Алексей Баев - Цок [СИ]

— Косфенно, Фатим Этуартофич, только косфенно! — ещё шире заулыбался толстячок. Водительское кресло было вплотную придвинуто к рулю, чтобы тот мог видеть дорогу и доставать ногами до педалей. — Я тафний трук коспотина Фан Тер Каца. Фы, ефо, натеюсь, ещё помните?

— Каца? — в глазах Терпилова блеснул недобрый огонёк. — Этого, пожалуй, забудешь! Знакомство с Ван Дер Кацем будет мне аукаться до конца дней.

— Ой, — вздохнул толстяк, — не нато на нефо опишаться. Он ше не снал фсех тонкостей фашефо писнеса. Кстати, Самуил Моисеефич опеспокоен фашими трутностями и котоф понести некоторые упытки, чтопы…

— Спасибо, конечно, — кивнул Вадим и взялся за ручку, чтобы выйти, — но передайте господину Кацу, что вопрос уже решён. Всего наилучшего.

Терпилов вылез из машины, считая разговор оконченным, однако карлик выпрыгнул следом. Резко. И это с таким животом?

— Прошу фас, потоштите, — встревожено крикнул он откуда-то из-за капота. — Я моку фам помочь!

— И чем же вы мне можете помочь? — язвительно прищурился Вадим.

— Ну, начнем с малофо. Фернём фам телефон, — вновь заулыбался владелец «ламборгини». — Итите са мной.

Карлик ловко перепрыгнул доходившее ему почти до подбородка металлическое ограждение и резво взбежал на ступеньки лавчонки, куда пятнадцать минут назад Терпилов отнёс сотовый.

— Пыстрее, Фатим Этуартофич! — крикнул он, держась за ручку входной двери. — Фы ше снаете, что фремя — теньки.

Терпилов нехотя поплелся за неугомонным уродцем. Интересно глянуть на бесплатное представление.

Подойдя к самому окошку, откуда красными прыщами сверкал мерзкий профиль юного барыги, карлик жёстко потребовал:

— Фосьмите сфои четыре тысячи, и ферните телефон этому коспотину!

Скупщик лишь рассмеялся.

— Не четыре, а восемь, — весело ответил он. — Са четыре покупать, са фосемь продавать. Ферштейн, дядя?

— Ферштейн, — спокойно ответил толстячок и, вытащив из-за ремня прятавшийся под длинным свитером огромный револьвер, навел его на голову парня. — А теперь ферштейн? Пери теньги и тафай телефон.

Но наглец только загоготал ещё громче.

— Да ты чё, лилипут, пугать? Меня? Ща звякну кой-кому… Убери-ка свою игруху, и пшёл отседова, стуча копытами. Раз-два, раз-два. Это, дядя, я прошу по-хорошему…

Но договорить парень не успел. Потому что в ту самую секунду грохнул выстрел. Вадим собственными глазами видел, как разлетелись стекло, голова скупщика, и вся стена за дёрнувшейся спиной бедолаги покрылась кровавыми ошметками.

— Путет тепе наука! — погрозил пальцем обезглавленному трупу сумасшедший малышок. — Какой я тепе тятя?!

— Вы что?! — завопил Вадим, борясь с приступом тошноты. — Вы ж его убили!

— Что фы! — рассмеялся карлик. — Просто немношко поучил фешлифости! Фот, клятите!

Терпилов не мог поверить глазам своим. Как на видеомонтаже при обратном и замедленном воспроизведении разрушенный череп барыги из осколков, кровавых соплей и остатков мозга складывался, словно пазл. Превращался в голову. Последним штрихом стала пуля, вылетевшая из вновь обретшего форму лба прыщавого типа и, покручиваясь вокруг своей оси, влетела в длинный ствол «миротворца». Психованный толстячок спрятал револьвер за ремень под свитер и, как ни в чём не бывало, строго обратился к вполне ожившему, но сильно погрустневшему скупщику:

— Так на чём мы останофились?

— Вот ваш телефон, — уныло ответил тот и положил на прилавок терпиловскую трубку. — В другой раз взял бы с вас четыре тысячи, но теперь достаточно и двух. Сами понимаете, издержки бизнеса…

Вадим окаменел.

Его привело в себя настойчивое подёргивание — за руку теребил всё тот же странный карлик. Да, весьма странный. И при том, как оказалось, весьма же решительный.

— Фосьмите уше сфою трупку, Фатим Этуардович, — подмигнув, произнёс он. — И пойтемте-ка попыстрее. А то ещё остались кой-какие нерешенные тела.

— Тела? — недоумённо переспросил Терпилов, на автомате пряча в карман вновь обретённый телефон.

— Тела, тела, — кивнул жизнерадостный толстячок. — Скорее ше!

Они выбрались на улицу и, обойдя ограждение, расселись в автомобиле. Вадим первых минут пять совершенно не слушал, о чём говорил непредсказуемый тип. Он всё ещё переваривал в мозгу увиденное. Но, мало-помалу, безостановочная болтовня незнакомца вернула его на землю. Заметив, что Терпилов обратился во внимание, карлик предложил:

— Сикару хотите?

— Ну… если можно, — неуверенно промямлил Вадим.

— Конечно, мошно! — импульсивно воскликнул толстяк, сняв обе руки с руля и потянулся прямо через терпиловские колени к бардачку.

При этом машина неслась по городу со скоростью не меньше ста двадцати километров в час и, странное дело (Терпилов мог поклясться собственной жизнью), сама, ловко маневрируя, обгоняла плетущихся на «разрешёнке» попутчиков.

— Вот, тершите, — наконец толстяк слез с Вадимовых колен и протянул ему гигантскую «Гавану». — Откусите попку супами, щипчики я кута-то сатефал.

— Да, конечно, — нервно согласился Терпилов и, выполнив необходимые манипуляции, выпустил изо рта терпкую ароматную струйку дыма.

Стало полегче. Нет, полегче — не то слово. Стало совсем хорошо.

— Прафта, префосхотные?! — поинтересовался карлик.

Вадим, в блаженстве опустив веки, кивнул. Молча.

— Мне их целую коропку потарил сам Фитель, — похвалился карлик. — Кстати, я ше не претстафился. Фертинант Ферерс, претприниматель ис Рики, Латфия. К фашим услукам.

— Вадим Терпилов, никто из Петербурга, Россия, — открыл глаза опечалившийся вновь Терпилов.

— Ну, ну, ну! Фатим Этуартофич! — воскликнул Ферерс. — Никокта не отчаифайтесь. Фаше полошение скоро налатится… Если фы примете моё претлошение.

— Вы хотите мне что-то предложить? Через Каца? — повернулся к латышу Вадим.

— Ой, сапутем уше оп этом турацком Каце, — поморщившись, отмахнулся Ферерс. — Такой фопрос: как фы относитесь к почти пескраничной фласти?

— К власти? — насторожился Терпилов. В вопросе таился подвох. — А как к ней можно относиться?

— Та фы успокойтесь, Фатим Этуартофич! — похлопал его по колену толстяк. — Я ш не претлакаю фам сферкнуть фашефо Преситента. Фы о масонах что-нипуть снаете?…

Ферерс предлагал дело. Как он поведал, пока «диабло» крутился по городу, один крупный транснациональный холдинг, занимающийся системами водоснабжения, как то бурением скважин, прокладкой магистральных водопроводов, мелиорацией, промышленными фильтрами и производством всех видов сантехники, заинтересован в создании глобальной организации типа «Вольных каменщиков». Естественно, по своему профилю.

В тайную организацию, а она обязательно должна быть не на виду, следует привлечь ведущих политиков, крупных предпринимателей, известных артистов и прочих влиятельных и просто перспективных людей. Так как сам холдинг вырос из небольшой латвийской фирмы (об этом мало кто знает, и лучше, чтоб так и оставалось), директорат в нем, соответственно, составляют выходцы из крошечной балтийской республики. Они, стремительно ворвавшись на мировой рынок со своими инновациями, без особого труда обзавелись хорошими связями в европейских и американских правящих кругах.