле, здесь.

Тот встрепенулся, кивнул и бегом припустил за Яниной. Догнал и даже чуть-чуть перегнал, так что вскочил на подножку первым и подал ей руку. Это красиво у него получилось. Почти ритуальный жест.

Эдо вошел в трамвай вслед за ними. Он так демонстративно не спешил, наслаждаясь иллюзией власти над чудом – хрен же ты без меня куда-то уедешь! – что чуть не получил дверью по носу. Вот, между прочим, было бы поделом.

Машинально порылся в карманах в поисках мелочи и внезапно обнаружил там целую пригоршню трамвайных жетонов. Это, пожалуй, было самое необъяснимое. Они-то откуда взялись, да еще и в таком количестве? Я же дома вроде всюду хожу пешком.

Посмотрел на своих спутников, стоявших в обнимку на задней площадке, сбитых с толку, растерянных, но уже наконец-то почти счастливых, постепенно осознающих, как на самом деле им повезло, сказал таким специальным нарочито спокойным, уверенным, чуть-чуть снисходительным тоном, каким обычно разговаривают преподаватели и доктора:

– Все в порядке, у меня есть жетоны, сейчас заплачу за проезд.

Опуская первый жетон в смешной старомодный кассовый аппарат, вдруг вспомнил, как Иоганн-Георг ему говорил после удачного завершения штурма невидимого кафе: «Ради кого-то другого вы легко сделаете то, чего не можете для себя».

Подумал: похоже, именно так и есть. Я же об этом дурацком трамвае уже давно мечтать перестал. Не приезжает за мной, и не надо, без него проживу. Меня бы и Кара домой распрекрасно доставила. Не сегодня, так завтра, на лекцию точно бы отвела. Это уже не дружеское одолжение, а обязательства Граничной полиции перед университетской администрацией – по расписанию меня доставлять. Короче, дураку ясно, что трамвай не для меня появился. Трамвай – для них.

Он даже сперва рассердился – на трамвай, который не ради него приехал, и на Иоганна-Георга, какого черта вечно так получается, что этот мистический хрен с горы самый умный и все понимает про сложного, загадочного меня? И на себя рассердился тоже – ишь, выискалась новая мать Тереза, для других теперь, значит, будем просветленно стараться, забив на свои интересы, как тебе нимб, не жмет?

Хотя чего тут сердиться. Такая, значит, смешная судьба досталась. Совершенно точно не сам ее выбирал. В лотерею на какой-то тайной небесной ярмарке выиграл. Ну или, наоборот, проиграл.

Когда говорил себе и другим, будто верит в чудеса, на самом деле ни черта в них, конечно, не верил, а только хотел, чтобы чудеса с ним случались. То есть даже не абстрактные «чудеса», а чудо. Понятно какое. Одно. «Остальное, – думал Эдгар, – мы с Нинкой можем и сами. Сообразим, заработаем, наколдуем, сложим, построим, со всеми договоримся, как-нибудь утрясем».

Хотел этого чуда больше всего на свете, а когда оно внезапно взяло и случилось, поверить в него не смог. Должен был, по идее, обрадоваться, орать, смеяться и прыгать до неба, а он испугался, как в жизни еще не боялся – никогда, ничего. Сразу решил, это ловушка, засада, какой-то подвох.

В общем, если бы Янина не побежала к трамваю, он бы так и остался сидеть. И Нинку никуда не пустил бы, если бы спросила его разрешения. «Но она и не думала спрашивать, Нинка вообще молодец. И Эдо Ланг молодец, что вовремя ткнул меня носом в оранжевые скамейки, – думал Эдгар. – На Другой Стороне отродясь ничего похожего не было. Значит, мы уже дома. Мы дома, а Нинка никуда не исчезла. Вот она, здесь!»

Он, конечно, знал, что люди Другой Стороны не исчезают мгновенно. Несколько часов, как минимум, надо, чтобы превратиться в Незваную Тень. И спасти человека нельзя только на самой последней стадии, когда от тела уже ничего не осталось, а так-то любого, даже совсем прозрачного можно домой отвести, и все с ним будет в порядке, останется цел.

С тех пор, как вернулся с Другой Стороны и понял, что жизни ему не будет без Нинки, с кем только на эту тему не говорил. И даже ребята из Граничной полиции, которых хлебом не корми, дай всех вокруг запугать придуманными опасностями, объясняли ему, что любой человек с Другой Стороны может здесь спокойно гулять часа три-четыре – если пройдет, конечно. Пройти к нам с изнанки – вот это и правда проблема. Мало у кого получается, и обычно совершенно случайно. Нельзя человека с Другой Стороны вот так запросто в гости сюда привести.

Тут они привирали, конечно. На самом деле еще как можно. Наверняка! Иначе откуда бы взялось пресловутое Первое Правило, официальный запрет приводить сюда людей Другой Стороны, если бы это было совсем невозможно? Все равно что принимать закон, запрещающий топить печи льдом.

Другое дело, что мало таких мастеров. И, можно спорить, большинство из них служат в Граничной полиции. Поэтому ради его удовольствия точно стараться не станут, еще и ссылкой за попытку нарушить Первое Правило пригрозят. Альгирдас, уж насколько отличный мужик, а в ответ на любой намек сразу теряет человеческий облик и начинает орать: даже не вздумай! Первое Правило не дураки ради собственного удовольствия сочиняли! Тебе Незваная Тень нужна или живая жена?

Ну это как раз понятно, у человека просто условный рефлекс срабатывает, привык знакомым контрабандистам всякими ужасами грозить. Однако что люди Другой Стороны превращаются в Незваные Тени мгновенно, буквально от первого вдоха – такой ерунды ему даже Альгирдас не говорил. Эту чушь Эдгар только в детстве слышал от таких же глупых мальчишек, любителей сочинять страшные байки, верить в них и самим же бояться, и пугать дворовых друзей. Но когда приехал этот чертов трамвай, и Нинка к нему побежала, взрослый умный опытный Эдгар сразу не пойми куда подевался. А перепуганный мальчишка остался. И очень громко, заглушая все здравые мысли, вопил.

Теперь он стоял на задней площадке последнего вагона, одной рукой обнимал Янину, а другой держался за поручень так крепко, словно трамвай не ехал спокойно по рельсам, а собирался с разгона взлетать. Смотрел в окно, в темноту, освещенную бледно-лиловыми фонарями – вроде Конная улица? Ай, нет же, Тенистая, в этом районе они все на одно лицо. Ну, в общем, неважно. Главное, мы действительно дома. Едем с Нинкой в трамвае. С Нинкой! В восьмом трамвае! Чокнуться можно, я ее все-таки сюда притащил! Хотя, конечно, понятно, что на самом деле не я.