Андрей Васильев - Золото мертвых [СИ]

А еще они снимали дачи, на которых весело кутили с доступными трехрублевыми девицами, после чего попадали на страницы многочисленных дореволюционных журналов. И именно о них с иронией, а иногда и с печалью, охотно писал не кто-то, а довольно молодой тогда Антон Павлович Чехов.

Впрочем, селилась тут публика и почище, вроде офицерских и даже генеральских семейств, а также представителей громких, но обедневших фамилий.

Так что кому закопать клад было. Вопрос в другом – почему его до сих пор не нашли? Впрочем, я знаю почему. Эту часть участка только убирают, тут сроду никто ничего не сажал, кроме газонной травы. Ненужные кусты выкорчевали, землю разровняли, да и все. Растут себе дубы, и пусть растут. И никому даже в голову прийти не могло, что вон под тем деревом, под его корнями, что-то лежит. Не знаю, насколько глубоко, но оно – там, я его слышу. И даже, по-моему, чую. Не нюхом, а, скорее, на уровне чувств.

Вот ведь. Прямо хоть иди и лопату в доме выпрашивай, так интересно узнать, что там. Но – нельзя, причем причин на это столько, что перечислять замучаешься. Но ничего, никуда он от меня не денется, я найду способ его вырыть.

Я вскарабкался на дуб, сучья которого чуть ли не упирались в несколько окон, уселся на одной из толстых ветвей и достал из кармана несколько маленьких камушков, которые подобрал по дороге. Если уж ностальгировать, так по полной.

Юлька сидела на кровати, мрачная и растрепанная, она водила пальчиком по экрану планшета и что-то тихонько бормотала себе под нос.

Я бросил камушек в окно, тот тихонько стукнул о стекло, девушка встрепенулась, после мотнула головой, решив, что ей послышалось, и снова уставилась в экран гаджета. Я хихикнул, и бросил второй камушек, а следом третий.

Планшет отлетел в сторону, Юлька выпрямилась, повернула голову в сторону окна, и уставилась на меня. Само собой, теперь она догадалась, что слуховой галлюцинации не было, что там, на дереве, притаился ее старый знакомый.

Эта традиция уходила корнями в далекое прошлое, в те времена, когда мы еще учились в школе и не слишком афишировали наши более чем тесные отношения. Что мои, что ее родители не были пуританами, но вряд ли пришли бы в восторг от того, что наша дружба немного изменила вектор. Нет, потом мы все равно спалились, но это случилось сильно потом.

Впрочем, я и после школы не раз шастал этим путем.

– Не скажу, что ждала, – сообщила Юлька, открывая окно и приглаживая волосы. – Ты чего один? А, я догадалась! С такой задницей, какую отрастила себе твоя будущая супруга, на дерево не влезешь, все ветки поломаются.

– Так себе заход, – заметил я. – С задницей у нее все в порядке, нечего наговаривать на человека.

Юлька поджала губы и нехорошо засопела.

Я нахохлился и несколько раз взмахнул руками, изображая птицу.

– Решил сыграть в «крокодила»? – процедила Певцова.

– Не-а, – помотал головой я. – Тебя изображаю. Ты сейчас приблизительно так выглядишь.

– То есть я тупая курица? – уточнила Юлька, закипая до предела. – Ты это имеешь в виду?

– Ты… – Я пощелкал пальцами. – Слушай, нет у меня хорошего ответа, емкого и остроумного, потому сразу перейду к главному. Юлия Сергеевна, тебя разыграли.

– Чего?

– Того. – Я осторожно повозился на ветке, которая начала потрескивать под моим весом. Нет, определенно надо меньше жрать. – Стелла, зараза такая, над тобой подшутила, а я даже не успел про это сказать, ты слишком шустро убежала.

– Ее зовут Стелла, – удовлетворенно заметила Юлька. – Говорящее имя, отлично подходит к внешности. Они все через одну или Стеллы, или Изольды.

– Даже не стану спрашивать, кто «они», – отмахнулся я – Кстати – это шаблон, который давно не работает. Сейчас в тренде все посконно-домотканое, даже в сфере сомнительных услуг. Там все меньше Изабелл и все больше Ефросиний.

– Тебе видней, это ты по шалавам бегаешь.

– Истинно так. Слушай, можно я уже в комнату переберусь, а? Просто если этого не сделать, то полечу я вниз, собирая по дороге все остальные ветви, а после ударюсь о планету больно-больно.

– Не скажу, что мне тебя жалко.

– Хорошо, – согласился я. – Меня не жалко. А зеленое насаждение? Этому дубу лет невесть сколько, он, возможно, новую ветку уже и не отрастит. Ты же в «Гринписе» состояла!

– Лезь, – буркнула Певцова. – Только имей в виду – я на тебя очень зла, потому могу пустить в ход то, что подвернется под руку. Может, вовсе тебя убью, и ничего мне за это не будет. Меня любой суд оправдает. Я скажу, что ты коварно проник ко мне в комнату и хотел лишить самого дорогого.

– Свитера с оленями, что ты купила в Лапландии десять лет назад? Прости, просто больше ничего в голову не пришло.

– Вот какая же ты все-таки скотина, Швецов, – с отвращением произнесла Юлька, распахивая окно до предела.

– Редкая, – ответил я и осторожно стал карабкаться вперед.

Вот ведь, раньше это как-то легко и непринужденно получалось. Вроде и лет прошло не так много, а гляди-ка…

– Ну. – Юлька забралась на кровать, обняла руками большого плюшевого медведя и уставилась на меня. – Что еще расскажешь?

– Зависит от того, что ты хочешь знать. – Я огляделся вокруг. Надо же, почти ничего не изменилось, разве что исчезли с полок несколько фотографий, тех, где мы с владелицей комнаты были вместе запечатлены. Как видно, были они разрезаны и сожжены, тетя Жанна о чем-то таком упоминала.

– Очень хотелось бы услышать… – бойко начала Юлька, но после замолчала. – А я не знаю, что хочу знать. Разве только… За что ты так со мной поступил?

Вы сговорились? Сначала одна про это спрашивает, потом другая. Но если у первой хоть основания имелись, пусть и не самые веские, то здесь их и в помине нет.

– Юль, я ведь ничего и не сделал. – Я присел на кровать. – Ты сама выдумала обиду, а после сама же в нее и поверила. Говорю тебе – это шутка была. Стелла стерва еще та, уж поверь мне, и забавы у нее соответствующие. Нет, я, наверное, виноват в том, что тебе не позвонил раньше и ничего не объяснил, но давай честно – ты бы стала со мной разговаривать? Ну? Сама же знаешь, что нет. Первый звонок ты бы сбросила, а после второго загнала меня в «черный список».

Сидит, молчит, сопит, медведя тискает. Кстати – мой подарок на ее семнадцатилетие, настоящий «Teddy bear», ростовой, я его в Штатах заказывал. Фотки выкинула, а его нет. Забавно.

– Мы с ней деловые партнеры, – продолжил я. – Что ты так смотришь? Кто недавно говорил, что я никто, звать меня никак, смотреть на меня – и то противно? Твое мнение для меня много значит, я пораскинул мозгами и решил, что ты права. Вот со Стеллой кое-какой бизнес решили замутить.

– Я была неправа, – перебила меня Юлька. – И пьяна. Не стоило меня слушать. К тому же папа утверждает, что теперь госслужба стала куда более надежным трамплином для прыжка в будущее, чем коммерция. Да-да-да, я сама слышала. И потом – Швецов, ты пошел не в отца, а в мать, в бизнесе тебе делать нечего. Тебя обдурят непременно, а после еще и посадят.