Алексей Баев - Цок [СИ]

Отец взял из Машиной пачки сигарету, размял её в пальцах и засунул обратно.

— Такая вот у нас, Машка, семейная легенда, — вздохнув, произнёс он. — Не слишком весёлая, да?

Маша была в шоке. Она некоторое время молча смотрела на луну за окном. Потом, прикурив, спросила:

— Папка, это всё правда?

— Понятия не имею, — пожал плечами отец. — Историю рассказал мне мой папа, а ему, в свою очередь, мой дед, который не смог жить в эмиграции. Сам Евгений Гуляев. Но совершенно точно, что на этой квартирке лежат какие-то бабские чары. Думаешь, я не пытался здесь жить? Ха! И ни один комиссар во времена оны не смог сюда войти. Да… Твоя прапрабабка хорошо позаботилась о своём, теперь уже твоём, наследстве. Ты ж в курсе, что в роду Гуляевых за много поколений ты — первая девочка?

— Первая?

— А чему ты так удивляешься? — улыбнулся отец. — Иначе б тут уже жили. Как ты здесь себя чувствуешь, кстати?

— Превосходно, — ответила Маша, нисколько не покривив душой. — Ну что, па, бабкина весточка-то до сих пор нетронута? Нет ведь? Мож, глянем?

— Не представляешь, насколько мне и самому любопытно, — сказал отец и первым поднялся на ноги. — Пойдём? Она там, с красной точкой, в самом дальнем простенке… Не понимаю, как я терпел столько лет?

— Ты у меня монстр терпения, — засмеялась Маша. — Ты! А вовсе не Терпилов.

Захватив из кухни табурет, отец принёс его и поставил под занавешенную картину. Оперевшись о подоконник, поднялся и, немного повозившись, снял пыльную простынь.

А Маша, стоящая рядом, почувствовала, что если она сейчас ни за что не ухватится, то точно грохнется в обморок. Обхватила отца за ноги.

— Эй, эй, эй! — вознегодовал тот. — Убить меня хочешь?

Со стены прямо в глаза Маше пристально смотрело… её собственное отражение?

Что за… Зеркало?

Стоп! Какое, к чёрту, зеркало? Глаза-то, словно угли… И обстановочка…

Нет, проказница Мари была другой. Пусть безумно похожей, но совсем-совсем другой… И дело даже не в том, что она, в отличие от скромницы Маши, даже не пыталась прикрыть собственную наготу или снять с чуть припухлых губ наивную улыбку дикарки. Нет. И уж точно не в антураже — золотой трон с причудливой спинкой, белая птица невиданной «конструкции» с зажатой в когтях ящеркой, тропический лес на заднем плане… Нет, нет и нет!

Но что тогда?

Почему они так похожи и в то же самое время между ними словно… стена. Стена? Пожалуй. Невидимая, прозрачная, но ужасно прочная и непреодолимая.

«Так вот он с кем меня перепутал…» — вспомнила Маша давешний сон.

И точно. В нижнем углу чернела сделанная небрежным почерком подпись.

Эжен Анри, говоришь? Хм…

Да уж. Серьёзная весточка.

События последних дней выбили Вадима Терпилова из колеи основательно. Дожив до сорока пяти, он раньше только читал и слышал, как люди, достигшие в его возрасте чуть ли не королевского могущества, в одночасье теряли всё. Но поверить в подобные коллизии ни за что не соглашался. Как это так — бизнес процветает, связей, что того спама в почтовом ящике, денег куры не клюют, и вдруг — на тебе! Кранты? Да такого просто быть не может! Сказки. Чушь собачья.

Вспоминалась, правда, судьба отправленного в места не столь отдалённые некоего олигарха. Но ведь за того серьёзно взялись спецслужбы. Это, конечно, хэлл. А чтобы вот так, за здорово живёшь, отвернулась госпожа Удача? Ну уж… Чем же он её прогневил? Вроде б всегда был с нею «на вы». Да умел пользоваться моментом, на несколько ходов вперёд просчитывая ситуацию. Везде «свои да наши»… И вдруг — на тебе! Под дых, в челюсть. Снова под дых…

Злополучные кактусы оказались только началом. Ситуацию ещё можно было как-то разрулить, если бы не подвели проклятые латиносы. Сколько раз Вадим их предупреждал, чтобы в нормальной компании страховали груз. Нет, они, видите ли, сэкономили. Жлобьё. Доэкономились, черти. Правильно, кто ж знал, что затонет пароход, а липовые страховщики исчезнут в никуда? Теперь и в Эквадоре одним банкротом больше. Да плевать на этот Эквадор, в самом деле. Их проблемы. Но какое страшное слово… Банкрот.

«Итак, что мы имеем в сухом остатке? — рассуждал Терпилов, сидя в кресле у себя дома. — „Парагвая“ больше нет. Это минус. Но все его долги куплены Зацепиной, и о голландских кактусах пусть теперь голова болит у неё. Несомненный плюс. С банком тоже её проблемы, все бумаги оформлены нормально — юрист проверил. Деньги пока есть — тысяч триста зелёных на депозитах. И почти готовый загородный дом. Это ещё два мульта. Квартиру продавать смысла нет. В принципе, два с лишним миллиона гринов — неплохой стартовый капитал. Тот же „Парагвай“ начинался всего с трёх тысяч».

Если бы не эта дурацкая статья, можно хоть сегодня открывать новую фирму, а так… Откуда только берутся такие журналюги, как этот подонок Фильдеперсов? Всё вынюхают, собаки. Ну, кто ему слил инфу? Впрочем, какая теперь разница. В последнем номере главной деловой газеты на первом развороте чернеет милый заголовочек: «Бизнес по-терпиловски, или Остались ли в налоговой непорочные девы?» И фото: голова Вадима, выглядывающая из-под одеяла на заднем плане, а на переднем — знакомая женская грудь и подбородок с волосатой родинкой… Ах, Ольга Пална, Ольга Пална… Вот, старая сука, и ты в центре внимания. Говорил же — поехали за город! Нет… «Вадимчик, мне всегда хотелось в роскошном люксе этого отеля!» Хотелось? Получила. С добавочкой на статью. Ум-нич-ка…

Терпилов хищно оскалился. От воспоминаний.

Кстати! Можно же поменять фамилию, сделать пластику, переехать в Москву или вообще свалить за границу… Можно. Но очень не хочется. И что теперь подумает Мона? Впрочем, она газет не читает… Зато её армянская подруга очень даже читает. Это ж надо, послал Бог на мою голову такую… со своими кактусами, будь они неладны сто тысяч раз. Тварь. Тварь! Тварь!!!

От бессильной ярости свело челюсти.

Вадим встал с кресла и направился к бару. Достав из шкафчика большую бутылку дорогой водки, отхлебнул прямо из горла. Ещё раз. И ещё. Немного полегчало, но злость на Карину не исчезла. Трансформировалась из «неконструктивной» ярости в чёрные планы мести. Естественно, вести тайную войну или просто заплести интригу — не вариант. Сразу догадается, мерзавка, откуда дует ветер. Тогда поражение неизбежно. Вся кодла покойного Прицепа сейчас же вступится за вдову. Отморозки… Но как же её уделать? И волшебников знакомых, как на грех, поблизости не отирается…

Ладно, пусть сначала все успокоятся, всё подзабудется, а там и репу почешем. Месть, как говорят люди мудрые, нужно подавать в холодном виде… Чёрт! У Моны ж сегодня день рождения. Надо хоть звякнуть, что ли? Заодно и обстановку разведать. Типа, на жалость надавить. Попытка ж — не пытка, правда, товарищ Берия?