Руслан Шабельник - Следы Атомных богов [litres]

– Ну… – Бородач заскреб кудлатую шевелюру.

– Брат Евсей говорит об идеальном устройстве, – пришел на выручку Силантьев, – теперешнее же состояние общества, увы, увы, далеко от идеала.

– Однако, помнится, в армии графа Ательстана… – начал старый рыцарь, но махнул рукой, то ли передумав рассказывать, то ли забыв, что хотел сказать.

– У Вомбери в его «Легендах» имеет место одна… легенда. Некоторые исследователи, в том числе и небезызвестный Синкелл, склонны относить ее к потопным временам. В частности, упоминаемые в начале катаклизмы, ну и прочее, мэтр Синкелл соотнес с Великим Потопом, правда это или нет…

– Расскажите, – перебила ученого Лиз.

– Ну, я право не знаю… – Жан Элиасен взял паузу, ожидая ответных реплик, однако никто из присутствующих, похоже, не собирался упрашивать его. Жан подождал еще немного, вздохнул. – Кка и многое у Вомбери, легенда поэтизирована, конечно, сейчас дословно уже не вспомню, слишком многими знаниями отягощен мой ум, но все же в общих, так сказать, чертах, дабы присутствующие получили хотя бы некоторое представление…

– Да рассказывайте уже! – буркнул Владимиров.

Жан попыхтел, но все же начал:

– «Звали его Керавн, и был он потомком богов Изначальных, юноша многих достоинств, только вошедший в зрелости пору. Родился и рос он во время войны необычной, что боги вели меж собою. Горы тряслись, и земля сотрясалась, море рождало обильные волны, что рушили все на пути своем длинном. Грозы трясли равно небо и землю, ливни же шли непрестанно, неся с собой беды и голод».

– Грозы не трясут, а сверкают, в остальном весьма похоже на Великий Потоп. Во всяком случае, так, как мы его сейчас представляем. – Сугроб с инспектором переполз дальше от огня.

– И я про то же! Далее у Вомбери упоминаются хтонические божества непогоды, которые были ответственны за катаклизмы и против которых сражались, так сказать, хорошие боги, имеющие намерения прекратить… э-э-э… беспорядки. Наш герой – Керавн объявлялся как бы наследником, то есть должен был занять, метафизически говоря, трон в результате победы. Как бы то ни было, продолжим: «И вот перед битвой решающей решил наш Керавн на землю спуститься, дабы жизнь смертных познать и увидеть».

– Увидел?

Ученый оставил без внимания реплику инспектора.

– «Дева красы неземной повстречалась Керавну, только лишь взгляд мимолетный коснулся светлого лика, юноша понял, что потерялся навеки. Словно в бездонных колодцах тонул он в глазах цвета неба, волосы были как шелк, ну а кожа что бархат, стан же точен, словно мастер искусный создал его, а не жизнь и природа».

– Нечто подобное рассказывали нам в приюте, – вспомнил Даниил, – девушку, кажется, звали Мнема.

Ученый недовольно запыхтел:

– Может, вы сами дальше будете рассказывать? Нет? Я так и думал! – и продолжил нараспев: – «Дева та Мнемой звалась и была сиротою. Те же напасти природы забрали родню, и лишь дядя – старый вояка, оставивший ратное дело, – был ей надежной опорой, защитой и другом».

– Ну, что я говорил, – непонятно чему обрадовался Даниил. – Мнема!

Слова Даниила ученый оставил без внимания.

– «Потомок богов и дитя человека, миры их разнятся, словно темень и день. Свиданию их не пристало случиться, нигде те миры не сходились, век их пройти был начертан без познанья друг друга». Но… – словно заправский лицедей, ученый взял драматическую паузу, – Мнема и Керавн повстречались и влюбились друг в друга!

– О-о-о! – Пауза произвела впечатление на братию. Или впечатление произвела противоестественная, по их мнению, связь.

– А дальше, дальше-то что?

– «Девять ночей и на раз больше дней было отпущено время. – Ученый был явно доволен собой. – Старый вояка, глядя на счастье влюбленных, украдкой скупую слезу убирал из очей, но сердце его разрывалось на части. Одна половина его замирала, глядя на счастье любимого им человека, ибо давно он желал Мнеме мужа достойного, а внуков – себе. Вторая же билась быстрее, ибо любимая Мнема еще не жена, а уже не девица, с неопытным пылом бросилась в море первой любви».

Даниил взглянул на Лиз: похоже, девушку захватила нехитрая история, – во всяком случае, слушала она, что называется, открыв рот.

– Далее, далее поведай нам, – попросил кто-то с противоположной стороны костра.

– У Вомбери история обрывается на этом, на счастливой встрече.

– И это все? – В голосе вопрошавшего чувствовалось разочарование.

– Не все, продолжение мы находим у Понта Эвкийского, однако уже, так сказать, в менее возвышенном слоге. На десятый день наш герой Керавн ушел, ибо, как вы помните, имело место противостояние между божествами. Керавн должен был принять участие в битве, решающей битве между группами божеств, по итогу которой он либо занял бы положенное место правителя мира, либо погибнул бы, естественно.

– А как же Мнема?

– О-о, он обещал вернуться, в случае победы, и взять девушку к себе, с последующей женитьбой.

– Погиб? – Признаться, Даниила тоже заинтересовала древняя история, хотя, спрашивая, он почти не сомневался в трагическом конце.

– Отчего же, нет. Хорошие боги победили, а Керавн, как ему и положено, стал единоличным и полновластным властителем, простите за вынужденную тавтологию, мира.

– Однако, получается, все закончилось благополучно. – Сэра рыцаря также не оставила равнодушным история. – Наш Керавн вернулся, забрал свою возлюбленную, и они зажили долго и счастливо.

– Не совсем.

– Однако, значит, он не любил ее.

– Любил, и даже очень, но… – снова взял паузу ученый, на этот раз непродолжительную. – Человек-властитель и человек, или, если угодно, Бог-властитель и бог, – это, если так можно выразиться, две большие разницы. Признаться, никогда не понимал данного выражения – разница одна, ну да сейчас не об этом. Керавну стали подчиняться стихии – ветры, моря, он повелевал погодой, солнцем, временами года, Божьими Пеленами и защитой городов, атомными храмами с их электричеством, Дворами Чудес и еще многим и многим в нашем мире.

– И он забыл Мнему?

– Не забыл, просто, приняв бремя власти, получив могущество, превышающее божественное, Керавн по сути стал другим существом. Он помнил Мнему, и прошлую жизнь, и свою любовь к девушке, но для существа, весь разум которого ежедневно занимало поддержание самой жизни на земле, помыслы и желания того, прошлого Керавна стали мелкими, незначительными. Прежний Керавн не умер, и любовь к Мнеме по-прежнему жила в его сердце, просто он стал малой частью нового, могущественного Керавна, настолько малой, что она почти не могла влиять на поступки нового божества.

– А девушка? – почти шепотом произнесла Лиз, и пальцы ее буквально впились в ладонь Даниила.