Анна Гурова - Мастер иллюзий [СИ]

Мы находились в безобразной яме, напоминавшей воронку от взрыва. Сходство усиливали комья развороченной земли и бетонное крошево, оставшееся от плиты – трактор постарался на славу. Он действительно не уехал далеко. Башня «Д-9» торчала из-за недостроенной стены метрах в десяти, стволы обоих пулеметов направлены в нашу сторону.

Я замерла.

«Нам хана», – промелькнула в голове неестественно спокойная мысль.

– Не двигайся, – раздался рядом шепот Галушкиной.

– Почему он не стреляет?

– Он нас не видит.

Мне вспомнилась статья из Интернета – «оснащенные видеокамерами бульдозеры…»

– Не понимаю, – зашептала я. – При чем тут бег, если на нем видеокамера?

– Нет там никакой камеры. Разве сама не видишь?

Я присмотрелась (благо было еще достаточно светло, и «Д-9» стоял совсем близко) – и в самом деле, никакой камеры не нашла. Только нацеленные поверх наших голов пулеметы.

– Там нет ни камеры, ни оператора, который следит за нами на расстоянии, – прошептала Галушкина. – Эта штука самостоятельная.

– Но тогда как он нас засек?

– Я описала этот бульдозер папе, и он сказал, что там мог быть какой-то датчик. Вроде датчика движения.

Галушкина была так спокойна, что я невольно восхитилась. Ее поведение уже нельзя было спутать с тупостью или непониманием ситуации: это было самая настоящая, а точнее – просто фантастическая отвага.

– Как ты не боишься? Я чуть не померла от страха! Думала, нас раздавят в лепешку.

– А чего тут бояться? – Галушкина пренебрежительно кивнула в сторону бульдозера. – Мертвая глупая железяка.

– Правда?!

Я даже растерялась. А как же тот леденящий иррациональный ужас, на котором, по словам Джефа, и построена защита Пятна Страха? (Не считая бульдозеров, конечно). Я его сама себе внушила, что ли? Мне вдруг стало совестно за свой страх.

– Я вообще почти ничего не боюсь, – добавила Галушкина безо всякого хвастовства. – Кроме людей.

– Каких людей?

– Папа говорит, что нет хищника страшнее и опаснее, чем человек. Вот это все, – Галушкина показала глазами на бульдозер, – ведь люди придумали, верно?

Я промолчала.

Мы лежали в яме довольно долго, пока белые новостройки Пятна Страха не порозовели в лучах заходящего солнца. Вокруг, кроме нас, не было ни единой живой души. Трактор не шевелился. Хорошо ему – он не уставал и мог торчать тут хоть неделю. Время от времени я поглядывала назад. До стены, по которой мы спустились вниз, было не больше ста метров – вроде ерунда, но для нас все равно что на другой планете. Я уже стала привыкать к нашему положению, почти успокоилась, в голове начали мелькать разнообразные идеи спасения – например, можно прорыть подземный ход, или Галушкина вырастит новый кокон, и мы будем катить его изнутри…

– А в темноте датчик движения работает? – спросила я ее.

– Наверно да. Если там датчик движения – это еще ничего. А вот если тепловизор, у нас скоро начнутся проблемы.

– Почему?

– Песок еще теплый – прогрелся за день. Мы на нем незаметны. Скоро стемнеет, и тогда он остынет…

Галушкина умолкла с озабоченным видом. Глядя на нее, я вдруг ощутила укол совести.

– Что я наделала! – проговорила я с покаянным видом. – И тебя втравила! Прости меня, Оксана!

Галушкина, хмурясь, о чем-то размышляла.

– Пора нам выбираться. Сделаем так, – сказала она. – Я попробую его отвлечь. Пока он будет за мной гоняться, ты быстро бежишь к стенке и вылезаешь.

– Даже не думай! Это натуральное самоубийство!

– Это проще всего…

В тот же миг Галушкина выпрямилась, словно пружина, во весь рост, сорвалась с места и исчезла из моего поля зрения. Я не успела ее остановить – она двигалась слишком быстро. Но не для бульдозера. Снова загрохотал пулемет, заревел мотор, залязгали гусеницы, и через минуту где-то недалеко раздался ужасающий грохот.

Я не удержалась, высунулась из воронки и увидела, как «Д-9», развернувшись ко мне своим задним рыхлителем, утюжит какую-то бетонную конструкцию. Я похолодела, подумав о Галушкиной – однако вскоре снова раздался грохот выстрелов, и бульдозер быстро поехал в сторону Пятна Страха. Тут я вспомнила о нашем плане, выскочила из ямы и спотыкаясь, побежала к стенке котлована. За спиной постепенно затихал рев бульдозера.

Наружу я выбралась безо всяких проблем. Вид с бровки котлована на Пятно Страха был почти такой же, как в первый раз: небо темнеет, солнце вспыхивает в мириадах окон, уходя за горизонт, недостроенные районы на краю котлована погружаются в тень, вдали затихает звук мотора…

Галушкина как в воду канула (точнее, растворилась в песках). Под березой рядом с тем местом, где мы спускались, одиноко лежали пакеты с говядиной. Я села рядом на траву, лицом к котловану, и принялась ждать.

Шло время, солнце ушло за крыши города-призрака, а Галушкина не появлялась. В какой-то момент я осознала, что почти не беспокоюсь за нее. Наверно, мне передалось ее поразительное бесстрашие. Устраивая эти гонки с бульдозером, думала я, она явно знала, что делает. Не говоря уже о ее скорости. (Может, она – тайный чемпион мира по спринтерскому бегу?). В крайнем случае, у нее всегда оставалось умение выращивать сверхпрочные сети. Странный все-таки навык. Гипертрофированная защитная реакция, которая выражается через творчество. Вот ее бы к психологу, а не меня, с этим липовым преодолением страха. Наверняка это связано – цветочки с колючками и недоверие к людям. Самые страшные чудовища, ну надо же…

Внезапно мне пришло в голову очень простое соображение, от которого меня бросило в жар. Цветочки с колючками? Тут, в котловане?!

Чистое Творчество ограничено множеством условностей и запретов. Некоторые из запретов придуманы людьми, другие созданы самой природой. Один из таких запретов – на манипуляции с материей в чужом домене. По большому счету, это даже не запрет, а физическая невозможность. Может, кто-то и умеет ее обходить, – абсолютных правил в Чистом Творчестве нет, на то оно и творчество, – но мне такие люди прежде не встречались. Пока я не встретила Галушкину. Либо она уникальна… либо…

И тут я наконец задумалась.

Мелкие странности, на которые я обязательно обратила бы внимание, не будь так зациклена на себе и собственных страхах во время первого похода в котлован. И во время перелета. А особенно – похода через лес… Я уже давно понимала, хоть и не задумывалась над этим, что Галушкина далеко не так глупа, как пытается выглядеть. Даже странно, почему в нашем училище у нее была такая репутация. В конце концов, если девчонка плохо учится, ведет себя как зашуганная серая мышка и постоянно помалкивает, – это же еще не повод считать ее дурой?!

«Да она вообще не дура! – посетило меня озарение. – Дура – это я! Галушкина не выказала никакого удивления при виде Пятна Страха, потому что… потому что Пятно Страха ей прекрасно знакомо! А не боится – потому что оно не представляет для нее опасности!»