Алексей Федорочев - В тени отца

Из — за пережитого буквально на днях разочарования в любви я только сейчас посмотрел на Машу как на девушку, а не катастрофу, и брату не соврал — мои чувства к ней были далеки от романтических. И в то же время заигрывания Санни вызывали во мне нехорошие шевеления собственника.

— Все мы недавно кого — то потеряли! — возразил брат, обрывая возражения, — Если это твоя девушка, то я отойду, если нет — не мешай другим получать простые человеческие радости! Ты мне и так очень мало места для них предлагаешь! И вообще, поздно уже, а мне еще поспать надо, что там у тебя еще осталось?

Пришлось вернуться к Плану, впервые задумавшись: а не совершаю ли я ошибку?

— Заманчиво, конечно, но спорно, слабо и зыбко, — устало выдал он вердикт, дочитав последние строки, — Скажи мне одно — тебе — то это зачем? Только из — за наследства?

— Желание жить и работать спокойно ты за достойную причину не считаешь?

— Ты не идейный, как некоторые мои соратники. Не ненавидишь цесаревича так, как я. Власть тебя не интересует. И ты не хочешь во все это ввязываться, уж я — то вижу! Иначе бы объявился раньше.

— А тебе обязательно нужен высокий мотив? — грубовато ответил вопросом на его вопрос.

Но Санни не поддался на провокацию, продолжая пытливо искать на моем лице разгадку.

В поисках нужных слов, желая потянуть время, я вывалил перед ним стопку тончайших калек, оформленных по всем правилам патентного бюро.

— Что это?

— То, чем мы будем подкупать союзников.

Почти полное игнорирование собеседником бумаг показало, что попытка увильнуть от ответа не удалась.

— Это, — я развернул верхнюю кальку, — универсальный преобразователь.

Универсальный преобразователь — давняя мечта всех крупных промышленников. Производимые серийно рунные механизмы всегда привязывали к нейтральной природной энергии, которая почти везде имеет примерно одинаковый средний фон. И стоило потреблению превысить мощность фона, как начинались перебои с питанием — накопители не успевали заряжаться. Самый простой пример — для полноценной работы танковых щитов бронированным машинам не следовало сближаться более, чем на восемнадцать метров, что не всегда являлось осуществимым.

Но если для танков соблюдение дистанции являлось единственным вариантом, то для стационарных энергоемких агрегатов выход давно придумали — в каждом конкретном случае смотреть по месту установки. Где — то сильна водная составляющая, где — то, как в пустыне, полно силовых линий песка, где — то еще что — нибудь. А это означало необходимость привлекать магов — специалистов, снимать карту потоков, выполнять расчеты и проектировать оборудование, работающее только здесь и сейчас. И любой перенос заказанного оборудования даже на несколько метров мог вылиться в колоссальные убытки.

А теперь на столе лежала схема, позволяющая свести все сложности к приобретению преобразователя. Рунные цепи вязались жестко, движущихся деталей в них не было, а это значит, что при надлежащем уходе служить изготовленный прибор мог очень и очень долго.

Санни присвистнул и наконец — то отвлекся от моих переживаний:

— Так он действительно существует? Я всегда считал его легендой и мечтами фантастов. Петр Исаевич его все — таки придумал?

— Нет, — не в силах притворяться спокойным, я встал из — за стола и прошелся по гостиничному номеру, — Он его не придумал.

Для следующих слов мне пришлось дополнительно собраться с духом:

— Его придумал я.

Прозвучавшая фраза заставила Санни оторваться взглядом от четких линий и снова вернуть внимание мне. К его чести на его лице не мелькнуло ни капли недоверия.

— Когда я забрал из банка шкатулку, разобраться во всем ее содержимом у меня не сразу дошли руки. Найденные чертежи я посчитал очередным наследством от отца и успокоился. Но пока тебя ждал, заняться было нечем, и удалось внимательно рассмотреть, что мне досталось, Вся эта красота, — я махнул рукой на аккуратные ряды нарисованных символов, — Это конечно его рук дело. Но основа… основа моя. Вот эта часть, — обвел рукой узнанное собственное творчество, — была придумана мною в десять лет. Просто так, фантазия тогда разгулялась…

Отступив от стола с наваленными бумагами, дошел до темного окна и, уткнувшись лбом в холодное стекло, продолжил:

— Второй чертеж — это универсальная защита пехотинца. Замена брони. При производстве встанет вдвое, а то и втрое дешевле обычной, к тому же я прикинул — по весу в ней килограмма три всего получится, то есть она еще и легче стандартной кирасы. Не чета, конечно, твоим или моим кольцам, зато подходит для массового производства. И это опять моя придумка, доведенная им до ума. Знаешь, для чего я ее придумал? На лето к соседям приехал внук, с которым меня заставляли дружить. А я не хотел, он был младше и казался мне очень противным. Его, наверное, тоже заставляли, поэтому он в отместку за мое игнорирование повадился расстреливать из рогатки моих солдатиков. В тот год мне исполнилось одиннадцать…

Санни зашуршал хрусткими листами, но что он мог в них понять?

— Остальные пять попроще, вечной славы и орденов не принесут. Но это тоже мои идеи, которые я начал и забросил. Я был тогда ребенком, мне не хватало усидчивости и терпения. Соседский мальчишка уехал и солдатикам ничего больше не угрожало, надобность в защите отпала. Преобразователь?.. уже не помню, почему отложил, почувствовал, наверное, что замахнулся не на свой уровень.

В стекле отражался брат, сверлящий тревожным взором мою спину. От его участия стало легче обличить в слова то, что я чувствовал:

— Всю жизнь я считал, что не достоин. Не дотягиваю. Не настолько талантлив и умен, как мои родители. Они меня постоянно разубеждали, но я почему — то вбил себе в голову, что так и останусь тупым копиистом, не способным на создание шедевра. И вдруг меня ткнули носом, что мне просто не хватало знаний и опыта! Я и сейчас не смог бы так, как он, довести сырую идею до логического конца…

Обернувшись, я прямо посмотрел в глаза Василия.

— Я хочу превзойти его. И я смогу это сделать, если дать мне время. Но если все останется как сейчас, у меня этого времени не будет.

Санни долго молчал, прежде чем отреагировать на мою исповедь.

— Ты прав, все это требует доработки, — отозвался он наконец, когда мое терпение стало подходить к концу, — Кое — что было очевидно и без тебя, кое — что неприемлемо по многим причинам…

Обижаться, что сверстанный на коленке план по переустройству мира признан сырым? Дурь и блажь! Уже то, что его всерьез рассмотрели, является высокой оценкой.

— Но вчерне… вчерне он принимается, — резюмировал брат, заставив мое сердце забиться быстрее.