Анна Семироль - Офелия [litres]

Питеру стало ужасно неудобно и стыдно. Аж загорелись уши.

– Прости, Йон. Я не хотел, – покаянно произнес он.

– Ты не знал. А Лу и впрямь дурацкий.

– Тетка к нему как относится?

– Никак. Я его прячу. Она же вой поднимет тут же. И если не пришибет его насмерть, то точно полиции настучит.

Пикси то ли улыбнулся, то ли оскалился – будто понял, что говорят о нем. Гордо выпятил округлившееся за неделю пузцо и протяжно запищал.

– Как тебе его удалось унести? – спросил Питер, разглядывая оттудыша. – Отлупцевали тебя знатно. Я бы точно после такого не встал.

– Я встал, но когда все уже ушли. – Йонас потрогал свежий шрам на виске. – А этот сам пришел потом.

– Это как?

– Ну… Я что – не рассказывал?

– Не-а.

– Да ну! Ладно. – Йонас отколупнул кусочек коры, скинул его в ручей. – Короче, я, когда с местными стыкнулся, мелкого отбросил в бурьян. Думал, он там затеряется, и все. А потом приковылял домой, огреб от тетки за все и разом, она меня к врачу отволокла, меня немного заштопали и оставили на ночь в клинике. Видимо, ждали, что у меня что-нибудь отвалится. А ночью я проснулся – он сидит на подушке. И как комар пищит. Жалобно. Я его пытаюсь разогнать, а он за меня паукашками своими тощими хватается и скулит. Я его дважды выпроваживал, а на третий раз сдался.

– Расчувствовался? – усмехнулся Питер и подул пикси в макушку; Лу радостно пискнул.

– Типа того. Сперва обрадовался, думал, что этот наконец-то ушел. Ну минут десять его нет, за дверью тихо. Хотел в кровать вернуться, а потом решил дверь приоткрыть и глянуть. Так, на всякий случай. А он на крыльце лежит. Как будто умер. Паукашки в стороны, крыло сломанное подвернуто. – Йонас помолчал, кончиком пальца пощекотал пикси пузо. – На него бы обязательно наступили. Ну я и… Ах-ха. Слушай, давай возвращаться? Мне еще в автомастерскую надо.

Они спустились по кряжистому стволу: один – кряхтя и боязливо нащупывая опору под собой, второй – ловко спрыгивая с одной толстой ветки на другую, и Питер спросил:

– А как Лу тебя нашел?

Йонас вытащил из кустов велосипед, приладил к нему самодельную удочку, вытряхнул в ручей оставшихся от рыбалки червяков.

– Пит, я тебе сейчас одну вещь скажу. Ты постарайся ее осмыслить, ах-ха?

– Слушай, давай без нотаций. Ты всего на год старше, а иногда ведешь себя как мои родители, – сказал Питер, стряхивая с рубашки и шорт кусочки приставшей коры.

– Ах-ха. Короче. Лу, видимо, нализался моей крови. Ее там на траве было предостаточно, нос у меня очень щедрый. Кровь людей для них – как открытая книга, они нас считывают. Знают, где мы. Читают мысли. Мне иногда кажется, что при желании они могут испытывать наши эмоции. Если они очень сильные. Устанавливается такая вот односторонняя связь. Ну Лу и решил избрать меня в папаши. Тебе помочь с ведром?

Питер кивнул. Йонас вытащил на дорожку его велосипед, подождал, пока друг обуется, привяжет к раме удочку и повесит на руль ведро с уловом. И только потом забрал свой велик. Шустрый фиолетовый пикси тут же перебрался на бляшку звонка.

– Выйдем на дорогу – сразу прячься! – сурово напомнил ему Йон.

– Слушай, а если человек попробует крови оттудышей, он начнет их понимать? – оживился озаренный идеей Питер.

– Ты предлагаешь мне укусить Лу? – расхохотался Йонас.

Пикси испуганно пискнул, обнял звонок всеми четырьмя лапками. Питер поглядел на него, представил себе, как Йон пытается укусить синепузого за «паукашку», и тоже засмеялся.

Дурацкая мысль, да. Но что-то в ней Питеру не давало покоя. Он думал о том, что сказал Йонас, пока мальчишки возвращались домой.

«Мама выполоскала платок, которым мне унимали кровь, в пруду. Выходит, Офелия теперь меня чувствует? Здорово. Если я буду при ней усиленно думать, что я ей не враг, она меня услышит! – размышлял он, толкая велосипед по дороге, ведущей через поле. – Мы с ней сможем подружиться. Интересно, а мысли она читает? Может, ее научить как-то общаться? Вряд ли, ее ума хватит только на игру в мяч. Одно не пойму: чего Йонас так боится? Ведь не договаривает же чего-то…»

Незрелая рожь по обе стороны дороги качала зелеными колосьями. От предзакатного солнца тени мальчишек напоминали комиксных пришельцев: длинноногих, с такими же вытянутыми головами. Ведро с уловом на руле «мэдисона» мягко покачивалось в такт шагам Питера. Йонас насвистывал «Я помню тебя», пикси мирно дремал, обхватив звонок велосипеда.

– Йон, а Йон… – Питер дождался, пока друг поравняется с ним и спросил: – Можно откровенно?

– Ах-ха.

– Откуда ты столько про оттудышей знаешь?

Зеленые глаза насмешливо блеснули, Йонас присвистнул:

– Я же умный. Настолько, что в школу решил больше не ходить.

– Я серьезно.

Мальчишка состроил рожу, сплюнул в придорожную траву.

– Тогда такая версия: я умею здорово врать!

– Ага, спасибо. То есть мне выкинуть из головы всю ту хрень, что ты мне рассказал про оттудышей и кровь? – ехидно прищурился Питер.

Йонас мигом посерьезнел, поправил бейсболку, съехавшую на одно ухо.

– Пит Досужий Аж Тошнит, – с пафосом произнес он. – Ладно. Мы жили возле «пятна междумирья». Недалеко от Дрездена. Маленький научный городок, у него даже названия не было. Только номер. И оттудыши у нас появлялись регулярно.

– Ого. Секретные разработки?

Йонас кивнул и продолжил:

– Люди пытались их изучать. Искали способ общения.

Все очень хорошо начиналось, а потом все это закрыли. Оттудышей объявили поголовно опасными, работу ученых перевели в другое русло.

– Не изучение, а уничтожение?

– Ах-ха. Ну дальше не интересно.

Питер снова погрузился в раздумья.

«Угу. Значит, скорее всего, родители Йона были учеными. И погибли, когда эксперимент вышел из-под контроля, как в книжках часто пишут. Он как-то упоминал, что он остался сиротой благодаря оттудышам. Но…» – Йон, а почему ты их не ненавидишь? – спросил он.

– Кого? – отвлеченно отозвался приятель.

– Оттудышей. Я же знаю, что у тебя есть повод, чтобы…

– А у меня не получается, – перебил его Йонас.

Вроде и сказал он это вполне добродушно, но в его голосе Питер уловил странную нотку. Фальшивую. Нехорошую.

– Да ладно тебе, можешь и не рассказывать, – поспешил он закрыть тему и добавил: – Все равно это твое дело.

Йонас пожал острыми плечами, толкнул пальцем язычок велосипедного звонка. Тот тренькнул, разбудив Лу. Пикси зевнул во всю иглозубую пасть и, быстро перебирая тонкими лапками, по руке перебрался к мальчишке за пазуху. Друзья преодолели подъем в горку, вытолкали велосипеды на шоссе и не спеша побрели к деревне.

– Каникулы же, – вспомнил Питер. – Чем займешься?

– Подзаработаю, – мечтательно произнес Йонас, глядя на тонкие линии облаков в вышине над головой. – Стив берет меня в помощники на лето. Обещает научить мелкому авторемонту и всякой другой фигне.