Алексей Федорочев - В тени отца

— Так больше нельзя! — заявил себе утром субботы, умываясь перед зеркалом, — Я не нытик! Я Кабан Стальные Яйца!

Нехитрая мантра не помогла — из зеркала на меня все так же уныло смотрело отражение совершенно обычного парня. Не героя.

Пришлось дать себе мысленного пинка — этот парень не побоялся носиться среди взрывов, туша пожар на базе «Ястребов»! Этот парень бил по уху Пустынного Ужаса — сильнейшего мага мира! Этот парень не боялся орать на чинов из ДВР, а одного из них даже пытался убить. И, если бы ни сложившиеся обстоятельства, попытка вполне могла оказаться успешной. Этот парень отбил едва знакомую девушку у казанской мафии! В конце концов, у этого парня даже бывшая невеста была ему под стать — потенциальная террористка! То, что еще и воровка, я малодушно опустил.

С новой накачкой дело пошло веселее — уныние из глаз отражения пропало. А раз так, то и нечего сидеть в четырех стенах! Как по заказу на стойке у портье завалялась газета со статьей о бывшем ректоре Петербургского университета и по совместительству старом папином друге — С. И. Веллере. В интервью Самуил Иоганнович много рассуждал о будущем рунетики, а заодно несколько раз сослался на бывшего коллегу — П. И. Романова, выдавая очень спорные сентенции. Тут, конечно, и журналист мог переврать понятия, но после прочтения мне страстно захотелось подискутировать с понимающим человеком. Санни — он в магии уникум, никто не спорит, но мы с ним почти всегда разговаривали на разных языках, потому что он и сам зачастую не мог объяснить, как и что делает. Чудовищная несправедливость: мы с ним оба любили магию, постоянно ею пользовались, да что там говорить — дышали ею! — но при этом сохраняли принципиальные разногласия в подходах! Я не раз наблюдал, как Пустынный Ужас творил невозможное, всего лишь «пошептавшись с песком», мне для повторения его действий потребовались бы агрегаты размером с дом, и еще не факт, что я смог бы их правильно рассчитать! Но стоило брату оказаться в «беспесочном» пространстве, как этот же наикрутейший маг становился на уровень ниже меня, потому что мои артефакты работали везде.

Уже почти на выходе столкнулся с льющей слезы в три ручья Машкой: ее братец моих стараний по сохранению ее наследства не оценил.

— Опять поссорились?

— Петр, зачем ты так?

— Чтобы вот! — бессмысленным ответом зло отозвался на ее не менее бессмысленный вопрос — ведь уже сто раз все объяснил!

— Миша сердится…

— Твой Миша может сколько угодно сердиться! Он забрал себе все наследство от родителей. Ты забрала наследство от деда. Какие проблемы, епта?!

— Никаких! — еще горше заплакала девушка.

Девчонку стало жалко: брат — дерьмо, за человека я его считать не могу. Осталась одна на целом свете. В чужом городе, где даже никого знакомого нет…

— Пошли, умоешься, а потом прогуляемся!

— Куда?

— В гости попробуем сходить, а не получится — просто погуляем, погода — загляденье! Здесь такие дни редкость.

Умытая Машка опять поразила метаморфозой — не знаю, каких кровей был ее отец, но по матери происхождение самое простое — вряд ли повариха на выселках могла похвастаться высокими предками, не говоря уже о самом Кресте. А вот поди ж ты — посмотришь: ни дать — ни взять — княжна инкогнито! И братец ее — мразота — издали мельком виденный, на морду — красавец, откуда что взялось? Зато прогуливать такую барышню по бульвару под ручку было вовсе даже не стыдно! Наоборот — мне сплошь и рядом доставались завистливые взгляды прохожих! Что моя «мантия», что ее «вуаль» были надежно спрятаны отцовской защитой, да и меня, как я уже убедился, не сильно — то и искали — навоображал себе черт знает чего!

— Голубчик, доложи! — рисуясь перед спутницей, распорядился, протягивая визитку «Петр Романов» привратнику.

Предусмотрительности отца стоило только порадоваться — мне самому даже в голову не пришло озаботиться карточками с собственными именем — фамилией.

Я сам не знал, чего ждать от визита, но, встретившись взглядом с выцветшими карими, подслеповатыми и немного беспомощными глазами, невольно сделал шаг вперед:

— Дядя Сима!..

— Петя! — узловатые пальцы шарили по моему лицу, — Петя… живой… как же…

Вдоволь наохавшись в прихожей, мы переместились в гостиную, где мне пришлось несколько долгих часов вещать о своих приключениях. При рассказе о гибели отца старик плакал, а потом жадно внимал перемежаемому байками о быте наемников пересказу моих перипетий. Прихваченная за компанию Машка ахала вместе с Самуилом Иоганновичем.

— Завтра! Нет, извините, завтра не получится — послезавтра! Вы обязательно должны зайти ко мне послезавтра! — провожал Веллер, когда за окном зажглись первые фонари, — Заодно поговорим о вашем поступлении!

— Конечно! Обязательно! — уверяла растроганного нашим визитом дедулю Машка. И, провожая девушку до ее скромного жилища, я ничуть не сомневался в правильности предстоящего визита — под конец вечера воспоминаний мы со стариком знатно поспорили о некоторых связках. Приятно, черт возьми, схлестнуться со специалистом дела!

В понедельник снова встал в полный рост вопрос «как убить время ожидания?» Веллер занят, к нему мы с Машкой завтра договорились идти. Клепать новые артефакты не лежала душа — да и выжал я уже все, что мог из своих знаний и доступных материалов. Плюс на мне и мест для их потаенного размещения не осталось — не в ж…у же их засовывать! А те, что на виду, стопроцентно отберут.

Шарахаться по городу? Вот не нужны мне сейчас приключения, а в них в бурлящей столице запросто можно загреметь.

Навестить Христ? Просто неохота. А встречаться с Мадлен — еще и неловко, к тому же Мясницкий наверняка высказал ее жениху все, что обо мне думает, а думал он много и сплошь нецензурно, вот, наверное, Владимир Иванович позлорадствовал…

Поел, почитал, повалялся на диване, снова поел и почитал…

— К вам посетитель! — раздался тихий стук в дверь, — Приглашать?

«Кто?!» — заметался по номеру.

— Кто? — спросил через закрытую дверь.

— Александр Панин.

«Санчос! — выдохнул про себя, — Он же говорил, что на какое — то архи — секретное и архи — важное сборище хочет меня сводить!»

— Сейчас спущусь!

Интерлюдия.

— Роза, что с тобой? — молодой светловолосый мужчина застал соратницу, мнущуюся у приоткрытой на палец двери в зал, где собрались сегодняшние приглашенные.

— Я туда не выйду!

— Что случилось?

— Видишь чернявого парня? Вон там, у окна? — девушка аккуратно приоткрыла дверь еще на пару сантиметров, — Он меня знает.

— И что? Тебя здесь все знают. И ждут.

— Андрей, ты не понял, он меня не так знает! Он… Мне с ним нельзя встречаться! А лучше никому с ним не встречаться.