Кассандра Клэр - Королева Воздуха и Тьмы

— В стране Фейри время течет иначе, — сказала Эмма. — Эшу на вид лет тринадцать. — Она нахмурилась. — Он похож на Себастьяна. Я помню, как видела Себастьяна в Институте. Он был таким же… — Порочным. Холодным. Бесчеловечным. — Блондином.

Джулиан не поднял глаза. Его голос был как лед.

— Ты должна была позволить мне покончить с ней.

— Нет, Джулиан. — Эмма потерла виски, у нее болела голова. — Тебя бы точно убили, едва бы ты попытался.

— Эмма…

— Нет! — Она опустила руки. — Я тоже ненавижу Аннабель. Я ненавижу ее за то, что она осталась жива, в то время как Ливви умерла. Я ненавижу ее за то, что она сделала. Но сейчас на карту поставлены более важные вещи, чем наша месть.

Джулиан поднял голову.

— Ты годами жила ради мести. Все твои мысли занимала лишь месть за твоих родителей.

— Я знаю. А потом я отомстила, и это ничего не изменило. Я ощущала себя опустошенной и равнодушной.

— Неужели? — Его глаза были холодными и твердыми, как сине-зеленые шарики стекла.

— Да, — настаивала Эмма. — Кроме того, Малкольм вернулся из мертвых в виде морского монстра, так что…

— Значит, ты утверждаешь, что я не должен убивать Аннабель, потому что она может вернуться в виде морского монстра?

— Я просто намекаю на всю тщетность моего убийства Малкольма, — сказала Эмма. — А знаешь, кто в итоге убил его? Аннабель.

Последовала долгая тишина. Джулиан провел пальцами по волосам, и Эмме захотелось поползти к нему на коленях через комнату, чтобы попросить вернуть того Джулиана, которым он был прежде. Но, вероятно, это было невозможно. Может быть, смерть Ливви прошлась, подобно косе, между тем Джулианом и этим, уничтожив любую вероятность того, что он мог бы преобразиться, подобно принцу-лебедю в сказке: снова стать задумчивым, заботливым мальчиком, которого она любила, с тайнами в сердце и руками, способными творить.

— Так что ты имеешь в виду? — не унимался Джулиан.

— Никто не будет винить тебя за убийство Аннабель, — сказала Эмма. — Но иногда приходится отодвигать на второй план то, чего нам хочется сейчас больше всего на свете. Ты научил меня этому. Прежний ты.

— Возможно, — сказал Джулиан. Он поднял рукав, и Эмма снова увидела то, что заметила на поляне: своеобразную, покрытую ржавчиной ткань, завязанную вокруг его правого запястья.

Она положила руку ему на плечо, пытаясь его поддержать и успокоить.

— Что это такое?

— Это кровь Ливви, — ответил Джулиан. — Я оторвал этот лоскут с рубашки, которая была на мне, когда она умерла, и завязал его на своем запястье. Я сниму его лишь тогда, когда убью Аннабель. Не раньше.

— Джулиан…

Он опустил рукав обратно.

— Я понимаю, что ты говоришь. Я просто не понимаю, почему мне следует остановиться.

Его голос был невыразителен. Эмма ощутила холод во всем теле. Джулиан был похож на того, кто истекает кровью, но, похоже, не знает и не понимает, что ему больно и что это смертельно.

— В любом случае, — сказал Джулиан. — Нам нужно найти Эша.

Я потерпела неудачу, подумала Эмма. Было что-то еще, что я должна была сказать, что-то, что убедило бы его, но я не смогла.

— Зачем нам искать Эша?

— Ты слышала Короля. Эш — это оружие. То самое, которое отправились искать Клэри и Джейс.

— Он часть оружия, — сказала Эмма. — Король отравляет свою землю, как и Броселиндский Лес. Он думает, что сможет использовать Эша, чтобы сделать яд более смертоносным, чтобы нанести Идрису еще больший вред.

— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление. Но Королю нужна Черная Книга, чтобы эта вторая часть сработала.

— Тогда не лучше ли нам отправиться за ней?

— За какой именно? — спросил Джулиан. — У Аннабель находится настоящая. А у Королевы копия… ну, на данный момент этот экземпляр находится у Короля. Это затруднит задачу… если мы не уберем Эша из этого уравнения. — В темноте Эмма видела, как волосы Джулиана вились вокруг его лица, видела тонкие царапины на коже, где его порезали шипы живой изгороди. — Обе сделки зависят от Эша: Аннабель хочет Эша так же, как и Королева. Забрав Эша, мы выиграем нам время и помешаем Королю совершить задуманное.

— Я не причиню вреда ребенку, Джулиан, — отрезала Эмма. — Если это именно то, что ты имеешь в виду под словами «убрать Эша из уравнения», то я не стану этого делать.

— Нам не нужно причинять ему вред, — сказал Джулиан. — Мы лишь похитим его, а это должно сработать.

Эмма вздохнула.

— И что потом?

— Мы предложим Аннабель сделку: Черная Книга в обмен на Эша. Ради него она согласится.

Эмма задалась вопросом, должна ли высказать свою мысль о том, что это странно. Она решила, что не стоит… этот Джулиан не поймет, почему кто-то так сильно может быть привязан к чему-либо или к кому-либо.

— Затем мы убьем ее и заберем книгу, — закончил он.

— А что насчет Королевы?

— Если у Короля не будет Эша, то у нее не будет причин выполнять свою часть сделки с Черной Книгой. Тем временем мы доберёмся до водопада, вернемся в Идрис вместе с Эшем и оригиналом Черной Книги, а план Дирборна потерпит неудачу. Мы предстанем перед Советом с обоими этими вещами, и станем героями. Конклав не позволит Когорте тронуть нас.

— Эш не вещь, — заметила Эмма.

— Король назвал его оружием, — сказал Джулиан.

Эмма решила сменить тактику.

— Мы не знаем, как отыскать Эша в башне.

— Я знаю, что ты — как и я — видела тех охранников в коридоре, — сказал Джулиан. — А затем в тронном зале. Они охраняют Эша. Мы знаем, где его комната. Мы видели ее. — Его глаза были полны решимости. — Ты нужна мне, Эмма.

— Тогда пообещай мне кое-что, — сказала она. — Обещай, что мы приведем Эша к Джии, а не к Дирборну.

— Хорошо, — сказал Джулиан. — Мне все равно, что случится с сыном Себастьяна Моргенштерна.

Настоящему Джулиану было бы не все равно, подумала Эмма. Настоящий Джулиан заботился бы о любом ребенке, потому что он так сильно любил своих. Он бы видел в Эше Тавви, Дрю и Тая, независимо от того, кто был отцом этого мальчика.

— Так ты пойдешь со мной? — спросил он.

Пойду, подумала она. Потому что кто-то должен защитить Эша от тебя, и защитить тебя от себя. Эмма поднялась на ноги.

— Я с тобой, — сказала она.

* * *

— Ау? — Тай двинулся вперёд в темноту пещеры со светящимся ведьминым огнем в руке. Киту, наблюдающему, как яркий свет отражается на темных волосах и бледной коже парня, казалось, что Тай был нарисованным. — Шейд? Ты здесь?

У Кита в кармане лежал его собственный ведьмин огонь, но камень Тая излучал больше света, освещая трещины в гранитных стенах, деревянный стол со старыми следами от ножей, огня и буквы, лишь на мгновение вспыхнувшие на его поверхности: огонь желает гореть.

Они оставили Дрю в Институте. Она ушла, что-то тихо напевая, и Кит был рад, что они хоть чем-то смогли ее осчастливить. Дрю хорошо поработала с Барнабасом. Кит был прав: в ней все-таки присутствовал мошеннический дух.