Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

Пальцы Эрмано проникали уже глубоко, и Джулио, чувствуя, что близок к завершению, прошептал:

– Давай!

Эрмано обхватил его за бедра покрепче, прижался к ним, и его твердый член легко скользнул между хорошо смазанных ягодиц, коснулся головкой дырочки и тут же отвердел еще больше. Джулио шевельнул бедрами, стараясь не покинуть при этом щель Глории – боялся, что сразу же кончит, а хотелось все-таки продолжить. Эрмано с усилием и даже с некоторой болью толкнулся в него, Джулио охнул, отпустил талию Глории и вцепился в подоконник, всё еще оставаясь при этом внутри девушки.

– Давай же!!! – простонал он, постаравшись расслабиться, чтобы Эрмано было легче войти.

Эрмано со вскриком двинулся вперед, раздвигая тесную плоть, и наконец вошел.

Глория съехала к самому краю подоконника, сдвинула ноги и обхватила ими обоих мужчин, заставив Эрмано войти в Джулио еще глубже. Эрмано понял, что действовать нужно не так, как он привык с женщинами, и вместо быстрых движений просто принялся покачивать бедрами и легонько толкаться вперед.

Все трое забыли о присутствии фейри и о том, почему они, собственно, и занялись любовью втроем. Ничего больше не существовало, только жар их тел и страсть, охватившая их. Джулио, зажатый между Глорией и Эрмано, полностью отдавался обоим. Член Эрмано, горячий и сильный, двигался внутри него, удивительным образом передавая свои движения члену Джулио, и в каком-то смысле они оба теперь проникали в нежную и жадную щель Глории, беря ее вдвое сильнее, чем любой из ее прежних любовников.

Джулио кончил первым, но продолжал ласкать Глорию, чувствуя, что Эрмано еще полон сил и страсти. Глория же, обхватив его за плечи, страстно и быстро двигала бедрами навстречу им обоим, и кричала так, что дрожали стекла в тяжелой дубовой раме.

И когда Эрмано наконец излился, глухо вскрикнув, то и Глория, и Джулио кончили вместе с ним, и, усталые, мокрые и красные, в сползших чулках, застыли на какое-то время в тройном объятии, тяжело дыша.

Из сладостного оцепенения их вывел голос фейри:

– Хороший подарочек. А вы еще не хотели. Странные вы, люди…

Троица тут же расцепила объятия и отпрянула друг от друга. Фейри оглядел их самодовольным взглядом, бросил к их ногам три тетрадки:

– Уговор выполнен. Я ухожу. Ну а вы в следующий раз приготовьте хорошее угощение. Вкусные пряники, свежие пирожные… Или вот медовый пирог с маком, м-м-м…

И с этими словами фейри исчез.

Стараясь друг на друга не глядеть, незадачливые любовники быстро натянули на себя панталоны. Эрмано взял со стола почти полную бутылку тиньо и ушел к себе, сказав, что после такого надо как следует надраться. Но если Джулио хочет продолжить, то он возражать не будет. Глория, закутавшись в одеяло, тоже пошла в свою спальню, сказав, что ждет Джулио в любое время, только пусть свет не зажигает.

А Джулио, наскоро вытерев себя салфетками, оделся, подобрал свою тетрадку и ушел из дома любовников, потому что совсем не был уверен в том, с кем именно он бы хотел провести остаток ночи… и хотел ли бы вообще.

На экзамен все трое явились вовремя, хотя и выглядели страшно помятыми и невыспавшимися. Профессор Дамиано Пекорини глянул на них с усмешкой:

– Вижу, вы все-таки постарались взяться за ум. Я рад. Надеюсь, что ваши работы можно будет читать без отвращения. Ну, давайте же их, я посмотрю, на что вы потратили прошлую ночь.

Джулио, покраснев, протянул ему тетрадку. Глория и Эрмано, такие же красные, положили свои тетрадки на профессорский стол.

Мэтр Дамиано Пекорини развернул тетрадку Джулио, вчитался в первые строки, и его брови взлетели под самую профессорскую шапочку. Он отодвинул тетрадку и взял остальные две, нахмурился:

– Видел я всякое. Но такую наглость – впервые. Вы что думали – мы не читаем ваши экзаменационные работы?! Как вы посмели принести мне копии образца?! Слово в слово!!! Буква в букву!!!

Джулио, Эрмано и Глория переглянулись растерянно, потом посмотрели на профессора. И Эрмано сказал:

– Ах гаденыш…

Профессор аж взвился:

– Что-о?!

Он схватил тетради, хлопнул ими о стол, и они тут же разлетелись по аудитории вихрем сухих осенних листьев. Профессор остолбенел на мгновение, потом резко успокоился, посмотрел на студентов, белых как мел:

– Вот оно что. То есть вы даже переписать не удосужились. Призвали фейри, чтобы он за вас это сделал. Дурачье!!! Вы не то что несложную работу сделать не смогли – вы даже нормальный уговор с фейри составить не сумели!!! Не оговорили, что, как, какие условия!!! Позор!!! Позор!!! Факультет права еще не видел таких бездарей!!! Вон!!! Отчислены без права восстановления!!! Навечно!!! Вон с глаз моих!!!

Вот так вот Джулио и был с позором изгнан из Университета Фартальезы с волчьим билетом…

Красная накидка

Джулио Пекорини, как только получил отпускное свидетельство – первое отпускное свидетельство за всё время пребывания в Корпусе – тут же и помчался на станцию телепортов, чтобы наконец попасть в родовое гнездо и увидеться с семьей. Конечно, семейство Пекорини частенько бывало в столице, так что Джулио с ними виделся не раз за то время, что провел в Паладинском Корпусе, и не всегда эти встречи были приятными, куда чаще отец и матушка ругали и распекали его за всякое… и честно сказать – заслуженно. Но за последний год Джулио наконец взялся за ум, перестал доставлять родне и своему наставнику головную боль, и даже успешно прошел посвящение меча (хотя и очень боялся, что провалит его и никогда не станет паладином). Конечно, без приключений его жизнь не обходилась – к примеру, на летних учениях, на которых он и прошел посвящение меча, его угораздило свалиться с воспалением слепой кишки, от которого он бы и помер, если бы не врачебное мастерство младшего паладина Робертино, сидские чары кадета Рикардо и магия младшего паладина Бласко. Ну и упрямство самого Джулио. Он выжил, вылечился и получил паладинский меч и медальон. И теперь он явился в родовое гнездо во всей красе: в новом мундире, с мечом и в звании младшего паладина. Пусть все видят, что не такой уж он и безнадежный баран.

Родня тоже была очень рада, что Джулио оказался не безнадежным бараном, и все-таки чего-то сумел добиться, так что прием ему устроили знатный. Отец даже внеочередной бал закатил, лишь бы у Джулио была возможность покрасоваться перед всеми вассальными донами и доминами в новом парадном мундире. К тому же маркиз Пекорини по-настоящему гордился тем, что в их роду появился наконец посвященный Девы – всё-таки такое служение для пекоринцев было делом непростым, потому что требовало воздержания и целомудрия, на которое они, по общефартальскому мнению, неспособны (недаром о любвеобильности пекоринцев и легкости их нравов по всему королевству рассказывают очень скабрезные историйки и анекдоты).