Анна Семироль - Офелия [litres]

Питер подолгу смотрел в угольную черноту грустных глаз русалки и спрашивал:

– Ты чувствуешь то же, что и я? Я заставляю тебя грустить и волноваться?

Она прислушивалась к интонациям и знакомым словам, пыталась утешить его, как умела. Но легче Питеру не становилось.

Так прошла первая учебная неделя сентября. А в пятницу Питер впервые подрался в школе. Они с Кевином сидели в столовой, Кев уплетал пончик с какао, Питер спешно доделывал задание по английскому, которое не сделал накануне дома: просто заснул за столом на раскрытой тетради.

– Банда Дюка, – глядя в стол перед собой, прошептал вдруг Кевин. – Сюда идут.

Дюк Уимзи за лето вытянулся, плечи его развернулись, превратив одноклассника Питера в молодого громилу. Девчонки шушукались, что Уимзи тягает штангу и участвует в подростковых подпольных боях, где зарабатывает неплохие деньги. Выдумывали, скорее всего, но выглядел Дюк действительно внушительно. Пересекаться с ним где-то, кроме класса, не хотелось. Но вот пришлось.

– Не, вы поглядите! – Дюк встал напротив Питера и Кевина, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. – Когда еще так близко увидишь читающую свинью! Еще и с евреем рядом. Э, Блюм, а оно вообще кошерно? Тебе папа позволяет общаться со свиньями?

Свита Уимзи захихикала. Питер и Кевин молча насупились и продолжали каждый заниматься своим делом.

– Папенькин поросеночек, – засюсюкал Дюк, присаживаясь за стол напротив мальчишек. – Что-то папочка тебя больше на машине не забирает после уроков. Видимо, сильно воняешь.

Питер сосредоточенно писал задание в тетрадке, стиснув ручку так, что побелели пальцы. Кевин жевал пончик с таким видом, словно ел не мягкую выпечку, а грыз кость. Уимзи переключился на него:

– Блюм, а кто у тебя в роду баран? Или овца? Тебя раз в году бреют налысо, да? Или ты как девка – накручиваешься на бигуди? А по дому ходишь в розовых тапках с клоунскими помпонами? За мамой донашиваешь?

Под глумливый гогот Кевин поднял на грозу средней школы равнодушный взгляд. Прожевал кусок пончика, сглотнул. Хотел что-то сказать, но Уимзи перегнулся через стол и заорал ему в лицо:

– Бе-е-е!!! Папенькин свиненок и маменькин барашек!

Питер даже не успел ничего сделать: кудрявый щуплый Кевин молниеносно выбросил вперед правый кулак, и Дюк с грохотом опрокинулся на пол вместе со стулом.

– А-а-а-а! – басовито взревел Уимзи, размазывая по лицу кровь из свернутого на сторону носа.

В столовой поднялся шум, завизжали девчонки. Кто-то из четверки Уимзи (кажется, Шон Синглтон) опрокинул стакан с недопитым какао на раскрытый учебник и ухватил Кевина за ворот школьного жилета. Еще двое повалили на стол Питера. Ему захотелось заорать, позвать на помощь учителей, но в памяти всплыл девиз их маленькой компании.

Никаких взрослых.

Питер извернулся и изо всех сил лягнул Тома Бенсона, заставив того отлететь. Кевин в это время повалил под стол Шона и методично лупил его кулаками. Синглтон визжал как девчонка, призывая на помощь Уимзи. Дюк поднялся, рыкнул как разъяренный пес и бросился на подмогу приятелям. Питер метнулся наперерез, споткнулся об подставленную кем-то ногу и упал, увлекая Уимзи за собой. Дюк попытался сбросить с себя Питера, но не тут-то было: мальчишка обхватил недруга за пояс и придавил всем своим весом к полу, а когда Дюк принялся отпихивать его руками, изо всех сил впился зубами ему в предплечье. Мальчишки катались по полу, сшибая столы и стулья, сверху на них падали стаканы и остатки школьных обедов. Кевин оставил в покое Шона Синглтона и принялся за Дуэйна Холта, который пытался помочь Уимзи, неловко пиная Питера начищенными ботинками.

А потом в столовую примчались учителя и растащили мальчишек.

Часа через два за Питером приехал Ларри. Кевина к тому моменту уже забрала бабушка, выслушав от директора целую речь о воспитании ее внука. Старенькая миссис Блюм гордо вскинула подбородок и заявила во всеуслышание:

– Я горжусь своим внуком. Истинный представитель нашего народа: его не сломить!

Ларри поглядел на младшего брата, сидящего на стуле в рваной, вымазанной в крови и облитой какао рубахе, со ссадиной на лбу, всего в синяках, и неприлично заржал.

– Не вижу ничего смешного, мистер Палмер, – хмуро заметил директор. – Ваш брат и его друг устроили драку. И это воспитанники лучшей школы Дувра!

– Ага, лучшей из трех, – уточнил Ларри, ехидно ухмыляясь. – Две другие – раздельно обучающие мальчиков и девочек. Я должен поверить, что мой брат и Кевин, который и сорока килограммов не весит, напали на банду местного хулиганья? И это в лучшей школе Дувра! Вам самим-то не смешно, мистер? И почему в вашем кабинете только Пит? Где остальные?

– Троим мальчикам потребовалась медицинская помощь, – сдержанно ответил директор.

– Ага. Кевину, Питеру и кому-то еще. А оказали ее, видимо, только этому неизвестному третьему, да?

– Они просто сбежали, – устало отозвался Питер. – А мы с Кевом остались.

Ларри подошел к брату, подал ему руку, поднимая со стула.

– Поехали домой. По дороге расскажешь. А я обдумаю ситуацию как юрист. – Он любезно улыбнулся директору и добавил: – Вот и посмотрим, кто виноват на самом деле и с кого надо взыскать стоимость разбитых стаканов и сломанного стула.

В темно-синем «беркли» брата Питер с наслаждением содрал с себя мокрый жилет и рваную рубаху и осторожно спросил:

– Ларри, а почему приехал ты? Отца же вызывали…

– Папа занят, – ответил Ларри, плавно выводя автомобиль с парковки. – Вечером к Офелии приедут особые гости.

– Какие еще? – заволновался Питер. – Мы же не продаем ее, правда?

– Нет, конечно. Но я тебя попрошу не ходить к ней пару дней. Она будет сильно занята.

– Но…

– Пирожок. Так надо. У нее будут свои дела, а мы с тобой съездим в кино. Я познакомлю тебя с Бетти. А потом сходим в боулинг. Идет?

Питер не ответил. Он смотрел, не отрываясь, на лобовое стекло, где беспомощно вздрагивала распятая каплями дождя белая бабочка.

Питер стоял в полумраке коридора, прижимая к уху телефонную трубку. В кои-то времена Агата не болтала с подружками, и он позвонил Кевину. Хотелось узнать, все ли у отважного приятеля в порядке, не отбывает ли он наказание в углу или кладовке. Нет, мама Кева немного попричитала, а отец усмехнулся и пообещал сыну в выходные съездить за настоящими боксерскими перчатками.

– Не, меня тоже не ругали. Тут гости понаехали, им не до меня. У тебя супербабуля, знаешь? – усмехнулся Питер и тихонько ойкнул: нижняя губа, разбитая об зубы, распухла и болела. – А меня Ларри забрал. Напугал нашего директора какими-то юридическими заморочками. Сказал, что если надо – разберется, кто на кого напал и с кого штраф за бедлам в столовой.