Алексей Федорочев - В тени отца

Подпортившееся настроение скакнуло обратно вверх. И вправду, чего это я раскис?

— Осталось только назначить срок.

— Тебе — то он зачем? — удивился Василий.

— Санни, ты сам поставил условие, что наследник должен пасть не от твоей руки. Если ты думаешь, что это произойдет само собой, то ты заблуждаешься, но это теперь моя задача. Я не лезу в твои дела, не спрашиваю, как и что ты предпримешь, а ты не спрашиваешь, как я собираюсь провернуть свою часть. Но по времени мы должны быть оба сориентированы.

— Хорошо, — впервые за сутки я увидел у брата решимость и готовность действовать, — Я не подумал, что тебе что — то предпринимать придется. Два месяца, нормально?

— Лучше меньше, вдруг император столько не протянет?

— Два, за меньшее не управлюсь, тем более с пунктом пять.

— Управишься, я в тебя верю. Полтора месяца с сегодняшнего дня, потом ежедневно от меня будет выходить объявление в «Русских ведомостях», содержание мы сейчас придумаем. Отсутствие объявления — сигнал тебе. И помни: ключа нет, пусть даже все на свете будет кричать обратное.

Зевая, мы обсудили еще несколько важных моментов, а потом стали прощаться:

— Ключа не существует! — еще раз повторил я, обнимая брата. Утром ему предстояло отправиться обратно к своей «Армии освобождения», да и нам с Машкой, раз она поправилась, не стоило здесь задерживаться. Слишком маленький городок, где все приезжие на виду.

— Я понял! — ответил Санни, хлопая по спине, — До встречи в столице! И береги себя! Иначе, с кем мне будет выпить? Не с этими же индюками?

— И ты береги себя!

Интерлюдия.

Остановка произошла по самой прозаической причине — литрами выпитые ночью и утром кофе с чаем попросились наружу. Или, если не усложнять, — потребовалось отлить. Но не усложнять не получалось — это наемник Пустынный Ужас мог оросить обочину в любом приглянувшемся месте, а один из идейных предводителей восстания Красный Генерал князь Василий Солнцев вынужден был ждать, когда есаул Полешко, командовавший отрядом казаков — телохранителей, даст отмашку «можно». Спасибо, что за те пять минут, пока есаул и его подчиненные проверяли зеленку на предмет притаившихся злоумышленников, они ее не выкорчевали подчистую, заставив журчать у всех на виду.

На новом витке жизни изменения в укладе накатывали лавинообразно и целиком не осознавались. Впервые неудобства от нового статуса в полной мере дали о себе знать с приглашением от брата на встречу. Санни отлично отдавал себе отчет, что не будь Кабан тем самым Романовым — потенциальным обладателем ключа к регалиям, сам мотаться за тысячу километров для ободрения объявившегося родственника он бы даже не подумал, отправив кого — нибудь из своих приближенных, да того же Полешко, что стоял сейчас перед ним навытяжку:

— Привал?

— Нет, мы и так уже задерживаемся. Десять минут ноги разомнем и обратно по машинам!

Мстислав ни единым движением мышц на вечно невозмутимом лице не подал намека, как он относится к тому, кто являлся причиной столь значительной задержки, но посмотрел… посмотрел выразительно, заставив вспомнить, какую баталию пришлось выдержать за право отлучиться из поля зрения отряда на сутки, которые еще и растянулись почти на двое. И хотя пыль шептала, что есаул и кто — то из его казаков — разбойников приказа ослушались, продолжив сопровождать в отдалении, но, зная о феноменальной чувствительности князя, держались почти на пределе круга возможностей, а, значит, Петра не могли увидеть. В той игре, которая сейчас пошла, сохранение в тайне даже не козыря, а джокера, стоило всех ухищрений.

И пусть совсем не такой представлял себе Санни роль Кабана в предстоящих событиях, теперь он уже ни в коем случае не жалел о поездке. Ведь каким задумывался итог встречи? Любым способом убедить брата отдать ключ. А каким вышел? Ключа нет. Зато есть План.

Ключ к регалиям… в его существовании маг сомневался даже без всех заверений Петра. Не зря он полдетства провел во дворце, являясь надежным и проверенным напарником императорским внукам, видя августейшую семью чаще, чем свою собственную. И никогда бы тот император, которого знал Василий, не дал бы никому второго шанса, даже любимому сыну. Поэтому в неснимаемость изменений поверил сразу. Другое дело, что до встречи имелись некоторые надежды повысить шансы Михаила.

Однако иногда взгляд со стороны все меняет. Нет, несмотря на почти открытые подталкивания Сюткина, вырывать трон для собственной задницы князь до недавнего времени не стремился. Ему вполне хватило бы безопасного местечка позади этого одиозного предмета мебели. Михаил глуп и не настроен разбираться в делах, под крылышком графа Санни вполне мог попробовать себя в роли второго закулисного правителя, а потом и — чем черт не шутит! — совсем сменить старика на этом поприще, выбившись в первый ряд. Для человека, ввязавшегося поначалу в восстание с одной — единственной целью — остаться в живых, подобные перспективы казались вполне заманчивыми.

И так бы и тешил себя молодой князь иллюзиями, если бы не слова брата — побратима. Юноши, почти ребенка, того самого, чьими устами глаголет истина. Собираясь под знамена Красного Генерала, все рассчитывали на одно — рано или поздно сильнейший маг континента убьет узурпатора. Но при всей любви к родной истории Санни что — то не мог припомнить случая, когда цареубийца оказывался обласканным новым монархом. Ни одного. Выгоды от «апоплексических ударов табакеркой» снимали другие, незамазанные, а конкретных исполнителей всегда ждала плаха, а их семьи — место на соседней виселице или опала и ссылка.

Первой мыслью после осознания стало желание сбежать как можно дальше. Был Красный Генерал — и нет его, исчез, растворился в степях! Смыло дождем, унесло ветром. Даже угрызения совести за брошенных, поверивших в него людей (а ведь были и те, кто пошел лично за ним!) на мгновение отошли на второй план.

Но все изменил План. Шитый белыми нитками, трещащий по швам, изобилующий повторами, смешавший в одну кучу важное и второстепенное. Частью повторявший мысли и даже действия Василия, а частью им противоречивший. Даже на беглый взгляд Санни нашел в нем кучу дыр и неувязок. Но листая исписанные страницы, еще не видя в них умом ничего кроме мальчишеских фантазий, князь почувствовал, как встрепенулись пыль с песком, отражая работу подсознания. Что — то было в этих неровных строках. И это что — то гнало его сейчас вперед, заставляя жалеть о каждой потраченной впустую минуте.

«Дурак!!! Епта, какой же я дурак! Подвид: идеально круглый! — ругал себя последними словами, тараня плечом толпу на вокзале и таща за собой Машку, — Хотел же спокойно просидеть всю мясорубку где — нибудь в тиши под опекой Васькиных людей! Не так, чтобы совсем поодаль, но и не на самом острие! А вместо тихой кулуарной переписки с потенциальными инвесторами для Санни вдруг сам — сам!!! — вызвался лезть в настороженную на меня мышеловку! Жарой голову напекло? Почувствовал себя бессмертным?!»